Читать интересную книгу Тайна трех государей - Дмитрий Миропольский

– Мы постараемся найти систему в действиях Ивана, Петра и Павла, и благодаря этой системе сформулировать саму инструкцию или хотя бы её основную часть. По нашим расчётам, это приведёт нас к Ковчегу Завета и даст ответы на многие важные вопросы. Главное – нащупать принцип. Как говорил Гельвеций, знание основных принципов избавляет от необходимости знания отдельных фактов.

Миллиардер поиграл набалдашником трости и сказал:

– Гельвеций прекрасен, но меня вполне устроило бы, если бы вы просто нашли Ковчег. Не надо ни прикасаться к нему, ни вскрывать, ни перевозить… Ничего. Просто укажите точно, где Варакса его спрятал, и я буду считать работу законченной. Премия – ваша. Остальное – моё дело.

Одинцов удержался от замечания, что Варакса мог не спрятать Ковчег, а расстаться с ним. Он мог передать реликвию начальству, от которого получил приказ на захват, или кому-то ещё… Столько лет прошло! Что, если Ковчег Завета благополучно стоит все эти годы в Кремле? Что, если он давным-давно оказался в руках старых или новых руководителей России? Что, если Варакса интересовался Ковчегом, которого у него уже не было? Хотя последние слова Вараксы насчёт обладания невероятной ценностью оставляли надежду…

…и эта надежда пока обеспечивала поддержку Вейнтрауба, поэтому Одинцов обратился к миллиардеру совсем по другому поводу:

– Нам необходимо передвигаться по городу. С кем я могу обговорить детали? С вами, или у вас есть специально обученный человек?

Вскоре немногословный русский водитель на сияющем «мерседесе» доставил троицу на северную окраину Петербурга. Платиновая кредитка, выданная Вейнтраубом, располагала к безумным тратам, но в центральных бутиках Еве лучше было не появляться: Псурцев наверняка предусмотрел и то, что беглецам надо будет восстановить гардероб. Так что пришлось американке ограничить свои фантазии магазинами бескрайнего торгового центра. Впрочем, её взыскательный вкус там сумели удовлетворить, а запросы Одинцова и Мунина оказались куда более скромными.

Пакеты с обновками легли в багажник. Мунин распахнул дверь машины перед приодевшейся Евой, которая выглядела на миллион, – об этом искренне заявил Одинцов, – и все трое снова скрылись от людей в кожаном нутре «мерседеса».

– Куда теперь? – спросил водитель.

Одинцов распорядился:

– Поехали к Книжнику.

В дороге Мунин возражал: хотя бы из уважения к преклонному возрасту гениального старика надо сперва позвонить и попытаться договориться о встрече. Ева держала нейтралитет, а Одинцов настоял на личной встрече: время дорого, любой звонок небезопасен, и по телефону не объяснишь толком – ни кто звонит, ни по какому поводу.

Невский проспект считается центральной артерией Петербурга, а сердце – это, конечно, клин старого города между Невским и набережными Невы, от Зимнего дворца до Смольного собора. Двухсотлетняя история Российской империи началась и закончилась на этих улицах. Если бы на стенах здешних домов установили все полагающиеся мемориальные доски – у каждого появилась бы наружная облицовка из мрамора. Иногда в несколько слоёв.

В одном таком старинном доме неподалёку от Таврического сада жил Лев Книжник. Многолетние мытарства учёного прекратились в начале девяностых: о нём вдруг вспомнили, как только Советский Союз канул в небытие. Российские и зарубежные университеты стали рвать Книжника на части и забрасывать предложениями – одно заманчивее другого. А бывший ученик, у которого при новой власти дела стремительно пошли в гору, переселил старого учителя из комнаты в коммуналке, пропахшей соседскими щами и кипячёным бельём, в просторную квартиру.

«Мерседес» доставил троицу к резной дубовой двери парадного.

– Здравствуйте, – сказал Одинцов в пиликнувший домофон, – мы ко Льву Самойловичу насчёт Ковчега Завета.

Ждать, пока щёлкнет замок, пришлось довольно долго, зато на лестничной площадке дверь в квартиру была уже открыта. В прихожей, сложив руки поверх фартука, стояла монументальная женщина с недовольным лицом и поджатыми губами: величие хозяина пагубно сказывается на прислуге.

– Ноги хорошенько вытирайте, – процедила женщина.

Она отступила в сторону, давая дорогу электрическому инвалидному креслу, которое с тихим жужжанием подкатило к троице по широкому коридору. В кресле сидел щуплый старик с морщинистым лицом; ноги его были укутаны пледом. Старик строго взглянул на посетителей:

– Слушаю вас, господа шутники. Кто вы такие?

