деньги.
В сейфе осталось меньше двух тысяч долларов – вместо пяти. Это были ее личные сбережения, которые она копила годами: откладывала с родительских подарков на день рождения, с премий, с зарплаты – когда удавалось не истратить ее за месяц. Это был ее собственный страховой фонд. Она думала, что Грэм вообще не знает об этих деньгах. Пистолет они и вовсе не доставали из сейфа ни разу. Насколько ей было известно.
Может быть, его взяла Женева? Нет, код знали только Селена и Грэм. Но что, если он назвал его Женеве? Или сам отдал ей деньги? Купил же ей Эрик Такер машину. Когда детектив Кроу спросил Селену про счета, она была совершенно уверена, что на чем на чем, а на этом она не погорит.
Она положила оставшиеся наличные в карман.
Чем дальше, тем больше она узнавала про своего мужа. Мало того что он был лжецом, изменщиком и абьюзером – он еще и воровством не брезговал. Куда делся пистолет? Он принадлежал ей, был зарегистрирован на ее имя, на нем были ее отпечатки. Она вспомнила вопросы детектива Кроу, его цепкий взгляд – и ее сердце бешено заколотилось. Хотела ли она разделаться с Женевой? Нет, даже не думала об этом. Только вот кто ей поверит?
Мир вокруг закружился. К ней подкрались страх и неуверенность, обожгли ледяным дыханием, зашептали в ухо: «Во что ты ввязываешься? Тебе это не по зубам». Она не сразу осознала, что оставленный ею на кровати мобильный уже некоторое время настойчиво пиликал.
Селена встала и подошла к телефону – узнать, кто звонит. На экране высветился номер Уилла.
Наверное, Кора уже успела с ним связаться. Она поколебалась, но все же решила ответить.
– Селена. – Его голос казался напряженным. – Где тебя носит? Твоя мама с ума сходит от беспокойства. Она сказала, что ты вылетела из дома как ошпаренная.
Она собиралась было ответить, но он перебил ее:
– Ладно, все это не так важно. Тело. Полиция смогла его опознать. Это не Женева Марксон.
Ее обдало долгожданной волной облегчения. Она так обрадовалась – за Женеву, за ее семью, – что чуть не расплакалась. Грэм, может, и был ублюдком – но все же не таким.
– Так быстро? – удивилась она. – Ты же говорил, на это могут потребоваться недели.
– В базе числилась еще она пропавшая без вести женщина. Ее семья смогла опознать тело по татуировке на плече.
Еще одна пропавшая женщина.
– Ее звали Жаклин Карсон. Знакомое имя?
Что-то крутилось в голове, но она никак не могла зацепиться за нужное воспоминание.
– Нет…
– Она работала с Грэмом. Именно Жаклин обвинила его в домогательствах – после чего его уволили.
Эта новость ударом под дых выбила из легких воздух. На нее мгновенно навалилась всепоглощающая усталость, как будто кто-то высосал из нее всю энергию. Она обессиленно опустилась на кровать.
– Ты виделась с Грэмом? – спросил Уилл.
У нее никак не получалось выровнять дыхание, слова родного языка просто повылетали из головы.
– Разве он… не в участке?
Уилл вздохнул. По звукам на фоне она догадалась, что он был за рулем.
– Они отпустили его – а через час после этого им сообщили результаты опознания. Его уже объявили в розыск. Где ты?
– Я дома, – ответила она. – У нас.
– Тогда… уходи оттуда, Селена. Поезжай к маме. Я буду ждать тебя там.
Да, так и нужно было поступить. Отправиться к маме. Ее отец был чудовищем. Как и ее муж. Ее преследовала женщина, которую она считала случайной знакомой из поезда. Женщина, оказавшаяся ее сестрой. Нужно было встретиться с Уиллом, пойти к детективу Кроу и наконец изложить ему всю историю от и до. Иных путей не осталось. Только путь правды. К каким бы тяжелым последствиям это ни привело. Проблемы не разрешались сами собой. С ними приходилось разбираться. Это было известно каждому взрослому человеку.
Внизу знакомо скрипнула коридорная половица. Звук прошелся по телу электрическим разрядом.
– Уилл, – прошептала она в трубку.
Телефон вырубился прямо у нее в руке. Она не заряжала его уже… она понятия не имела сколько. Она подошла к тумбочке, порылась в ящике в поисках зарядного устройства. Нашла. Вставила блок в розетку. На экране замигало красным изображение батарейки. Чтобы воскреснуть, смартфону нужно было время.
Снизу снова донесся шум: послышались шаги, что-то ударилось о паркет, тихо скрипнула кухонная дверь. Грэм. Кто еще это мог быть?
Нужно было бежать – она прекрасно это понимала. Послушаться Уилла – и вернуться к маме. Грэм предоставил ей отличную возможность это сделать, когда отправился на кухню. Сейчас она могла бы сбежать вниз по лестнице, юркнуть в машину и уехать. Даже если бы он кинулся за Селеной – изловить ее не сумел бы.
На кухне что-то залязгало, захлопали дверцы шкафов. Он был голоден и по-медвежьи рылся на полках в поисках еды. Или выпивки.
Она могла бы сбежать – безоглядно, безвозвратно. Пойти к Уиллу, пойти в полицию, рассказать всем правду. Но она этого не сделала. Не нашла в себе сил.
Потому что под всей этой ложью крылось что-то настоящее. Он был ее мужем и когда-то любил ее. А она когда-то любила его. Грэм был хорошим папой – получше, чем ее собственный отец. Он был неидеален, но он любил мальчиков – а они любили его.
И возможно – вдруг? – он вовсе не был чудовищем. Что, если все это подстроила Перл? Похитила Женеву, убила Жаклин Карсон. Она пришла разрушать. Она делала то, что у нее получалось лучше всего, – вдребезги разбивала жизнь Селены. Зачем? Потому что ненавидела ее. Селене повезло вырасти в нормальной семье и обрести свое счастье – тогда как с Перл жизнь обошлась несправедливо.
Селена взяла телефон и зарядное устройство, спустилась вниз, воткнула блок в розетку в коридоре и толкнула дверь на кухню, собираясь потребовать у мужа объяснений.
Глава тридцать девятая
Селена
Грэм сидел за столом. Перед ним стояла открытая бутылка бурбона, в руке он сжимал пустой стакан. Он приготовил и второй – как будто знал, что она тут, и ждал ее. В тусклом свете он казался тенью.
Она подошла поближе и заглянула в его глаза. В них плескалась тьма.
– Что ты натворил? – спросила она.
– Ничего, – ответил он, глядя на нее снизу вверх. – Богом клянусь. Я ее не трогал. Я никого никогда не трогал.
Она вздрогнула от неожиданно раздавшегося стука – холодильник выплюнул намороженные кубики льда в специальный контейнер.
– Врешь, – прошипела Селена. – Ты еще как тронул ту