Люси кивнула, начиная понимать, как здесь все работает и каковы пределы ответственности Дэвида, а также обратила внимание, как сильно эта семья отличается от ее родственников с Ланкастер-стрит. Здесь тоже есть тетка и кузина, и обе любят поболтать, только высказывания Амелии отличаются содержательностью и здравомыслием, а у тети Мириам для всех и каждого находится доброе слово. Наверняка она тоже что-то не одобряет, только не демонстрирует всем свое недовольство. Если она и узнала, что Люси приехала в Черч-Виверн в одном платье, а в ее дом пришла в другом, то даже не упомянула об этом.
Когда все допили чай, леди Керслейк сказала:
– Амелия, доченька, отведи Люси в ту комнату, что мы для нее приготовили, и убедись, что у нее есть все необходимое.
Люси увидела, что Дэвиду не хочется расставаться, так же как и ей, что было удивительно: ведь они постоянно то встречались, то расставались. Правда, за последние несколько часов они так сильно сблизились, что теперь разлука кажется им пыткой. Люси была бы рада поцеловать его перед уходом, но понимала, что нельзя это делать у всех на виду.
Амелия привела ее в уютную комнату наверху и сказала:
– Комната Дэвида. – Но Люси и так догадалась.
Конечно, дело не в запахе Дэвида или каких-то его вещей, но все равно было ясно, что здесь жил он. Кроме того, в Крейге он попытался воссоздать эту спальню. На простых белых стенах остались прямоугольники от когда-то висевших здесь картин, которые сейчас наверняка находились в Крейге, в этом Люси не сомневалась. Простая мебель, вполне возможно, была новой, так как старую перенесли туда же. Даже кровать была застлана таким же лоскутным покрывалом.
Люси подошла к кровати и подняла край покрывала.
– Тут имеет значение, что за лоскут?
– Наверное. Его сшила бабушка Керслейк много-много лет назад. У вас есть мыло? Нет? Я принесу.
Амелия ушла и вскоре вернулась с куском грубо нарезанного простого белого мыла.
– Его тоже варят здесь? – спросила Люси.
– Да, – ответила Амелия и вдруг забеспокоилась: – Уверена, вы привыкли к более…
– Господи, простите меня! Я и не думала критиковать! Напротив, я в восторге от того, что все изготавливается своими руками.
– Да? Это такое удовольствие – покупать что-нибудь. Я каждый год к Рождеству покупаю кусочек французского мыла. Вы, наверное, привыкли к обилию магазинов.
– Думаю, да. Зато там нет такой красивой природы, – сказала Люси первое, что пришло в голову.
Амелия присела на край кровати.
– В Лондоне считается нормальным, что дама путешествует в одиночестве? – Вопрос был явно задан из чистого любопытства.
– Меня сопровождал мистер Делейни.
Амелия усмехнулась.
– Я слышала. Наверняка он что-то затеял.
– Что вы имеете в виду?
– Он ничего просто так не делает. Он замечательный, правда?
– Дэвид?
– Николас! Не будь он женат, я бы обязательно поохотилась за ним.
Люси открыла дорожную сумку и принялась вынимать вещи и раскладывать по ящикам.
– Он очень привлекателен, но я никогда не воспринимала его в таком плане.
– Я так рада, что Дэвид встретил женщину, которая его любит. Вся эта охота за приданым была мне не по душе.
– Вы знали об этом?
– О, здесь все обо всем знают. Даже не надейтесь, что сможете что-то утаить.
– Но от меня же утаивают – например то, что касается контрабанды, – заметила Люси и тут же усомнилась, благоразумно ли поступила.
Однако Амелия ответила без колебаний:
– Конечно, для посторонних это секрет, но только не для нас.
На мгновение задумавшись, Люси спросила:
– И все знают, кто такой капитан Дрейк?
На этот раз Амелия ответила не сразу, и Люси даже успела испугаться, что зашла слишком далеко.
– Конечно. Иначе он не обладал бы такой властью.
– В том числе и властью казнить и миловать?
– Даже такой.
– Просто феодализм какой-то.
– Наверное. Многие аспекты нашей жизни здесь сохранились с давних времен, но пусть это вас не тревожит: мы вполне цивилизованные люди. Кстати, давайте перейдем на «ты».
Люси убрала дневник в ящик, под стопку белья.
– Давайте. В Крейг-Виверне я подслушала, как контрабандисты в Пербеке дурно обошлись с дамой только потому, что ее муж бросил им вызов.
– Головорезы Тома Мерриуэдера, – презрительно скривившись, сказала Амелия. – Жуткие люди, самая настоящая банда. Ллойд – это таможенный офицер – уже давно мог бы разделаться с ними, но все гоняется за мирными жителями.
– За мирными преступниками?
– Да, они мирные! Более пятидесяти лет капитан Дрейк управлял Драконьей ордой и следил, чтобы никому не причиняли вреда.
– Управлял жизнью и смертью? – уточнила Люси.
– Иногда приходится насильно приводить их к порядку… Ой! Дэвид рассердится, если узнает, что я говорю с вами об этом.
– Если уж я намерена жить здесь, то все равно узнаю.
– Я так и подумала.
Люси разложила по местам последние вещи.
– Тебя это беспокоит?
– Что? – поворачиваясь к Амелии, спросила Люси.
– Фритредерство. Те, кто приезжает сюда, ведут себя странно. Одни не одобряют, но большинство говорят об этом с восторгом, а многие вообще намекают на то, чтобы обзавестись источником дешевого виски и прочего.
– Я не могу одобрять незаконные действия или бесчеловечность.
– Здесь нет ничего бесчеловечного, уверяю тебя.
– Наверное, со временем я разберусь в местных взглядах на жизнь.
– Это здорово, что ты такая благоразумная, Люси. Я боялась, что Дэвид привезет из Лондона какую-нибудь модную цацу, которая будет от всего воротить нос. А каково это, жить в городе?
Люси было трудно ответить на этот вопрос, но она все же постаралась. Ее рассказ о магазинах, об освещенных улицах был воспринят как сказка о драконах и феях, а потом она спросила:
– Ты когда-нибудь бывала в городе?
– Не дальше Хонитона или Аксминстера. Надобности не было. Но я бы с радостью посмотрела Лондон.
– Ты могла бы поехать со мной и там погостить.
– А ты возвращаешься?
– Придется. Скоро свадьба у моего отца, и надо заняться подготовкой.
– К твоей собственной свадьбе?
– Да.
Люси вдруг сообразила, что и Дэвиду придется вернуться вместе с ней: надо же соблюсти формальности. Хотя необходимости просить ее руки у отца нет, так как она совершеннолетняя, он сам захочет это сделать, да и отец рассчитывает, что правила будут соблюдены. Они могли бы вместе присутствовать на свадьбе отца, а потом – на первом оглашении. А это означает, что в обратный путь они отправятся вдвоем и им не придется расставаться.
– Это было бы здорово! – воскликнула Амелия.
Картины долгой дороги домой в интимной обстановке тут же рассыпались в прах. Зато Амелия засвидетельствует, что все приличия были соблюдены.