— Чего грустишь, Кошак? — рядом возникла Кикки. — Пошли прыгать!
И я растворился в охватившем поляну тотальном сумасшествии. Прыгал, смеялся, валялся на земле вместе со всеми. Недавняя навеянная песнями щемящая грусть рассеялась без следа. Валькирии тоже забыли о лирической части вечера, полностью отдавшись своей новой забаве. Да ничего другого от них ждать и не приходилось — не станут же они весь вечер размазывать сопли и слюни! Тренированные регулярными нагрузками тела и стальная воля — лучшее лекарство от любой хандры. Республиканки сами создавали собственное настроение, оно никогда не вело их, они вели его. Постепенно прыжки и игрища приобретали всё более явный эротический подтекст, и вскоре мы уже катались по траве эдаким рычащим и стонущим клубком — все вместе, как до того пели.
Угомонились лишь под утро. Кошки сгрузили меня, совершенно шального от пережитой ночи, возле базы, где с рук на руки передали Трише с Сайной. Обе, с ухмылками в уголках губ, немного понаблюдали мою расплывшуюся в улыбке до ушей физиономию и повели спать. Без всяких сексуальных эскапад — просто спать.
Утром я проснулся с ощущением щемящей тоски на сердце. Долго лежал, пытаясь разобраться в накативших эмоциях. Да, была тоска по утраченной любви, Кикки. В ближайшие полгода у нас вряд ли появится шанс встретиться, да и нужно ли?.. Зачем бередить сердца несбыточным?.. Была и тоска по Рикки, со всей стартовавшей сразу после проводов стаей. Яркое, острое, эмоциональное приключение связало нас в единое целое, и теперь в груди щемила обнажённая струна растревоженных чувств. Но было в душе и ещё что-то, не сводимое к судьбе знакомых кошек. Я с удивлением осознал, что не могу больше находиться на базе, само присутствие здесь резало по живому. Меня тянуло в космос, к новым рубежам Республики — туда, где уже сражались десятки знакомых мне валькирьих стай, прошедших через нашу группу баз. Осознание, что они уже давно там, на передовой, вызывало стойкое стремление поддержать сестёр в их нелёгком бремени. И каждая боевая сестра ощутила это изменение моего душевного настроя. Милена бросила лишь одну фразу, красноречивей всего передавшую суть и отношение ко мне стаи:
— Ты созрел для своей Экспансии, Леон.
Часть 2. Цена Экспансии
Глава 10. Дальняя дорога
Воссоединение боевой семьи стало первым и самым важным сигналом для валькирий, что скоро случится долгожданное боевое крещение. Потянулись дни ожидания. Они давались сёстрам особенно тяжело. Кошки порядком застоялись в стойлах. Эти кобылицы готовы были рвать любого противника Экспансии Республики голыми руками — лишь бы вырваться, наконец, с опостылевшей базы. Это ведь для меня здесь постоянно находилось что-то новое, они же за годы и годы в валькириях успели уже сто раз всем пресытиться. Не для того девочки связали свой жизненный путь с фракцией, чтобы полгода торчать без настоящего дела. Республиканки вообще весьма деятельные натуры. Утешало их лишь разлитое в воздухе ощущение предстоящего глобального действа. Месяцы бездействия должны были стать своего рода платой за предстоящую операцию.
