его Кинжал Закона. — Чтобы подбодрить тебя, признаюсь: проповеди Сутта-Нипаты из сборника «Коллекция проповедей» тоже представляются мне загадочными и непонятными. Я только и смог, что вызубрить их наизусть путем многократного повторения…
К этому времени они уже довольно близко подъехали к розовой горе и смогли разглядеть, что она разделена на две части длиннейшей вырубленной в камне лестницей, ведущей на самую вершину, к небольшой лавровой роще, которая намекала на присутствие там водного источника. Левая часть несколько выступала вперед и представляла собой гладкую стену; правая же имела на значительной высоте протяженный уступ в виде террасы. Во многих местах здесь виднелись темные зевы пещер.
— Кинжал Закона, взгляни на все эти окна и двери, пронзающие тело горы. Как удобно устроились тут монахи! Должно быть, им неведомы зимний холод и летняя жара! — в восхищении воскликнул Пять Защит.
— С этой террасы, наверное, открывается прекрасный вид на пустыню Гоби! — отозвался Кинжал Закона, оглядываясь на песчаное море с гребнями дюн, похожих на уходящие за горизонт волны.
— Прежде чем стучаться в дверь Центра Равновесия, давайте поднимемся и оглядимся, — предложил махаянист. — Туда можно попасть с лестницы, видите? У нас полно времени, солнце еще далеко от зенита.
Пять Защит и не догадывался, что эта простая фраза изменит его судьбу.
— Ступай туда один! У меня от одной мысли о восхождении голова кружится. В Пешаваре меня даже освободили от обязанности подниматься к высоко расположенной нише с реликварием царя Канишки, — признался помощник Буддхабадры.
Ма-ни-па тоже не захотел наверх; кажется, горы ему попросту опостылели.
И вот встретились двое, поднявшиеся на одну террасу с разных сторон. Они не могли отвести глаз друг от друга, их лица сблизились, губы соприкоснулись…
Тут-то Пять Защит услышал, как ма-ни-па зовет его. И спохватился:
— Я должен идти. Мои товарищи остались внизу, и они уже устали ждать… — с сожалением произнес он.
— Может быть, еще немножко? — жалобно попросила девушка. — Хотя меня тоже, наверное, уже потеряли!
— А кто с тобой?
— Один юный ловец цикад, единственный друг, какой у меня есть… — Она показала на каменистую расщелину — сверху было видно, как на четвереньках там ползает Пыльная Мгла.
Они еще раз поцеловались.
— Где ты живешь, Умара? — спросил Пять Защит, переводя дух.
— В доме несторианского епископа, моего отца. В трех улицах от твоего постоялого двора.
— Я очень хочу снова увидеть тебя!
— Я тоже, клянусь! Сегодня вечером, как взойдет луна, приходи к стене нашего сада.
— О… спасибо! Я буду с нетерпением ждать вечера!
Прежде чем Пять Защит собрался вернуться к своим спутникам, влюбленные еще несколько раз обменялись клятвами не расставаться вовеки.
— Ну, где ты пропадал так долго, Пять Защит? Я уже начал волноваться! — воскликнул Кинжал Закона.
— Оттуда, с высоты, открывается такой прекрасный вид, что я никак не мог оторваться! — Юноша лихорадочно обдумывал, как бы отговорить спутников действовать немедленно, ведь иначе он не попадет в сад Умары к восходу луны.
Тут выяснилось, что судьба к нему все-таки благосклонна.
— Мы поговорили и пришли к выводу… — задумчиво протянул ма-ни-па.
— Да-да. Пять Защит, вот что мы думаем. Не рано ли нам встречаться с достопочтенным Центром Равновесия? Что мы скажем ему? Я не совсем уверен, что смогу изложить наше дело так, чтобы кто-то смог поверить в такую необыкновенную историю! Посуди сам: Небесные Близнецы, ловушка, устроенная персами, да еще и сутра Безупречной Пустоты… Не слишком ли? — озабоченно сказал Кинжал Закона.
— В самом деле. Я вот тоже размышлял… Он может принять меня за проходимца! — кивнул Пять Защит, который еще секунду назад и не помышлял ни о чем подобном, а собирался честно поведать Центру Равновесия всю правду, как и полагалось монаху-махаянисту, явившемуся к настоятелю монастыря. — Нам надо получше обдумать свой рассказ! Изложить просто и ясно, запомнить его, чтобы каждый не противоречил остальным. Нужно время!
— Это решение представляется мне мудрым. Теперь, когда мы знаем дорогу, в любой момент сможем вернуться сюда, — заключил Кинжал Закона. Он явно был рад поводу отложить визит; возможно, настоятель столь необычного монастыря начал представляться ему чрезвычайно грозным человеком.
— По крайней мере, мы прибудем на постоялый двор еще до назначенного времени, не вызвав подозрений у Маджиба, — добавил Пять Защит, беспечно улыбаясь и чувствуя себя беспредельно счастливым.
Святой Путь Освобождения казался теперь молодому монаху дорогой любви и единения сердец! Любовь к Умаре поможет ему достичь успеха в исполнении миссии, придаст сил и отваги, необходимых для преодоления трудностей. Как никогда ранее, Пять Защит рвался выполнить задание Безупречной Пустоты и доставить в Лоян драгоценную сутру. Как никогда ранее, он мечтал осуществить данное ламе Рамае сГампо обещание и избавить Небесных Близнецов от злокозненных притязаний Маджиба. Вот только покидать любимую будет невыносимо больно…
ГЛАВА 22
ДОМ БЫСТРОЙ КИСТИ, ЧАНЪАНЬ, КИТАЙ
Морская Игла в ярости сжал кулаки.
Удар был сокрушительным; все его надежды, лелеемые на протяжении долгого путешествия, рухнули в мгновение ока. Он был уверен, что девушка охотно откликнется на его поцелуй, и, когда она оттолкнула его, от неожиданности отлетел назад, ударившись о низкий столик и опрокинув чашки с рисовой водкой, которые сам только что туда поставил.
Как же так? Он ведь отлично знал, что этой цеховой девице всю жизнь приходилось принимать ласки кого-то из работавших рядом мужчин, просто чтобы отвадить остальных. «Мужчин» лишь по названию… Разве идут они в сравнение с ним, Торлаком?!
К счастью для Торлака, испытанное унижение обошлось без свидетелей.
В соответствии с заранее продуманным планом Морская Игла попросил Быструю Кисть отослать на время молодого кучанца из дома под предлогом ожидания важных посетителей. Нельзя, сказал он, чтобы юношу увидели, а девушка сойдет за обычную натурщицу.
Нефритовая Луна осталась одна в потайной комнате, и уйгур поспешил туда в надежде приятно провести время, неся с собою две чашки с питьем. Изображавшая натурщицу девушка была полуобнажена: тонкое шелковое покрывало, в которое она закуталась, не могло скрыть соблазнительных форм. Нефритовая Луна испуганно обернулась на шаги уйгура, но успокоилась, узнав его, и смущенно улыбнулась:
— Ах, я ведь играю роль натурщицы, знаете ли… Мне все равно неловко в таком виде… прошу вас…
Морская Игла счел ее слова неуместным кокетством. Раззадоренный зрелищем, он поставил чашки на стол и сразу ринулся в наступление.
И вот — пощечина!
— Не приближайтесь! Я закричу! — воскликнула Нефритовая Луна, в то время как уйгур судорожно махал руками, чтобы удержать равновесие и не свалиться поверх перевернутого стола, — без сомнения,