Читать интересную книгу Эксперимент Не Удался (СИ) - Игнатова Теодора

— Не ори на меня!

— Сама не ори, — решительным шагом к ней.

Выставила перепугано руки вперёд.

— Не надо…

Долго не церемонился, подхватил под колени и на плечо кверху задницей.

— Чего не надо-то?

— Отпусти придурок!

Болезненный шлепок по оголеным ягодицам разнёсся по квартире.

— Больной?!

Грубо сбросил на постель, в которой уже долго не может уснуть. Распял руки, нависая сверху.

— Прикуси язык, сейчас же, или это сделаю я, будет больно, обещаю.

Смотрит в глаза, она нервно облизала пересохшие губы, грудь тяжело вздымается, дыхание шумное.

— Что ты мечешься туда-сюда, определись уже для себя, не маленькая.

— Сам-то определился?

— Давно.

— Врёшь, — зарычала.

— Я знаю чего хочу. А ты знаешь?

Ей хотелось кричать и ругаться, высказать, как он определился. Как достал уже и как вытряс с неё всю душу. Но Алекса прикусила язык и молчала, хватит откровений, потом боком выйдут, достаточно. А то опять корона его до небес взлетит.

Богдан всё понял, отпустил запястья и опустился на неё, укладывая голову на грудь и бережно обнимая за плечи, расслабился, придавливая всем весом.

— Сделай так, чтобы я уснул. Не усну, пока не узнаю, что случилось.

— Мне тяжело, — запыхтела жалобно.

— Я когда ехал, думал о тебе. Да весь вечер думал и поэтому ни капли не выпил, посидели называется. Первый поехал домой, расчитывал высплюсь. Да куда уж там, вот она, ночью, раздетая вышагивает вдоль дороги, где даже фонарей нет, а за ней плетётся какой-то придурок. Чёрт меня дёрнул поехать той дорогой. Чёрт оказывается на твой стороне, оберегает.

— Богдан, не смешно.

— Не смешно. Ты должна была меня гнать домой, а ты звала с собой, я должен был поехать спать, а я не хотел уезжать. Мы одного хотим, только почему это должен говорить я. Не хотела же отпускать? — приподнял голову взглянуть в глаза.

— А я должна это говорить? Не хотела, не хотела! Доволен? — снова раскричалась, под тяжёлым взглядом отвернулась к окну.

Подобрался ближе к лицу, подпёр кулаками подбородок.

— Почему не хотела?

Молчит, смотрит на ветки деревьев, на фонарь, что светит. По его вине, Богдан сейчас прекрасно видит все эмоции, что в ней плещут.

— Я себя дурачком порою с тобой чувствую, фантазирую внутри что-то, придумываю опираясь на ощущения. Кажется кожей чувствую как скучаешь…

Резко повернулась, сердце ускорилось.

— Богдан… — прочистила горло. Отодвинулась, опираясь спиной на изголовье кровати. И начала говорить совсем не то, что хотела. — Не знаю, что тебе рассказал Димка или ещё кто, но больше нет угрозы для моей жизни. Нашли заказчика, я свободна передвигаться как хочу и где хочу. Всё закончилось.

Богдан опустил голову ей на живот, обжигая кожу прикосновением колючей щеки. Она явно чувствовала от него разочарование.

— Что тогда сегодня за выходка?

— Достали они все меня. Папашка этот, мама… И Димка туда же, Вика с Пашей разводиться собрались. Достали все! Все поговорить со мной хотят.

— И я тоже.

Намеренно проигнорила.

— Что-то выяснить хотят, доказать мне, а я ничего не хочу. Устала я, не понятно разве! С дуру ляпнула папаше про сходняк в ресторане. Так он и обрадовался. Все поговорить хотят, обьясниться, мама, он. Мы с Уимбергом побесили их там…

Понесло девчонку, выдала накопленное за день, только про Грановского промолчала. То улыбалась, то злилась, вздыхала, ругалась. Такое и раньше случалось, когда она жаждала поделиться внутренними переживаниями с Богданом. Вот сейчас оказался подходящий момент.

Застыв он слушал, иногда хмурился, иногда улыбался. Ревновал и злился на Уимберга, заметил перемену, насколько положительно она его упоминает.

— Димка то чего поучает всё, вроде на моей стороне, а достал. Как наседка!

— Брат всё-таки.

— Да мне такая его братская любовь нафиг не сдалась. Не надо меня доставать.