У военных ведь всегда так. Ждёшь, ждёшь, на стенку от безделья лезешь, а потом ка-а-ак вдарит! Начинается форменный аврал с полной самоотдачей и весьма вероятной перспективой расстаться с жизнью. У Республики армия хотя бы постоянно воевала, в армиях внешников или земных государств было ещё хуже. Один мой знакомый пожарник шутил, мол, в пожарке служить вообще лафа была бы, если бы… не пожары. Разрушают они идиллию, понимаешь! Отсюда и вечное стремление загрузить солдат хоть какой-то работой — лишь бы не слонялись без дела. Не разлагались морально, не скатывались к бесконечным унижениям внутри коллективов — от безделья и желания развлечься. Конечно, в идеале работа должна быть связана с основной боевой задачей. Учения, полевые выходы, изматывающие тренировки там всякие…
Быт валькирий по сравнению с землянами или внешниками казался сравнительно ровным. Они не дёргались, всегда сами находили себе дело, постоянно работали над собой. Их боевые кондиции требовали постоянного поддержания в форме. Как у профессиональных земных футболистов, пловцов — да у любых спортсменов вообще. Чуть отпустишь хватку, дашь себе поблажку — и всё, спустился с олимпа пика формы. Думаю, такая фанатичная упёртость и готовность постоянно работать над собой была следствием распространения в боевых частях Республики культуры рукопашного боя. Не будь его — неизвестно ещё, какой бы вид приняли шалеющие от безделья дамы, с когтями полуметровой длины вместо ногтей. Не уверен, что гражданские были бы от такой перспективы в восторге…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мой рассказ об оговорке Тины во время нашего с ней памятного разговора несколько разрядил обстановку. Ну а по прошествии четырёх дней, на пятый, кошки с самого утра были на взводе, их переполняла какая-то особая, ни с чем не сравнимая, энергия. Предвкушение. Видимо, они знали то, что не знал пока я, или их интуиция сработала на вполне конкретный намёк реальности, попросту мне до того неведомый. Я не стал никого пытать, просто подобрался, ввёл себя в состояние абсолютного спокойствия и принялся ждать развязки, не слишком акцентируя на ней своё восприятие.
Развязка для меня наступила во второй половине дня, в виде приглашения Лираны О`Грай в Представительство Ордена. Впрочем, сразу ничего не прояснилось, за исключением, разве что, неизживной фразы занятой любовницы: «Я соскучилась!». Пришлось развлекать псионку…
— Леон, я должна провести твой инструктаж, — заявила орденка в какой-то момент, но так как она при этом сидела на мне, в классической для республиканок позе сверху, прозвучало это очень неоднозначно.
— Думаешь, я ещё чего-то не знаю о республиканках? — усмехнулся в ответ, хотя понимал, к чему клонит эта девочка.
— Ты всё понял. Нечего зубоскалить, — блеснула на меня глазками Высшая. Моя персональная Высшая!
— Хорошо, я готов, — с этими словами я откинулся в кресле и прикрыл глаза.
— Ты это специально делаешь? Я не собираюсь делать тебе минет, я собираюсь вести серьёзный разговор.
— Лирана, это я уже понял. И ещё раз повторяю, что готов к разговору. Зачем ты тогда вообще начала его в такой позе?
— В какой хочу, в такой и провожу, — бросила в ответ мечница, но быстро собрала в кучу своё недовольство и выбросила его прочь. — Важен сам факт, само содержание, а не форма. Так вот, Леон, ты — представитель Ордена в стае. И всегда должен об этом помнить. Да, тебя не готовили в Ордене. Но. Такая подготовка обычно преследует две цели. Во-первых, научить мелких писюх не убиться собственными полями и не повредить окружающим. Во-вторых, дать необходимые ориентиры для дальнейшей жизни, ориентиры, на что они должны растрачивать свои силы. Промыть мозги, если называть вещи своими именами. Учить работе с полями тебя глупо. У тебя изначально стоят необходимые ключевые закладки, плюс, тебя в достаточной степени поднатаскали Силена и Айни. Мне оставалось только чуть-чуть отшлифовать и сделать технику максимально лёгкой и изящной. Поэтому с этой точки зрения ты готов. Даже больше, чем это обычно требуется для мечницы в стае. Всё же не каждой доводится уничтожить полями линкор… А это, скажу я тебе, показатель! Промывать мозги тоже глупо. Тебе их постоянно полощет целая стая валькирий, а до них это с успехом проделывали Ведьма, Валери и Тина.
В этот момент девочка подалась вперёд и больно укусила за мочку уха. Меня всего обдало волной её серебристых волос, в носу защипало, и я не удержался, чихнул, чем вызвал ухмылку игривой псионки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты ведь нас любишь? А? Без всякого полоскания мозга. Просто любишь. Ведь так? Я права?
— Люблю, кошка, — губы сами собой сжались в упрямую гримасу. — Люблю тебя. Люблю своих кошек — всех. Восхищаюсь свершениями предков в деле Экспансии. Уважаю Высших. Восхищаюсь Республикой и упорством её дочерей и… сыновей. Люблю республиканок! Не могу без вас! Ты абсолютно права. Мне нет нужды промывать мозги. Я готов рвать глотки за вас. Без сомнений. Без задней мысли. Без вариантов.