— Знаешь же, не мог. Подарок с меня, при встрече.
— Ну, спасибо.
— Может плевать на всё, рванём к океану? — вдруг спросил мягко Андрей.
По плечам побежали мурашки от подобного тона.
— Муж наврятли отпустит с тобой.
— Да, наврятли. А жаль, — сбросил.
Брови девчонки взлетели на лоб. И что это было, шутит, али нет? Поздравил называется. На душе тревога, сердце быстро бьётся, затрудняя дыхание. Грановский, по глазам видно, пытается влезть к ней в голову.
— Всё хорошо, просто поздравил, — пытается развеять тревоги, теперь уже мужа.
Отбирает бокал и залпом осушает, Грановский не успевает перехватить.
— Алекса, ты мне…
— Не напьюсь, только, если слегка, напоследок. Дальше, я обещаю, буду примерной женой, — выдыхает.
— Посмотрим, — прячет улыбку. — У тебя тридцать дней на смену фамилии.
— О-о, боже, ещё гости не разошлись, а он уже пилит меня.
Обняла за талию, прижалась крепко к груди, прикрыв глаза вздохнула. Не успел сжать в ответ, встрепенулась, посмотрела на зажатый в руке букет, чего таскает, надоел. Маленький, из нежнейших, белых фрезий, он должен быть подарен следующей приговорённой. Слова не обронив, уверенным шагом направилась к подруге, не доходя загорланила.
— Алёна!
Вздрогнула разворачиваясь, глаза перепуганные, с вопросом: что я натворила.
Алекса подошла ближе и сунула в руки со словами:
— Забирай, ты следующая.
Илья нервно хохотнул и отпил из стакана. Раздались скромные аплодисменты, подхватили и остальные, превращая в оглушительным шум.
— Готовься переросток, — сказала Алекса с усмешкой.
* * *
Сердце надрывно стучит, руки дрожат. Богдан сидит в коридоре детской травматологии, откинув голову смотрит в потрескавшийся потолок. Выбора не было, его видимо изначально не было. Сколько раз можно долбать тебя придурок по башке? Не твоя она! Не твоя. Но зато так много понял, осознал свои тупые ошибки. Правда поздно уже, но уж лучше поздно, чем никогда. Напротив сидит Уимберг и смотрит на него. Такой ледяной взгляд сложно не ощущать. Тот кто уже однажды способствовал их расставанию, дважды! Да кто его знает на самом деле кто. Он, она, они все. Судьба злодейка издевается, это ж надо было так влететь. Попытка обречена была на провал изначально, так и долбит мысль по мозгам.
Ну не мог он бросить на дороге ребёнка. Не мог, убеждал себя. Благодаря оперативности и вовремя оказанной первой помощи, у пацана больше шансов не остаться инвалидом, да и вообще выжить. Опустил взгляд с обшарпанного потолка и уставился на Уимберга, тот действительно его гипнотизирует. Про себя усмехнулся. Судьба гадкая злодейка. Захотелось взвыть вслух. Всё он слышал, поздравлял её и видимо под стебать не забыл, предложил сгонять к океану. Зашибись, кровь бурлит, руки чешутся кинуться на мужчину напротив. Не за океан, далеко не за это, а всего лишь за то, что вот так просто может ей позвонить и поболтать.
— К ней бежал? — вдруг заговорил Андрей.
Богдан даже вздрогнул, опалило жаром изнутри.
— Какое тебе дело, куда и зачем я бежал.
Уимберг пакостливо усмехнулся.
— Если бы не пацан, я мог бы подкинуть.
Богдан с минуту пристально смотрел в глаза. Чего он добивается? Чего хочет? Нового мордобоя? Сидит, издевается. А как по ранам-то проходится.
— А мог бы и переехать, — добавил зловеще Уимберг. — Вылетели на красный.
Богдан сдержал вздох, опустил голову, обхватывая ладонями, запустил пальцы в волосы, да так и остался сидеть.
Уимберг продолжал разглядывать Богдана с сожалением. Дурацкая мысль мелькнула, объединиться с этим балбесом, что проворонил девчонку и отбить её у Грановского. Широко улыбнулся. Знатная битва была бы. А не хватает ему сейчас именно этого, бойни, в кровь и мясо, по-острию шагать и смерти не бояться. Он даже готов выслать Алексу и этого напротив к океану, а самому заняться Грановским. Ничем ему не мешает заключённый брак, вроде как, да только Грановский единственный достойный соперник, а Алекса единственное, из-за чего, даже кого, они могут сойтись в поединке.
Продолжение следует…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})