— Его пойми, он так-то к тебе ревностно относился, а теперь, когда знает, что у вас отец один, тем более. Так-то любил, а теперь есть основания…

— Что несёшь? Какой отец? — перебила с нервным смешком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Этот тоже видимо поучать вздумал.

Смотрят друг на друга. Алекса с подозрением, Богдан в замешательстве. Садится, ерошит волосы.

— Ты вот только что упоминала Артемьева, сына…

Прикрывает на секунду глаза, чертыхнувшись. Алекса мондражно складывает произнесённые слова в одно целое, не отрываясь взглядом от его лица.

— Есть у Артемьего жена, сын, на два года старше меня, мама рассказывала.

Богдан снова чертыхнувшись, проводит рукой по лицу. Сердце девчонки болезненно забилось.

— Отец у нас один? — Пазл собрала, картинка сомнительная.

— Да.

— Паша, — глаза округляются, на реакцию Богдана. Да не может быть! — Артемьев…

Алекса подскакивает, словно ужаленная, подбирает ноги под себя, натягивает футболку.

— Подождите, притормозите. Ты чего несёшь?

Дышать стало нечем, бросило в жар. Вскочила с кровати, распахнула окно, выдохнула так, аж голова закружилась. Несколько раз громко вдохнула. Развернулась к Богдану.

— Вы все меня убить хотите?

Богдан тяжело откинулся на постель и уставился в потолок. Вот это прокол, друг наверное спасибо не скажет. Раз до сих пор не рассказал, значит так надо. Или как раз собирался, судя по событиям в доме Нестеровых, только Алекса как всегда, ломает планы своими детскими задвигами.

— Не смей молчать! Говори, что ты за бред несёшь! — требует, а саму потряхивает.

Бежала, бежала, и кажется никуда не убежала. Лихорадочно вспоминает прошедший день, кто и что говорил. Голова так разболелась, терпеть больше невозможно.

— Не кричи, — сел Богдан.

Тут же бросился к ней, Алекса закрыла лицо руками, плечи опущены. Обнял, бережно прижимая к груди.

— Не плач, пожалуйста.

Она вскинула лицо и процедила сквозь зубы:

— И не собиралась. У меня от всех вас, дико болит голова, если это не прекратится, я сойду с ума, — схватилась за голову. — Говори уже, чего опять я не знаю или сейчас получишь.

Усмехнулся, на что она грозно посмотрела. Закрыл окно, усадил себе на колени и поведал о рассказе Нестерова. Алекса прикрыла глаза и сдерживая стон попыталась вырваться, не отпустил, стал оправдываться, хотел объясниться, что ошибся и не он должен был донести до неё такую вот пикантную истину.

— Замолчи, отпусти, мне надо таблетку, — рванулась, выскользнув из рук.

Наблюдал как уходит из комнаты, останавливать не стал, заметно, что желает Алекса наговорить сейчас лишнего, с трудом держится. Что он тут делает? Спать не сможет, так и будут всю ночь бегать и скандалить. А дома сможет? Сомнительно, после слов, что слышал от неё этой ночью, не получится, так же будет метаться из угла в угол. Понял очень важную вещь, Кристина как предохранитель от перепадов, если не пить, то всегда под контролем. Часто думает на её счёт, ищет причины, почему держит рядом и притворяется или искренен с ней. И каждый раз ответ неоднозначный.

Снял джинсы, улёгся и укрылся, уставившись всё в тот же потолок. Спать Богдан, спать. Утро вечера мудренее. Не успел приказать себе закрыть глаза, неслышно ступая появилась Алекса. Совершенно молча забралась на кровать, потом под одеяло, опустила голову на плечо, обняла прижимаясь и еле слышно вздохнула.

Забыл как дышать, губы то ли улыбались, то ли кривились в непонятных чувствах, что сейчас пришлось пережить. Хотелось сгрести в охапку, сжать изо всех сил и уже никогда, никуда не отпускать, но вместо этого, продолжал лежать не шолохнувшись. Пусть сама обнимает, пусть так же доверчиво прижимается к боку и дыханием щекочет кожу на груди. Только молчать не получалось, только хотел раскрыть рот, как она опередила.

— Ничего не говори, больше ни слова. Пусть Нестеров сам. Я хочу это слышать от него. Каким боком вдруг, он оказался моим братом.

Богдан не сдержался, впрочем, как всегда, стиснул девчонку сильными руками.