Наручи, созданные еще Ченгером, и маска, подаренная Салэм, в счет не шли – с ними я просто не расставался, и потому для окружающих выглядел относительно нормально. Когда не собирался пить и есть, конечно, но и тогда хотя бы сияющие глаза не демонстрировали всем и каждому мою одержимость.
Подытоживая, на мне сейчас ехало оборудования примерно на четырнадцать талеров, и это без учета вложенных в артефакты заклинаний. Если же считать полную рыночную стоимость побрякушек, выйдет порядка сотни – а ведь магия там слабых уровней, ничего выше подмастерья, третьего ранга чародеев.
Погода медленно налаживалась. Солнце жарило все сильнее, поднявшийся над бесконечным болотом туман постепенно уходил, земля потихоньку высыхала, пусть и оставалась еще очень влажной, но уже ко второй половине дня стало хотя бы терпимо.
До Мелководья такими темпами мы доберемся не за двое суток, конечно, но это не критично, даже если придется топать четверо. Для лошади у нас достаточно корма, гончая не ест ничего, кроме моей магии и астральных тел жертв, на которых я могу ей указать.
Что касается нас с Густавом, то меня снабдили на две недели пути. Повариха, служащая в поместье, узнав, что я собрался в очередной затяжной поход, расстаралась, приговаривая, мол, в Мелководье порядочного барона и накормить не смогут. Нате вам, ваша милость, колбасок, свинины, пирожков, зелени, приправ, соли, мяса запеченного, копченого, соленого, отварного картофеля, яиц, хлеба, лука, крынку масла сливочного и плошку со сметаной. А то в той деревне, небось, кроме рыбы и не едят ничего. Так что с питанием проблем не ожидалось даже в том случае, если я стану делиться с населением Мелководья – три сумки одних только продуктов.
Поэтому я был совершенно спокоен. Густав, который, пребывая рядом со мной, еще не числился отпускным, тоже не переживал, стойко перенося тяготы пути. Ченгер не показывался, хотя я чувствовал, что демон может объявиться в любой момент, стоит мне только пожелать.
Вечером мы остановились на привал возле перекрестка. Замученный до хрипа и пены конь вызывал жалость, стоило только на него взглянуть, да и мы с Густавом не сказать чтобы так уж легко перенесли затянувшийся путь. А здесь была возвышенность, на которой сходились все дороги баронства. На север – Мелководье, на восток – Черная, с запада – Большая, ну и там, откуда мы пришли, Чернотопье и Лесная.
Почему тракт не проложили через город? Потому что вот эта протоптанная в земле тропа была условно Новой дорогой. Старая пришла в негодность лет двести назад, когда на месте пути в соседней Роташтайн образовалась очередная зыбкая топь. Не в одну ночь, конечно, но тогда Шварцмарктам показалось выгоднее пустить новый путь, чем осушать болото. А как известно, временное решение становится постоянным, так что вскоре о старой дороге забыли.
По‑хорошему, нужно было и этим заняться, но у меня банально нет времени и сил, чтобы еще и эту целину поднимать. В конце концов, тут призывом демонов ничего не решишь, нужно вскрывать такой пласт проблем, прежде чем приступить к дорожным работам, что еще мои внукам останется.
По меркам населения Чернотопья я и так делал слишком многое, и они, привыкшие к совершенно иному темпу жизни, просто за мной не поспевали. Даже товарищи из ордена до сих пор сочиняли договор, хотя большую часть времени просто выпивали и ели, гуляли по городу, общались с жителями. В общем, никуда не торопились, то ли чего‑то ожидая, то ли просто решили воспользоваться внезапно предоставленным отдыхом.
Строго говоря, уже запланированных мероприятий по улучшению благосостояния Чернотопья хватит на несколько десятилетий. И это с тем расчетом, что орден будет моим союзником, а то и дольщиком, поставляя необходимые материалы и оборудование.
