Марианна мгновение колебалась, затем с трудом приподнялась на подушках и протянула руку.
– Ладно, давай, – вздохнула она. – Возможно, ты права! К тому же я чувствую себя так плохо, что с удовольствием выпила бы и отраву самих Борджа! Все, что угодно, лишь бы это кончилось!
Агата устроила поудобней свою хозяйку, положила на ее влажный лоб смоченную в одеколоне салфетку и поднесла к губам стакан.
Марианна осторожно начала пить, почти уверенная, что микстура и пяти минут не задержится в ее желудке. Однако она выпила до последней капли содержимое стакана и удивилась, что не ощущает никакого отвращения.
Жидкость, чуть горьковатая и слегка подслащенная, была неопределенного вкуса, но не противная. В ней содержался спирт, который немного разогрел ее и оживил. Мало-помалу спазматическая тошнота, которая выворачивала ее вот уже два дня, ослабела и затем полностью исчезла, оставив только ощущение бессилия и непреодолимое желание спать.
Веки Марианны налились свинцовой тяжестью, но прежде чем их закрыть, она послала полную благодарности улыбку Агате, которая сидела у нее в ногах и с беспокойством смотрела на нее.
– Ты оказалась права, Агата! Я чувствую себя лучше и сейчас засну. Ты можешь тоже отдыхать, но сначала поблагодари доктора Лейтона. Я плохо о нем думала, и теперь мне стыдно!
– О, не из-за чего стыдиться, – сказала Агата. – Может, он и хороший доктор, но я никогда не назову его симпатичным. И потом, это же его работа – лечить больных! Тем не менее я пойду к нему. Госпожа может быть спокойна!
Агата нашла Джона Лейтона на полубаке, где он о чем-то шептался с Арройо. Боцман нравился ей не больше доктора, ибо она считала, что у него «дурной глаз». Ей пришлось подождать, пока тот уйдет, чтобы исполнить поручение. Но когда она передала доктору благодарность хозяйки, он непонятно почему начал смеяться.
– Что вы нашли такого забавного в моих словах? – возмутилась задетая девушка. – Госпожа чересчур добра, что велела поблагодарить вас! Вы просто сделали, что полагается по вашему ремеслу!
– Как вы сказали, я занимался своим ремеслом! – откликнулся Лейтон. – И должен только быть довольным удачным исходом…
Громко захохотав, он повернулся спиной к горничной и направился на полуют. Возмущенная Агата вернулась и каюту, чтобы рассказать хозяйке о том, что произошло, но Марианна уже так крепко спала, что девушка не решилась разбудить ее. Она убрала в каюте, проветрила ее, затем, с чувством удовлетворения от исполненного долга, легла спать.
День только начинался, когда под неистовыми ударами затряслись переборки каюты, внезапно разбудив Марианну и также Агату, из предосторожности оставившую свою дверь открытой. Сон юной горничной, обычно такой крепкий, на корабле стал в высшей степени чутким. Она мгновенно вскочила и, возможно, вырванная из кошмара, принялась кричать:
– Что случилось?.. Несчастье?.. Мы идем ко дну?..
– Не думаю, Агата, – спокойно сказала Марианна, приподнявшись на локте. – Просто отчаянно стучат в дверь. Не открывай! Вероятно, это пьяные матросы…
Удары возобновились, и к ним присоединился разъяренный голос Язона:
– Вы откроете или мне придется разбить эту проклятую дверь?..
– Боже мой, госпожа! – простонала Агата. – Это господин Бофор! И он, видать, в сильном гневе… Что он может хотеть?
Действительно, Язон, похоже, был вне себя, и его мощный хриплый голос имел странную окраску, заставившую дрожь ужаса пробежать по спине Марианны.
– Я не знаю, но ему надо открыть, Агата! – сказала она. – Он сделает, как говорит! Не в наших интересах, чтобы он выломал дверь и продолжал этот скандал.
Вся дрожа, Агата накинула поверх рубашки шаль и пошла открывать. Она едва успела прижаться к переборке, чтобы избежать удара створкой в лицо. Как пушечное ядро Язон ворвался в каюту, и при виде его Марианна вскрикнула.
В красном свете восходящего солнца он походил на демона. Волосы в беспорядке, галстук сорван, и рубашка раскрыта до пояса, лицо кирпично-красного цвета и бессмысленные глаза перепившего человека. Его дыхание наполнило тесную каюту перегаром рома, от которого затрепетали ноздри Марианны.
Она так испугалась, что совершенно забыла о своей болезни. Никогда она не видела Язона в таком состоянии: в его глазах горел огонь безумия, и он скрежетал зубами, медленно-медленно приближаясь к ней.
Охваченная ужасом, но готовая на все, чтобы защитить свою хозяйку, Агата хотела броситься между ними. Судорожно сжимавшиеся руки Язона заставили ее подумать, что он хочет задушить Марианну, как, кстати, показалось и молодой женщине.
Но Язон внезапно схватил горничную за плечи и, не обращая внимания на ее протест, буквально вышвырнул из каюты, после чего запер дверь на ключ. Затем он направился к Марианне, которая инстинктивно подалась назад и прижалась к изголовью койки, стремясь слиться с деревом и шелком обивки: в глазах Язона она прочитала свою смерть.
– Ты, Марианна! – проскрипел он сквозь зубы. – Ты беременна?..
Она вскрикнула и машинально отрицательно покачала головой:
– Нет!.. Нет, это неправда…
– Уж будто! Это из-за нее твоя дурнота, обмороки, боли в желудке! Я не знаю, от кого ты понесла! Но я узнаю это… я сейчас узнаю, в какой еще постели ты валялась! Кто был на этот раз, а? Твой корсиканский лейтенант, господин герцог Падуанский, призрачный муж или император? Отвечай!.. Говори!.. Сознавайся!..
Упершись коленом в койку, он схватил Марианну за горло и опрокинул ее навзничь, но руки его еще не сжались.
– Ты сошел с ума!.. – простонала потрясенная молодая женщина. – Кто сказал тебе подобную глупость?..
– Кто? Да Лейтон! Ты почувствовала себя лучше после его микстуры, не так ли? Только ты не знала, что это такое!.. Ее дают беременным негритянкам на невольничьих кораблях, чтобы рвота не вывернула их наизнанку до прибытия, иначе чистый убыток, а пузатая негритянка стоит вдвое дороже!
Затопившая Марианну гадливость заставила на какое-то время забыть страх. Язон говорил нестерпимые вещи и в таких гнусных выражениях! Стремительным движением она освободилась, забилась в угол алькова и закрыла руками шею.
– Корабли работорговцев!.. Не хочешь ли ты сказать, что и сам начал заниматься этой подлой торговлей?
– А почему бы и нет?.. Можно загребать золото лопатой!
– Следовательно?.. Этот запах?..
– Ага, ты заметила его? Он стойкий, верно! Никакое мытье не помогает. Однако я только один раз перевозил черное дерево, и то по просьбе друга! Но вопрос не в том, чем я занимаюсь, а в тебе! И клянусь, что ты сейчас скажешь все!
Снова он бросился на нее, вырвал из ее убежища и попытался схватить за шею, но на этот раз гнев и разочарование пришли на помощь Марианне. Внезапным толчком она сбросила его с койки. Одурманивший его алкоголь помешал ему сохранить равновесие, и он упал на стул, разлетевшийся под ним вдребезги.