деле это было совсем не так. Мне нужно было удержать ноги от отказа. Я вернулась на круги своя. Мы не были так близки с тех пор, как он очнулся в больнице и в последний раз унизил меня.
Я посмотрела на его грудь и подумала о ране, которая была еще очень свежей. Я даже не была уверена, что ему стоит идти в школу. Я была более чем рада, что слухи не подтвердились, и Киран не играл, будучи раненым.
— Ладно. Что еще ты хочешь знать?
— Перестань давить на меня, Монро.
— Большой сюрприз — я снова Монро, и я не давлю на тебя. Это ты загнал меня в угол в туалете. Почему ты вообще ушел из класса?
— Я держу свои обещания.
— Что, черт возьми, это вообще значит? Какое это имеет отношение ко мне?
— Следи за своим ртом.
Я оставила свою небрежную позу и выпрямилась:
— Или что?
Его рука проскочила между моих ног и подняла меня вверх по стене, доведя до его уровня. Я чувствовала, как его рука прижимается к моему центру, когда мои ноги охватывали его руку, и ничего не могла сделать, кроме как обхватить его ногами, чтобы не упасть. Он наклонился и прошептал:
— Или я заткну тебе рот. — На его лице появилась кривая улыбка. — По крайней мере, я удержу тебя от разговоров.
— Поставь меня, — приказала я. Когда он не пошевелился, я попробовала другую тактику. — У тебя разойдутся швы.
Я видела, как на его лбу выступил пот, и знала, что ему, должно быть, больно, но он был полон решимости доказать свою точку зрения.
Ну, так и я тоже.
— Ты боишься, Лэйк?
— Почему я должна тебя бояться? Я выучила все твои трюки и больше не впечатляюсь.
— А я думаю, ты лжешь. Признай… — Он провел зубами по моей шее. — Я знаю это.
— Между нами не осталось ничего, что могло бы меня испугать. — Он оторвал губы от моей шеи, чтобы я могла видеть бурю, назревающую в глубине его глаз.
— Ты боишься, что захочешь этого, и боишься, что упустишь это.
— Ты не прав.
— Я?
— Я не боюсь, — настаивала я. — Я боюсь, что ты снова уйдешь. И ты это сделаешь. Это то, что делают трусы. Но ты хочешь знать то, что знаю я? — Он уронил мои ноги и отступил назад, но было уже слишком поздно. Я бы не отступила.
Никакой пощады.
Он научил меня этому.
— Я знаю, что ты тоже меня боялся.
Комната исчезла в черной бездне, очень похожей на мое настроение.
— Десять лет ты контролировал меня, ненавидел меня, пытал меня.
Я отслеживала каждую ошибку и заминку по мере его отступления.
Ох, как все изменилось.
Я узнала кое-что в тот, который, возможно, был для нас самым темным часом…
— Но я была той, кто на самом деле обладал всей властью.
Мой бесстрашный хищник…
— И ты знал.
Больше таким не был…
— Так что же тебя больше напугало?
Скорее раненное…
— Что ты по-настоящему не контролировал ситуацию?
Загнанное в угол…
— Или что ты понятия не имеешь, что я могу для тебя значить?
Животное.
— Ты можешь спрятаться за своим гневом и использовать свое прошлое как щит, но ты никогда не сможешь притвориться, что я тебя не знала. Ты открыл дверь достаточно, чтобы я могла видеть. Я знаю тебя, Киран, но знаешь ли ты меня на самом деле?
Конфликт.
Вот что я увидела в его глазах. Это напомнило мне одну важную вещь, которую однажды сказал мне Кинан:
«Я боюсь за него, потому что каждый день ему приходится бороться с тем, кем он является, чтобы стать тем, кем он хочет быть».
«Что произойдет, если он проиграет?»
«Люди страдают».
— Почему ты думаешь, что я хочу тебя узнать? Может, я и не ненавижу тебя, но ты для меня все равно никто. Не совершай ошибку, думая иначе.
— Я совершила так много ошибок, когда дело касалось тебя, Киран. Что значит еще одна?
Я заставила себя уйти с высоко поднятой головой.
Он не получит от меня больше ничего.
* * *
Не было лучшего чувства, чем наконец дать отпор своему хулигану из детства. Когда я возвращалась в класс, то была на седьмом небе от счастья и решила игнорировать притяжение, которое требовало от меня повернуть назад.
Мне следовало повернуть назад. Мне следовало пойти в любом направлении, кроме того, которое я выбрала.
Вместо того, чтобы срезать путь через спортзал, я неосознанно пошла по длинному пути через зал, где никто никогда не ходит, потому что любой здравомыслящий человек прошёл бы через спортзал, если бы не было занятий.
Но не я.
Я никогда не могла принимать разумных решений.
Меня поджидал отец Тревора и бывший офицер полиции.
У меня не было времени закричать, бежать или драться. Мое лицо накрыла ткань, и следующее, что я поняла… ничего.
Теперь я была напугана и одинока в жесткой, неумолимой хватке мистера Рейнольдса.
После того, как Тревор напал на меня в общественном туалете, мистер Рейнольдс потерял работу из-за того, что его сын раскрыл правду о его причастности. Единственная польза от того, что меня чуть не избили и чуть не изнасиловали — возможность наконец очистить свое имя и, по сути, имя Кирана.
— Я сказал сыну оставить тебя в покое, но он не послушался и смотри к чему это его привело, — сплюнул он. — Такие шлюхи, как ты, всегда доставляют неприятности.
— Мистер Рейнольдс, пожалуйста, — умоляла я в сотый, а может быть, и в тысячный раз. — Вам не нужно этого делать.
— Заткнись, девочка. — Его рука больно ударила меня по щеке, заставив упасть назад. По крайней мере, я освободилась из его хватки. Один лишь запах его прогорклого дыхания вызывал у меня тошноту. — Ты будешь умоляешь, когда я тебе скажу. Сесилия! Ты можешь войти сейчас. Она почти готова к выступлению.
Каблуки застучали по деревянному полу, а затем дверь открылась, и появилась блондинка в темно-синем дорогом брючном костюме. Когда я мгновенно узнала ее, мне показалось, что кровь испарлась из моих вен.
— Миссис Рисделл?
— Здравствуй, дорогая. Мне жаль, что до этого дошло, но я просто не могу позволить Кирану Мастерсу остаться безнаказанным за то, что он сделал с моей дочерью.
— Миссис Рисделл, пожалуйста, послушайте меня. Киран не убивал Вашу дочь. Это все недоразумение.
— Не смей лгать нам, чтобы защитить его. Это только усугубит ситуацию.
Она поставила сумку, которую держала в руках, и вытащила камеру. Когда она включила ее