Светоч разума в этом средневековье, Аркейн держался сам по себе и в мирных направлениях практически не работал. Мелкие бытовые артефакты не в счет, хотя те же холодильники сильно подняли общий уровень жизни в королевствах. Увы, большинство действительно полезных наработок оставались привилегией высшего сословия. И это не оттого, что орден зажрался и набивает цену. Увы, большинство средств так или иначе завязано на Катценауге. И если секрет того же этерния в конце концов, вероятно, откопают в столичных мастерских, то устраивать фермы для разведения чудовищ, из которых добывается основная масса требуемых ингредиентов, никто не позволит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Густав отпустил своего коня, а я отошел в сторону. Нужно было потренироваться в новых заклинаниях, и я рассчитывал начать чуть позже, а пока только присмотреть подходящее место. На ночь глядя обращаться к своему дару я не планировал.
Шагая по раскисшей земле, хлюпающей под сапогами, я разглядывал широкую проплешину, где сходились дороги баронства.
Если не восстанавливать старую дорогу, то здесь нужно поставить пару трактиров, кузницу и еще что‑то, что может пригодиться путешественникам. Прибыльное же дело, но у Шварцмарктов руки так и не дошли. Неужели надеялись возродить древний путь? Или просто было настолько плевать, что и пальцем о палец не ударили?
Вообще, чем больше я копался в родовых записях, а потом смотрел, что действительно сделано в баронстве, складывалось впечатление, будто баронам было откровенно лень хоть как‑то шевелиться. Древесина из Лесной пусть и не лучшего качества, но все равно достаточно ходовой товар. Торф, которым богато Чернотопье, вполне способен обвалить рынок топлива у соседей, если начать его экспорт. Я уж не говорю про то, что, осушив болота, наверняка можно найти немало железа. Однако все предки Киррэла, казалось, опустили руки, коротая жизнь за скупым набором развлечений. И это я молчу про производство – его здесь просто не было.
Конечно, они были частью клана, достаточно богатого, но почему не вкладывали деньги в собственную землю?
Осмотревшись, я углядел небольшую полянку, уже сейчас освободившуюся от черной воды, замешанной с землей. Даже затянувшийся дождь не сумел залить ее, все стекло в низину. Там я и буду завтра тренироваться в магии – и демонической, доставшейся от Ченгера, и от дара, полученного от Марханы.
Довольный результатами, я вернулся к месту нашей стоянки. Густав как раз закончил разводить огонь, воспользовавшись непонятно как добытыми дровами. Рядом уже стояли мешки с продуктами, а над пламенем была установлена тренога под котелок.
– Ваша милость, я сварю, – попытался отобрать у меня нож стражник, но я махнул рукой.
Я любил готовить, нечасто это делал, но в процессе, пока рубишь, чистишь и нарезаешь, в голове все раскладывается по полочкам, и подсознание может выдать нужный ответ на какой‑нибудь тревожащий вопрос. Своеобразная медитация, и сейчас я был не против воспользоваться случаем, чтобы ей заняться. Все‑таки в поместье мне на кухне делать было нечего, да и некогда.
– Я справлюсь, – ответил я, приступая к нарезке мяса.
Вырезку мне положили отменную – плотная, сочная, самое то после сырого дня. Нарубив мясо кольцами, я разделил их на две половины сантиметров по пять каждая. Отправив в котелок, послал Густава за водой, а сам взялся за картошку.
Плоды чистились легко, были достаточно крупными – с половину моего кулака размером. Так что минут через пять нарезанный картофель тоже перекочевал в котел. А следом пошла целая луковица, очищенная от лишних листьев.
Вернулся Густав, держа в руках наполненный бурдюк. Повинуясь моему жесту, стражник перелил содержимое в котелок, и я поставил его на огонь. Сам при этом занялся другими овощами. В конце добавил немного соли и щедро сыпанул трав, не забыв закинуть и несколько кусочков копченого сала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А еще минут через сорок, когда все было готово, мы разлили котелок по мискам и, вооружившись ложками, приступили к ужину. Спать предполагалось на расстеленных на земле плащах. И хотя почва все еще была сырой, а наши кожаные накидки быстро отдавали тепло, костра должно быть достаточно, чтобы мы не околели ночью.
– Здесь бы трактир поставить, – вздохнул я, выгребая последнюю ложку из миски. – Сейчас бы спокойно отдохнули на мягкой постели в тепле и уюте.