Теперь о публикациях, в которых имеются косвенные подтверждения документа ФБР.
В книге Э. Радзинского о Сталине документ ФБР дополняется свидетельством старого железнодорожника о таинственном составе, прибывшем во Львов 16 октября 1939 г., к которому охрана никого не подпускала, об остановленном движении поездов. Уместны, думается, и рассуждения автора о записях в Журнале регистрации посетителей Сталина, относящихся к нескольким дням середины октября{838}.
В свете выявленного документа ФБР заслуживают внимания некоторые свидетельства, которые не имеют однозначного толкования. Например, в «Ста сороках беседах с Молотовым» литератора Ф. Чуева последний спрашивал, не встречался ли Сталин с Гитлером. Ответ Молотова: «Нет, только я один имел такое удовольствие». И еще раз: «Только я с ним имел дело» (записи 1984–1985 гг.){839}. Но могли такой вопрос возникнуть на ровном месте? Что касается опровержения Молотова, то еще более решительно он отрицал факт подписания им секретного протокола к пакту 1939 г.{840} Как и повторных слухов о том, что между Сталиным и Гитлером велась секретная переписка{841}.
Но она велась! Выше уже упоминалась публикация одного из писем официальным правительственным органом («Российской газетой»). Об этой переписке упоминал маршал Г.М. Жуков{842}, а Д.А. Волкогонов, автор биографии Сталина, уверенно говорил о «целом ряде писем, которыми обменялись Сталин и Гитлер»{843}. Как полагают, всего с октября 1940 г. по май 1941 г. Гитлер направил Сталину 6 личных писем. Отыскать удалось два. Остальные письма пока не обнаружены. Не обнаружены пока и ответы Сталина, хотя где они хранятся, известно{844}. Сравнительно недавно М. Захаров, долголетний театральный режиссер Ленкома, не раз доказывавший осведомленность в тонкостях нашей современной общественно-политической жизни, задавался вопросом, когда же с писем, которыми обменивались Сталин и Гитлер будет снят гриф секретности{845}. По-видимому, не скоро, учитывая просталинские настроения в стране.
О переписке между Сталиным и Гитлером пишут авторы ряда публикаций по исторической тематике. Один из них — американский автор Д. Мерфи, в прошлом профессиональный разведчик. В приложении к его книге под названием «Что знал Сталин. Загадка «Барбароссы»{846} приводятся два письма Гитлера Сталину (ныне известные по Интернету). В одном из них, в письме от 14 мая 1941 г., то есть незадолго до нападения Германии на СССР, Гитлер клянется «честью главы государства», что все его помыслы обращены против Англии, одновременно призывая к «консолидации союза социалистических стран»{847}. Как известно, общность интересов двух государств, СССР и Германии, как противников Версаля, в борьбе против стран демократического Запада нашла отражение в линии советско-германских договоров в Рапалло (1922 г.) и Берлине (1926 г.). Второй договор, Берлинский, был продлен уже при Гитлере в 1933 г. Оба договора считались бессрочными.
Представляется, пишут К. Эндрю и О. Гордиевский, соавторы книги по истории КГБ, что тайные переговоры, проложившие путь к советско-германскому пакту 1939 г., «направлялись скорее по каналам НКВД, а не дипломатии»{848}. И не по каналам внешней разведки, о чем можно судить по воспоминаниям П.А. Судоплатова, курировавшего с марта 1939 г. немецкое направление советской разведки. Он пишет, что был «удивлен», узнав о прибытии в Москву И. Риббентропа для подписания пакта всего за несколько часов до этого события (как не знал он ничего и о секретном протоколе){849}. Видно, даже вездесущая советская разведка не была в курсе сталинских тайн. В личной беседе со мной
А.Н. Яковлев сообщил, что после появления моей публикации в «Комсомольской правде» в ноябре 1990 г. им как членом Политбюро ЦК КПСС был сделан запрос (не уточнив куда) о реальности тайной встречи Сталин — Гитлер, на который был получен отрицательный ответ.
Нельзя обойти вниманием статью Г.А. Назарова «А встреча все-таки состоялась!», в которой приводится «переписка» Сталина с германским послом Ф.-В. Шуленбургом о подготовке встречи с Гитлером. В том же месте и в то же число, что и в документе ФБР.
Вот эта «переписка»:
Послу Германии в СССР графу Вернеру фон дер Шуленбургу.
