— Да, деточка. Твоя новая мама, конечно, постарается вернуться к старому другу, — сказал он, обращаясь к ребенку.
Малыш был сыт, и Зекери устало откинулся на спинку кровати, наблюдая, как младенец, лежащий на его груди, пытается приподнять головку, чтобы заглянуть ему в лицо. Сто раз в своей жизни он думал, что вот хорошо бы иметь сына, мальчика, чтобы любить, учить его и учиться у него, наблюдать, как он растет и мужает. Это было бы похоже и непохоже на то, как он относился к Стеффи. Его отец часто намекал на «продолжателя рода», внука. Несмотря на то, что был без ума от своей внучки. Он умер, когда той было всего два года, и прежде, чем у Зекери со Сью начались серьезные неполадки в семейной жизни, и ни о каких продолжателях рода не могло уже быть и речи.
Выйдя из ванной комнаты переодетая в свежую одежду, Элисон сразу же увидела их обоих. Сытый Адам возился на животе Зекери.
— Твоя очередь! — сказала она.
Он оценивающе оглядел ее с ног до головы. На ней уже не было рубашки Джейка, теперь она была одета в чисто-белую крестьянскую блузу, подаренную ей Нак, просторную и удобную.
— Ты выглядишь просто потрясающе! Может, мы это событие как-то отметим?
Полегче, Кросс, остановил он самого себя. Не надо необдуманных слов.
— Как насчет совместного ланча?
Она вспыхнула.
— Ланч — это то, что надо!
— Хорошо, — сказал он, усмехаясь, и показал широким жестом на свои покупки, разложенные на колченогом столе. — У нас есть детское питание — целых десять банок и одна открытая, у нас есть две дюжины подгузников, у нас есть склянка спирта и бинты, а также детская присыпка. И, наконец, у нас остались деньги как раз на один ланч. Да, я чуть не забыл, я дозвонился Райдеру!
Она уставилась на него с изумлением. И все это он успел сделать, пока она принимала ванну?
— Профессор был на раскопках, я говорил с Ив.
Он внезапно замолчал, тут же пожалев, что упомянул имя Ив в разговоре с ней.
— Райдер сообщил гватемальским властям еще во вторник вечером, что мы пропали. Непогода помешала снарядить экспедицию вчера на наши поиски. Телефонная линия не работала вплоть до сегодняшнего утра.
Элисон глядела на него, но каким-то пустым, невидящим взглядом.
— Вуди тоже была поблизости, и я поговорил с ней. Она очень беспокоилась о тебе, но я сказал ей, что ты в лучшей форме, чем даже я сам.
При упоминании о Вуди взгляд Элисон потеплел и обрел прежнее выражение. Зекери удивлялся, как это она умела включать и выключать себя.
— Вуди уже выздоровела?
— Кажется, у нее все в порядке. Она сказала, что полковник растянул связки на стопе, когда садился в рыбачью лодку, и теперь она ухаживает за ним, — Зекери протянул Элисон Адама и встал с кровати, чтобы, в свою очередь, принять ванну.
— А что ты сказал им о ребенке? — спохватилась она, обращаясь к Зекери через занавеску.
Он на секунду высунул голову.
— Я не упомянул о ребенке в телефонном разговоре. Кстати, ему бы тоже не помешала ванна и свежий подгузник.
Он помолчал.
— Я подумал, что эту новость ты сама захочешь им сообщить.
Он опять исчез за занавеской, а Элисон посмотрела на малыша, большие черные глазки которого глядели прямо на нее. В воздухе быстро распространялся запах, с очевидностью свидетельствующий об испорченном подгузнике.
— Да, действительно, тебе необходима хорошая ванна, мой мальчик, — прошептала она ему. — Придумаем, как объяснить твое появление, когда придет время.
Чтобы отвлечься от звуков, доносившихся из-за занавески и вызывавших у нее помимо воли любопытство, она прижала ребенка к своему плечу и начала перекладывать детское питание и подгузники из свертков в чемодан Луизиты. Она отложила в сторону спирт и бинты, готовясь перебинтовать свою ногу. Еще в ванне она заметила, что рана, похоже, быстро заживает.
Она поменяла малышу подгузник, используя последний памперс. Глядя на здоровое тельце малыша, Элисон поклялась себе: первое, что она сделает, когда вернется домой, накупит хорошего качества подгузников, впитывающих влагу, и две тонны детского питания.
Зекери отдернул занавеску и вошел в комнату босой, чисто выбритый, одетый во влажные джинсы.
— Теперь его очередь, — сказал он, протягивая руки к малышу. — Пойдем, деточка.
Элисон прижала Адама к себе.
— Он слишком крошечный для ванны.
— Да, но раковина ему, пожалуй, будет в самый раз.
Элисон боязливо внесла Адама в тесную ванную комнату, в которой едва ли мог разместиться один человек. Но сейчас она вмещала двух взрослых и грудного младенца. Раковина была наполнена водой на два дюйма. Зекери спокойно расстегнул подгузник, снял его и положил в сторону.
— Ты хочешь сама искупать его или посмотреть, как это делает специалист?
Он взял голенького Адама из рук Элисон и очень осторожно опустил его ножки в теплую воду, а потом медленно погрузил часть тела в импровизированную ванну. Глаза Адама широко открылись от удивления.
— Никакого мыла для столь юного создания, — сказал он. — У нас есть чашка?
Элисон достала из рюкзака кружку и, протиснувшись между ванной и раковиной, протянула ее Зекери. Он начал старательно поливать малыша из кружки, зачерпывая каждый раз совсем немного воды. Так он омыл плечи и спинку, а затем, наклонив младенца, плеснул водой на его затылок.
— Я нарекаю тебя Адам Зекери Чан, — произнес он полушутливо и вылил еще немного воды.
Ребенок замигал глазками, но продолжал доверчиво лежать на его большой руке.
— Полотенце, — распорядился он, и Элисон протянула ему последнее сухое банное полотенце.
— Ни в коем случае не тереть, только немного промокнуть кожу. На, возьми и сделай это сама, — и он передал ей младенца, завернутого в полотенце. — Закутай его потеплее, даже в такой жаре он может подхватить простуду после купания.
Элисон взяла Адама и, уложив его на кровать, промокнула влажную кожу малыша полотенцем, пока Зекери заканчивал одеваться. Потом она посыпала порошка в подгузник и застегнула его на младенце. Адам Зекери Чан широко зевнул и начал клевать носом.
— Мне кажется, что все это довольно просто, — засмеялась Элисон. — Я уверена, что отлично справлюсь.
Радость в ее глазах тронула сердце Зекери. Он смотрел в ее освещенное счастьем лицо.
— Я уверен, ты справишься со всем на свете, — сказал он искренне, от души желая разделить с ней в этой жизни все радости и печали, все, что он уже знал и чего не знал, и что мог только вообразить себе.
— А теперь пойдем позавтракаем.
Они нашли маленький деревянный павильон, в котором располагалось кафе, и поставили корзину со спящим ребенком рядом с собой у столика. Официант принял заказ, и Зекери взглянул на ребенка.