76. Иерофанты

Золотой шар – покрытый письменами символ высшей власти в ордене Розы и Креста – лежал на столе рядом с алюминиевым кейсом персональной системы связи. Крышка кейса была откинута, передатчик включён, и пульс индикатора уровня сигнала сопровождал каждое слово Вейнтрауба. На этот раз беседа с Иерофантом шла в режиме онлайн.

– Не хотелось беспокоить вас вечером, – сказал миллиардер. – Сейчас мы можем всё обсудить. Они уехали.

– Я знаю, – ответил Иерофант. – Мои люди докладывают постоянно.

Это была целиком его идея. Розенкрейцер убедил Псурцева, что троица, загнанная в угол и обложенная со всех сторон, непременно обратится за помощью к Вейнтраубу – потому что больше не к кому. Спустя какое-то время Ева должна была выйти на связь со своим покровителем.

Иерофант с самого начала подозревал, что сногсшибательная американка появилась на семинаре не случайно. Её реакция на фамилию Вейнтрауба, упомянутую профессором в бункере, подкрепила подозрения, а досье, которое оперативно подготовил Псурцев, довершило дело. Многолетняя связь Евы с миллиардером стала очевидной.

К удовольствию Иерофанта, его расчёт сработал даже раньше, чем можно было предполагать. Вскоре после побега Ева позвонила Вейнтраубу, а тот в цейтноте обратился за помощью к своему российскому коллеге.

Иерофант говорил «мои люди», но это были академики, верные солдаты Псурцева. Пока одни разыскивали троицу, другие – особо доверенные, но тоже не посвящённые в детали, – выполняли личный приказ генерала: в глубокой тайне забрать из притона трёх человек, скрытно доставить в особняк на Каменном острове и передать Вейнтраубу, а дальше охранять периметр, возить троицу, куда скажут, – и сообщать о каждом шаге.

– Вы уверены, что наши друзья обладают достаточным массивом информации? – спросил Вейнтрауб. – Я говорил с ними вчера. У них не совсем точные сведения о Ковчеге Завета.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Иерофант.

Миллиардер объяснил. Например, в бункере Арцишев допустил ошибку с именем Всевышнего – и умолчал о том, что нет единого мнения о содержимом Ковчега Завета. Внутри могли храниться не только скрижали, но и посох Моисея, и митра его брата Аарона, и сосуд с манной небесной, и камни Урим и Туммим, с помощью которых первосвященники через Ковчег обращались к Всевышнему…

– Никакой разницы, – сказал Иерофант. – Их задача – найти Ковчег, а не оперировать с ним. Это уже наша с вами забота. На мой взгляд, избыток информации ещё хуже, чем недостаток. Он распыляет внимание и мешает сконцентрироваться. До тех пор, пока мы не примемся за расшифровку скрижалей, количество букв имени Всевышнего не играет роли.

Российский Иерофант повторил то, что недавно сам Вейнтрауб говорил троице, и миллиардеру пришлось согласиться:

– Пожалуй, вы правы. Будем надеяться, поиски займут не слишком много времени.

– Мы делаем то, что зависит от нас, – философски заметил собеседник. – Не тот случай, когда имеет смысл строить прогнозы. Великую теорему Ферма пытались доказать триста лет и подбирались к доказательству совсем близко, но каждый раз упирались в тупик. А потом один учёный нашёл ответ буквально за год.

Вейнтрауб восковыми пальцами задумчиво катал по столу золотой шар.

– Год – это слишком долго, – сказал он. – Тем более Ковчег ищут сразу трое. Я пока в Петербурге. Как вы считаете, нам с вами надо встречаться?

– Думаю, нет. Тем более это практически невозможно. Я не расположен приглашать вас к себе, и сам не намерен куда-либо выезжать. Постоянное оперативное руководство сейчас важнее.

– Мы договаривались, что у меня будет та же информация, что и у вас, – напомнил миллиардер. – Причём не постфактум, а в реальном времени.

– До конца дня вы получите всё необходимое, чтобы следить за их перемещениями и слушать разговоры, – заверил его собеседник. – К сожалению, качество звука пока оставляет желать лучшего, но мои специалисты работают над этим. В свою очередь, мне бы тоже хотелось иметь доступ к вашим возможностям.

Взаимный контроль был в общих интересах – он гарантировал партнёрству доверие и комфорт. Малую гостиную, которая отныне служила штабом поисков Ковчега, оборудовали микрофонами. В машине академиков тоже стоял жучок. Новенькие макбуки передавали информацию о каждом действии на персональный компьютер Вейнтрауба. Айфоны даже в выключенном состоянии позволяли шпионить за владельцами – определять, где они находятся, и слушать разговоры…