Я думаю, с них пока хватит.
Маг серьезный.
Лена повернулась.
— Маг, я не могу остановить их, но могу обещать, что мы уйдем, как только приведут мою собаку…
— И принесут наши вещи и оружие, — добавил Милит. — У тебя там платок, без него голову напечет. И всякие безделушки. Не им же оставлять.
— Остановись ты, и эльфы больше ничего не сделают, — не слушая его, продолжила Лена.
— Да? — усомнился Гарвин. — А я бы еще поразвлекался. Почему людям можно, а эльфам нельзя? Несправедливо. Может, король побегает от стрел? А Милит постреляет.
— Нет, — покачал головой Милит, — нечестно. Я хороший лучник, к тому же могу пустить эти пять стрел почти непрерывно…
— Дай нам уйти, маг.
— Ты можешь идти, Далена, — пророкотал низкий мощный голос. — Эльфы должны умереть.
Милит издевательски засмеялся.
— Это мы еще посмотрим, кто тут чего должен.
Огромный ком клочкастой черной шерсти — Гару предусмотрительно линял в жару — пролетел через толпу, лизнул Лену в нос и замер рядом, встопорщив загривок и оскалившись. Два стражника вроде бы и бегом, и в то же время сильно тормозя от страха, притащили их мешки и оружие, и Милит один сгреб все. Лена посмотрела на толпу, и почему-то стало тихо. Даже маг примолк. Наверное, впервые за всю свою новую жизнь Лена почувствовала, как дрожит воздух от магии.
— Я не стану проклинать ваш мир, маг, — сказала она негромко. — Я не стану проклинать тебя или твоего короля. Но я проклинаю каждого, кому нравится видеть казни и наказания. Каждого.
Гнев, ярость, отвращение прорвались наружу. Потемнело в глазах, и Лена с трудом нашла в себе силы, чтобы взять руку шута и уцепиться за обгорелый рукав Гарвина. Гару прижался к ноге, Маркус обнял ее за талию и положил вторую руку на локоть Милита. Гарвин жестоким пинком в пах отправил короля на несколько шагов в сторону, и Лена сделала Шаг.
* * *
Здесь тоже было очень жарко, но просто — очень жарко. Градусов тридцать с небольшим. Но оказались они на берегу очень широкой реки, в тени подступавшего к воде леса, и после пекла это показалось прохладой. Гарвин тут же наклонился к шуту.
— Ага. Подождет еще минуту. Маркус, сядь.
Он не без труда распрямил пальцы, положил левую руку Маркусу на затылок, правую поднес почти вплотную к щеке, и закрыл глаза. В голове Лены словно бы работал метроном, что вовсе не помешало ей распотрошить мешок Маркуса, вытащить свою аптечку и сгонять Милита за водой.
— Ну вот, — проговорил Гарвин ровно. — Теперь, может, и совсем шрама не останется. Милит, стрелы из шута повыдергивай. Давай, знаю, что говорю.
Милит послушно выдернул обломки стрел, потом целую, которая так и торчала из шеи. Шут закашлялся, брызнула кровь — из раны и изо рта. Он открыл глаза, испуганные, непонимающие. Гарвин прижал палец к ране и подержал минуту.
— Ну вот… — Он сел, устало поморгал и виновато объяснил: — Лена, не смогу я их полноценно исцелить. Руки… в тонком целительстве очень важ… ой, ты что делаешь?
— Ожоги тебе промываю, — объяснила Лена, — потом бальзам лучше ляжет. Потерпи, я понимаю, что очень больно.
— Ты их…
— Им ты уже помог, так что я начну с тебя. Ну вот… Милит, синюю баночку мне дай. А ты можешь сначала вскипятить воду, а потом сделать ее теплой?
— Легко, — как-то очень современно отозвался Милит и заколдовал над котелком. — Какую траву засыпать?
— Сбор из мешочка, на котором вышит кленовый лист. Не жалей, сыпь горсть. Твою горсть. Гарвин, а ты нам ничего сказать не хочешь?
Гарвин смотрел на нее во все глаза.
— Сказать? А, насчет этого… Я очень сильный маг, Аиллена. Очень. И все ты виновата. Но веревка из валицы не позволяет ничего сделать… серьезного. Так что единственное, что я смог, — это отвести огонь назад, чтоб он пережег веревку. Прочная, зараза… Ты ведь уже промыла?
— Я тебя магии учу? Вот и ты не учи меня лечению ожогов.
Милит поставил перед ней котелок с готовым отваром и вдруг поцеловал в щеку. Маркус тут же поцеловал в другую. Шут посмотрел так жалобно, что Лена оторвалась от своего занятия и поцеловала его как следует, почувствовал вкус его крови на губах. Бедняга…
Она промыла руки Гарвина, нанесла толстый слой мази, то же самое проделала со щекой Маркуса и велела Милиту снять с него рубашку и промыла остатками отвара спину, и только потом занялась шутом.
— Я грубовато сработал, — извинился Гарвин, — горло пробито, так я только стенку срастил, чтоб он дышать мог… Остальное уж сама, хорошо?
Лена аккуратно зашила раны, наложила целебный бальзам и перевязала. Шут виновато улыбался.
— Ой, — сказал расстроенно Милит, — он же, наверное, теперь петь не сможет?
Шут слегка покачал головой и прошептал:
— Связки не задеты…
— Молчал бы, — посоветовал Гарвин, — кровь горлом опять пойдет.
Последнее, что сделала Лена, — это извела на спину Маркуса остатки бальзама. Потом сложила обратно все лекарства, вымыла руки — и тут они затряслись, колени ослабли, и она чуть не упала в воду, да Милит поддержал, ни на шаг не отходил. Не долго думая, он поднял ее на руки и отнес к остальным. Лена обняла Гарвина за шею:
— Тебе одному поцелуя не досталось, бедненький. А ты нас спас всех.
Местное чувство юмора Лене было все же недоступно, потому что они все даже не захохотали — они заржали. При этом шут хватался за горло, Маркус изо всех сил старался не растягивать рот на левую обожженную щеку, и гримасы получались еще те, Гарвин держал руки на весу, чтоб не дай бог не задеть, а Милит попросту катался по земле. Гару сначала посмотрел, а потом принял участие в общем веселье: начал наскакивать на Милита. Нервное. Нормальный нервный смех. И Лена присоединилась, хотя в голове так продолжала биться одна фраза: опять они из-за меня… опять они из-за меня… И так и стучала метрономом, даже когда прохохотались все, и шут начал с тревогой вглядываться ей в лицо. Вгляделся и Гарвин, покачал головой, покосившись на свои руки, и сказал:
— Маркус, Милит, у кого рука поднимется дать ей хорошую оплеуху? Она не в себе.
Шут защищающе обнял ее. А Маркус наклонился, тоже всмотрелся Лене в глаза, но оплеуху давал не стал, зато встряхнул так, что у нее зубы лязгнули и, кажется переломались все.
— Ну что еще ты себе выдумала? Пожалела этих, которых прокляла? Да какое там…
— Прокляла, — перебил Гарвин. — На этот раз всерьез. Правда, я не очень уверен, что это сработает… Хотя в чем можно быть уверенным рядом с ней? Она у нас все основы кверху… эээ… кверху дном переворачивает. Аиллена, это было справедливо, клянусь чем хочешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});