Подведя к кругу, он сам распределил их таким образом, что Мэри Лу и Рекс находились спиной к телу. Он сделал это намеренно, чтобы они не могли видеть изменений, которые, возможно, будут происходить с телом. Сам он сел лицом к Танифь, Ричард и Саймон были у него по обеим сторонам. Все пятеро взялись за руки.
Затем он предупредил их, что они должны соблюдать полное спокойствие и ни при каких обстоятельствах не разрывать круга, который образовали. Он также предупредил, что если они вдруг почувствуют холод, то это не должно пугать, поскольку он ничего общего не имеет с тем леденящим ветром, что пришлось испытать накануне. Завершил он свои наставления требованием ни в коем случае не отвечать духу, даже если он к ним обратится, — он сам будет вести весь контакт, и добавил, что разорвать круг можно только по его указанию.
И так они сидели рука в руке в молчании, и казалось, что проходили не минуты, а годы. Квадрат окна постепенно светлел, но очень медленно, почти незаметно. Там, за стенами дома, вязко повис серовато-белый густой туман, который и был причиной запаздывающего для Кардиналз Фолли рассвета.
Де Ришло закрыл глаза и опустил голову на грудь. Еще раз он прибегнул к ритмическому дыханию Раджа-йоги, которое так помогает восстановить силы и энергию и посылать ее вперед, и сейчас он пользовался им, сконцентрировавшись на вызове духа Танифь.
Первым, кто обнаружил начало изменений, был Саймон. Он неотрывно наблюдал за, семью горками ладана, и ему показалось, что одна из них, которая стояла у головы Танифь, стала дымить сильнее остальных. Тогда он присмотрелся к ней и увидел уже более отчетливо, что ее ароматический дымок, поднимаясь, приобретает голубой оттенок, чего не было у других.
Он сжал кисть де Ришло, и герцог поднял голову. Ричард это тоже заметил, и по мере того как они наблюдали, слабый голубой свет стал определенно различим.
Постепенно он сгустился до шара дюймов двух в диаметре и медленно двинулся вперед от головы к середине тела Танифь, где и остановился. Он оставался там некоторое время, увеличиваясь в размере и набирая яркость. Затем он поднялся, но не намного, и завис в воздухе, отчего стали отчетливо видны все очертания тела и бледное прекрасное лицо, освещенное этим странным излучением.
Застыв в напряженной тревоге, мужчины сидели и наблюдали, как шар начал терять цвет и рассасываться в окружающем пространстве. Дым ладана тянулся к нему со всех семи лотков, и, казалось, шар вбирал его в себя, формируя из дыма неясные очертания головы и плеч. Прошло несколько секунд, и определенно и узнаваемо выступили очертания бюста фигуры, которая неподвижно лежала в круге.
Сердца каждого из троих колотились в бешеном темпе, но они не замечали этого. Они неотрывно следили за новыми трансформациями. Теперь процесс материализации заметно ускорился. Бюст стал расти, и появился торс, который опустился до бедер мертвого тела. Лицо и плечи становились все яснее и яснее, пока черты не стали совершенно различимы, и все это было окружено ореолом света.
В напряженное молчание вошел слабый шепот голоса:
— Ты звал меня. Я здесь.
— Ты действительно Танифь? — мягко спросил де Ришло. — Да.
— Признаешь ли ты Господа нашего Иисуса Христа?
— Признаю.
Вздох облегчения вырвался у де Ришло, поскольку он знал, что никакой дьявольский элемент не смог бы свидетельствовать таким образом, и он, уже спокойно, продолжал:
— Ты пришла сюда по своей воле или ты хочешь уйти?
— Я пришла, потому что ты звал, но я рада, что пришла.
— Здесь есть тот, чья печаль по тебе очень велика. Он не ищет пути вернуть тебя, но хочет знать, есть ли у тебя желание помочь ему в защите его друзей и разрушении злого замысла?
— Это мое желание.
— Расскажешь ли ты нам все, что знаешь о человеке по имени Моката, что могло бы оказаться полезным?
— Я не могу, потому что связана Законом, но ты сможешь спрашивать меня и по ответам узнаешь, что нужно.
— Что он сейчас делает?
— Готовит новый заговор против вас.
— Где он сейчас?
— Он совсем рядом с вами.
— Можешь ли ты сказать мне, где именно?
— Я не знаю. Я не могу разглядеть отчетливо, потому что он покрывает себя темным облаком, но он все еще в ваших местах.
— В деревне?
— Возможно.
— Где он будет в такое же время завтра?
— В Париже.
— Что ты видишь — что он делает в Париже?
— Я вижу его разговаривающим с человеком, у которого отсутствует часть левого уха. Это происходит в высоком здании. Они оба рассержены.
— Он останется в Париже надолго?
— Нет. Я вижу его, передвигающегося с большой скоростью в сторону восходящего солнца.
— Где ты его видишь потом?
— Под землей.
— Ты имеешь в виду, что он мертв для нас?
— Нет. Он в каменном подземелье под зданием, которое очень старое. От места исходят злые излучения. Красные волны настолько сильны, что я не могу разглядеть, что он там делает. Свет, который окружает меня сейчас, защищает меня от таких сцен.
— Что он замышляет теперь?
— Вернуть меня назад.
— Ты имеешь в виду, что он попытается восстановить твою душу в твоем теле?
— Да. Он уже сожалеет, что в гневе рискнул разорвать связи моей души и тела. Я нужна Мокате как средство связи. Нужна живая.
— Но возможно ли это для него, вернуть тебя — на постоянно?
— Да, если он будет действовать не откладывая. Пока Луна находится в темной четверти.
— Это твое желание — возвратиться?
— Нет, но у меня нет выбора. Моя душа находится в закладе до новолуния. Только после этого, если он ничего не сможет сделать, я буду подниматься выше.
— Как он собирается сделать это?
— Есть только один путь. Полный ритуал Черной Мессы.
— Ты имеешь в виду с пожертвованием христианского ребенка?
— Да. Это древний закон — душа за душу. Это единственный способ, и только душа окрещенного ребенка может быть принята в обмен за мою. Затем, если мое тело останется неповрежденным, меня вернут в него!
— Что?..
Следующий вопрос герцога был прерван Рексом, который не смог больше выносить напряжения. Он не знал, что де Ришло разговаривал только с астральным телом Танифь, и думал, что тому удалось оживить труп, лежащий у него за спиной, по крайней мере на некоторое время.
— Танифь! — закричал он, разрывая круг и повернувшись в круг. — Танифь!
В доли секунды видение распалось и исчезло. С блеснувшим в глазах гневом де Ришло вскочил на ноги.
— Глупец! — загремел он. — Ну и глупец же ты! — В бледном свете тягучего рассвета, который, наконец, начал пробиваться сквозь туман, он сердито уставился на Рекса. И так они стояли друг против друга несколько мучительных мгновений, готовые разразиться гневной перепалкой, но тут всех заставило замереть совсем другое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});