в том смысле, который ты имеешь в виду.
— Тогда что: гнев? — покачал головой Фрэнк. — Мир определенно станет лучше без него.
— Да, но когда-то мы были с ним если не друзьями, то приятелями.
Дариену почему-то вдруг захотелось рассказать несколько историй, в которых Фокстолл представал вполне нормальным человеком. Фрэнк не возражал, но особого впечатления на него это не произвело. Оба они понимали, что нередко убивают просто ради слепого куража.
— Что будешь делать дальше?
Взяв свой бокал с элем, Дариен поднялся и подошел к окну, которое выходило во двор. И хоть этот постоялый двор не обслуживал почтовые кареты, здесь было оживленно: постоянно кто-то приезжал, кто-то уезжал.
— Как только закончатся заседания в парламенте, поеду в Стаурс-Корт, чтобы подготовить его для нашего счастливого будущего, — невесело рассмеялся Дариен.
— Откуда столько скепсиса?
— Да разве может быть кто-нибудь счастлив в Стаурс-Корте? — Дариен обернулся и посмотрел на брата. — Развалины, плесень, жук-точильщик. И ужасные воспоминания.
— Забудь!
— Это наверняка твое наследство. Сомнительно, что я женюсь.
— Тем более забудь. Ты меня переживешь, если перестанешь воевать и предашься тихой и мирной жизни.
— Вряд ли я способен так жить.
Дариен рассказал брату о случившемся на маскараде.
— А у тебя что, был другой выход? Граф или нет, но он вел себя как свинья и оскорбил твою даму.
— Как хорошо, что ты сейчас здесь, Фрэнк, — улыбнулся Дариен.
— Теперь вижу, что да, — приободрился брат. — Мне кажется, ты предаешься унынию. Это все из-за черной собаки, которая скалится на тебя каждый раз, когда входишь в дом. Ее надо убрать. Знаешь, что означает черная собака?
Дариен пожал плечами.
— Меланхолию. Черные собаки вообще дурная примета. Не думаю, что буду жить в том доме, но считаю, что от этого монстра нужно избавиться. Ты видел вывеску на этом постоялом дворе?
— Нет, но полагаю, что там собака и солнце.
— Восход солнца и Сириус в созвездии Большого Пса. Понимаешь? Вот так нужно смотреть на мир.
Дариен засмеялся, но тут же замолчал, сообразив, что смех его на грани отчаяния.
— Поэтому, — заключил Фрэнк, — вам с Теей нужен дом получше.
Дариен задумчиво посмотрел в пустой бокал.
— Мы не поженимся.
— Разве? Признаю, что ситуация непростая, но вы же явно неравнодушны друг к другу.
— Это я виноват, что она привязалась ко мне, хотя и всегда сомневался, что семья даст ей разрешение.
— А она? Если женщина чего-то захочет, то с ней невозможно справиться. Знаю по собственному опыту.
— Затравят до смерти, да?
Фрэнк расхохотался.
Прислонившись спиной к оконной раме, Дариен вслушивался в далекие звуки обычной жизни, протекающей вокруг, и неожиданно понял, что если ты Кейв, то вовсе не обязательно изгой. Причина многих проблем он сам. Он куда больше походил на членов своей семьи, чем думал.
— Леди Тея ведет замкнутую жизнь, поэтому с такой готовностью ответила на мои ухаживания, но теперь у нее есть очевидное свидетельство, что из-за меня одни неприятности. Если она уже не взялась за ум, то возьмется со временем, поэтому я собираюсь преподнести ей этот подарок: уеду в Стаурс-Корт, как предписано. А она отправится в свое ухоженное имение Лонг-Чарт и поймет, что ее место там. Несколько месяцев нас будет разделять полстраны, а когда — или если — мы встретимся снова, то уже будем общаться как добрые знакомые, не более того.
Фрэнк молча выслушал брата, но явно не поверил ни единому слову.
— Большая любовь тоже умирает, — продолжил Дариен. — Ты это сам пережил.
— Я не говорил, что Миллисент была моей большой любовью, но в любом случае поезжай в Стаурс-Корт. Все должно идти своим чередом.
— О, черт! Ты говоришь, как Кандид: «Все складывается к лучшему в этом лучшем из миров».
— «Но держи ухо востро», — подхватил Фрэнк. — Давай посмотрим, что ты будешь думать завтра, после свидания со своей леди.
— Сомневаюсь, что мне откроют дверь.
— Я бы без сомнений поставил на герцогиню и леди Тею, а не на герцога.
— То есть ты предполагаешь, что Тея захочет меня увидеть?
— Спорим, что захочет?
— Разве я не говорил тебе, что нельзя делать слишком высокие ставки?
— И что, не позволишь рискнуть своему тупому бедному родственнику? — не унимался Фрэнк.
— Не позволю играть на это вообще.
Поднявшись, Фрэнк подошел к брату.
— Извини. Как поступишь, если она не захочет принять тебя?
В ответ Дариен пожал плечами и криво усмехнулся.
— Ударюсь в приключения вместе с тобой, наверное. Но начнем с того, что вернемся в Кейв-хаус, наведем порядок и соберем мои вещи.
Они пошли пешком, потому что Фрэнку хотелось посмотреть на город, но когда братья вышли на площадь, Дариен инстинктивно замедлил шаг, но никаких свидетельств недавних событий не увидел. Кто-то — наверное, герцог — распорядился тщательно замыть кровь и убрать все следы беспорядков, но в воздухе ощущалась какая-то напряженность.
За три дома от них хлопнула дверь, вышла пара, постояла, оглянулась по сторонам и быстро удалилась прочь.
— Кейвы… — пробормотал Дариен.
— Да уж, в убийстве чуть ли не на крыльце мало приятного, — заметил Фрэнк. — Вне зависимости о того, кто ты.
— Может, не будем устраивать драм? — предложил Дариен, отпирая дверь парадного.
— Как скажешь.
Дариен перешагнул через порог.
— Хорошо бы, привидения вернулись: просто чтобы показать их тебе, — но они наверняка тоже плод манипуляций Пруссоков, я в этом не сомневаюсь.
— Как это?
— Должно быть, я еще не рассказывал тебе о моих слугах… — Он вдруг замолчал и прислушался. Где-то наверху раздался грохот, хотя в доме никого не должно быть, потом донесся протяжный стон.
Братья обменялись изумленными взглядами и бросились вверх по лестнице.
— Я вот что тебе скажу, — заговорил Фрэнк, когда они добрались до верхней площадки. — Это не Маркус: слишком хило для него.
В этот момент из комнаты прямо перед ними донесся рев.
Оба остановились, а потом, несмотря на немалый военный опыт и далеко не трусливый характер, двинулись к гостиной, в которой мебель была все еще укутана полотнищами, с величайшей предосторожностью.
Теперь оттуда раздался животный стон и шаркающие шаги.
Кожа у Дариена покрылась мурашками, и, ступив в комнату, он пожалел, что с ним нет сабли, хоть она и бесполезна против злых духов.
Перед ним возникли бледные очертания фигуры, закутанной в белый саван.
Он понял, что это человек, еще за мгновение до того, как сорвал с него белое покрывало. С улыбкой до ушей перед ним предстал Пуп.
— Как это тебе, Канем? Теперь твоя очередь.
После немой паузы Фрэнк, сверкнув глазами, попросил:
— Познакомь нас.
Дариену требовалось выпить и как следует.
— Фрэнк, познакомься, это