Исх. № 960 от 3 сентября 1939 г.
Я принципиально согласен встретиться с господином Адольфом Гитлером. Неизменно буду рад этой встрече. Организацию встречи я поручил своему наркому внутренних дел тов. Берии.
С уважением. И. Сталин.
О том, что германский посол уведомил Берлин о согласии Сталина встретиться с Гитлером якобы свидетельствует запись на копии письма: в 17 ч. 10 мин. по моек, времени 9 сентября 1939 г. звонил 2-й секретарь посольства Германии в СССР и просил передать тов. Молотову, что господин Адольф Гитлер послание тов. Сталина получил.
Затем якобы последовало новое письмо:
Послу Германии в СССР графу Вернеру фон дер Шуленбургу.
Исх. № 1001 от 20 сентября 1939 г.
Сообщите рейхсканцлеру Германии Адольфу Гитлеру, что я готов буду встретиться с ним лично 17, 18 и 19 ноября 1939 г. во Львове. Полагал бы прибыть специальным поездом и провести встречу в моем вагоне.
С уважением. И. Сталин.
Будто бы сохранилась на копии документа запись сотрудника НКВД, который держал связь с посольством Германии и записывал ответ посла: не ноябрь, лучше октябрь, т.к. у господина Адольфа Гитлера свободная неделя может быть в октябре, числа можно оставить прежние. Прошу передать тов. Молотову. 26 сентября 1939 г.
Эта дата ответа посла Шуленбурга связывается автором статьи с приездом в Москву на следующий день И. Риббентропа, с которым был подписан 28 сентября Договор о дружбе и границе между Германией и СССР.
Было якобы и третье письмо Сталина германскому послу:
Послу Германии в СССР графу Вернеру фон дер Шуленбургу
Исх. № 1037 от 11 октября 1939 г.
Прошу Вас окончательно считать временем встречи 17, 18 и 19 октября 1939 г., а не 17–19 ноября, как планировалось ранее. Мой поезд прибудет к месту встречи в 15 ч. 30. мин. 17 октября 1939 г. Органами НКВД предприняты все меры для безопасности планируемого мероприятия.
С уважением. И. Сталин.
По мнению автора статьи, окончательные детали личной встречи Сталина и Гитлера могли быть обговорены с советской стороной в ходе визита И. Риббентропа в Москву 27–28 сентября 1939 г.
Понятно, я не мог оставить без внимания статью Г.А. Назарова. Редактор развлекательного журнала «Чудеса и приключения», в котором была опубликована его статья, на мой запрос по телефону ответил, что редакция журнала не проверяет достоверность сведений своих авторов. Мало что дал и длительный телефонный разговор с самим Назаровым. Переписку Сталина с германским послом Ф. Шуленбургом, по его словам, он обнаружил (в копии) совершенно случайно, работая в Президентском архиве по другой тематике. Не смог он удовлетворительно ответить и на мой вопрос о выходных данных дела, где обнаружил переписку. Так ничего дополнительного, убедительного узнать не удалось.
Тогда я обратился в Президентский архив, предоставив ксерокопию статьи Г.А. Назарова с просьбой подтвердить или опровергнуть приводимые в ней сведения. Был получен официальный ответ об отсутствии в архиве каких-либо материалов о переписке Сталина с Ф. Шуленбургом (равно как и подтверждения приводимого в статье Назарова соглашения НКВД с Гестапо). В беседе со мной работник Президентского архива, отвечающий за его работу, заявил, что вообще Назаров в их архиве не работал.
Теперь обратимся к той части документа ФБР, где говорится, что на тайной встрече Сталин и Гитлер подписали военное соглашение взамен исчерпавшего себя пакта о ненападении.
Да, если рассматривать советско-германский пакт о ненападении под углом его ближайшей и непосредственной цели, конкретизированной в дополнительном секретном протоколе — «о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе»{850}, то в сугубо практическом плане он исчерпал себя. Намерение сторон окончательно решить судьбу Польши «в порядке дружественного обоюдного согласия» было реализовано договором «О дружбе и границе», подписанном 28 сентября 1939 г.{851} Два советско-германских договора от августа-сентября 1939 г., заключенные с интервалом в один месяц, имели общую прагматическую цель — урегулирование двусторонних отношений посредством территориального размежевания в Восточной Европе.