Зекери вытряс содержимое сумки на кровать. Вещей было немного: удостоверение личности Луизиты, письмо Сары Чан на майяском языке, посланное, судя по штемпелю, три недели назад из Белиза, и кошелек с мелочью. Еще из сумки выпало два документа.
Зекери прочитал один из них, это было свидетельство о рождении ребенка. Он протянул его Элисон. Отцом значился Руфино Копал. Вторым документом была въездная виза.
— Поручателями являются мистер и миссис Пол Гуделл, здесь обозначен их адрес в Майями. По этому документу я смогу связаться с ними, когда мы вернемся в Штаты.
Он открыл кошелек и обнаружил в нем небольшую сумму денег. Они насчитали пятьдесят пять американских долларов и двадцать два белизских.
— Она говорила, что взяла двести долларов у Гуделлов, но этих денег здесь нет.
Элисон положила кошелку назад в чемодан.
— Мы можем ехать и без этих денег, — Зекери протянул Элисон ее еще немного влажный паспорт. — Если не случится никакой серьезной аварии, мы доберемся до наших сегодня же днем. Ты готова к отъезду?
— Едем немедленно! — воскликнула Элисон.
Они быстро погрузили рюкзак и чемодан в джип. Жорже Каюм вместе с Пересом, своей молчаливой женой, Нак с младенцем на руках, Болом и, наконец, Маленьком Болом подошли к машине, чтобы проводить их. На другой стороне улицы столпились жители деревни. Нак выступила вперед и протянула Элисон еще не просохшую после стирки красную шаль, которая принадлежала Луизите.
— Для малыша, — промолвила она тихо.
Элисон поняла: это надо было сохранить для Адама. Она осторожно взяла шаль и накрыла ею ребенка, спящего у нее на руках. Они обменялись по американскому обычаю рукопожатиями с провожавшими их индейцами и добрыми словами на прощание. Элисон благодарно поцеловала вспыхнувшего до корней волос Переса и молча взглянула в глаза Жорже Каюму, как бы подтверждая еще раз данную ему клятву.
Усадив Элисон на переднее сиденье вместе с Адамом, Зекери сел, наконец, за руль, и джип тронулся. Зекери посигналил на прощанье к восторгу деревенских ребятишек и вызвал этим улыбку на лице хмурого Маленького Бола.
Крытые пальмовыми листьями хижины деревни Жорже Каюма скрылись у них за спиной, и теперь по обеим сторонам узкой грязной дороги тянулись бесконечные заросли джунглей. Гул мотора был, к счастью, ровным и сильным. Они оба молчали, когда джип осторожно преодолевал трудные участки дороги — ветхие аварийные мосты и огромные рытвины, наполненные водой и жидкой грязью.
Через 45 минут в поле их зрения появились маленькие дома и стада домашнего скота, пасущиеся при дороге. Еще через некоторое время они въехали в Сан-Руис. Город был застроен цементными многоэтажками, рядом с которыми стояли полуразвалившиеся халупы, улицы были неприглядными от грязи и разлившихся луж, оставленных недавними проливными дождями.
В центре города находилась рыночная площадь, на которой расположились уличные торговцы, грелись на солнце дворняжки и разгуливали босоногие чумазые ребятишки. Одним словом, город Сан-Руис был немного больше, чем селение Манго-Крик.
Скоро им показали автозаправочную станцию. Там они заполнили бензобак на три четверти, и Зекери удовлетворенно отметил, что поставленная заплатка на месте прокола в баке выдержит, пожалуй, их путь до Белиза. Он также разузнал у владельца автозаправки, что в местном отеле есть работающий телефон.
Элисон тем временем вышла из машины с Адамом на руках, чтобы посмотреть, что предлагают на продажу местные торговцы, которые развесили свои корзины на нижних ветках цветущих деревьев. Беззубый старик, сидя на низеньком пластмассовом стульчике, плел корзину, чередуя темные и светлые полосы, используя местный упругий растительный материал. А его жена разложила на продажу с полдюжины шалей и несколько красиво вышитых крестом блузок.
Зекери подошел к Элисон и увидел, как она разглядывает самую большую из готовых корзин — овальной формы, с крепкими длинными ручками и затейливым орнаментом на крышке.
— Какая красивая. Сколько она стоит? — спросила Элисон у старика по-испански.
— Четырнадцать долларов, — отвечал он.
Элисон еще раз внимательно, критическим взглядом оглядела корзину.
— Выбираем сувенир? — поддразнил ее Зекери. Вообще-то ему нравилось, что она вела себя нормально — как обычная туристка. Это был добрый знак.
— Да, это станет сувениром, когда я вернусь в Чикаго, — засмеялась Элисон. — А пока это будет плетеной колыбелью. Как ты считаешь?
— Я считаю, это великолепная мысль! Очко в твою пользу, — и Зекери взял маленькую, изящно сотканную шаль розового цвета. — Как ты думаешь, это понравится восьмилетней девчонке?
— И даже очень, — Элисон выбрала еще одну, бледно-голубую шаль и набросила ее поверх корзины.
Поторговавшись с плетенщиком корзин и его женой, они вернулись к машине нагруженные покупками. Через несколько минут Зекери изумил Элисон тем, что снял в местном отеле самый большой номер.
Она поставила корзину со спящим Адамом на кровать и осмотрела неряшливую комнату со смешанным чувством благодарности за возможность отдохнуть и озабоченности. Уединиться здесь было просто некуда: только тонкая матерчатая занавеска отделяла ванную комнату от спальни со старой двуспальной кроватью, матрас которой был сильно продавлен и не отличался чистотой.
— Мы помоемся здесь, позавтракаем и потом отправимся в Белиз. Хочешь, бросим жребий, кто первый примет ванну?
И продолжая поддразнивать Элисон, Зекери наклонился и поцеловал ее. Ощутив его прикосновение, Элисон моментально застыла. И Зекери понял, что поцелуй был ошибкой с его стороны. Господи, Кросс, говорил он сам себе, дай ей время, держись пока подальше. Не будь навязчив, чтобы она не сделала ложных выводов. Он вошел за занавеску и увидел старомодную ванну на поцарапанных ножках.
— Да, мисс Чистота здесь, видно, и не ночевала, а ей следовало хотя бы заглянуть сюда. Портье, правда, клялся, что у них есть всегда горячая вода.
Зекери вернулся в комнату и протянул Элисон ключ от номера.
— Я должен раздобыть где-то бритву, а ребенку срочно необходимо детское питание и подгузники. И, может быть, мне удастся выручить несколько сот долларов за кой-какие наши вещи, которые днем с огнем не найдешь в такой дыре, как Сан-Руис, — он усмехнулся. — А ты займись тем, чем занимаются порядочные леди в ванных комнатах, пока я посмотрю, что продается в местном продуктовом магазине. Тебе хватит часа?
— Вполне, — она кивнула ему, чувствуя благодарность.
Элисон все еще испытывала смущение от того, что так нелепо прореагировала на его поцелуй. Она неспособна была ответить ему нежностью на нежность и опять внутренне зажалась, не зная, что делать. Поэтому ей было так необходимо остаться одной на некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Он, казалось, прочитал ее заветные желания. Больше всего на свете она хотела сейчас встать с этого продавленного матраса и помыться. И тогда все само собой придет в норму.