Услышала вдруг полные отчаянья крики, повернула голову на звук и замерла, опустив руки: опершись на землю, девушка смотрела, как невесть откуда материализовавшиеся лучники градом стрел осыпают ее друзей. Сельтены, дравшиеся с Морианом, оказались благоразумными. Поспешно убежали, предоставив лучникам возможность целиться точно по мишени.
— Суна, ты ранена?! Спрячься в доме! — прикрывая голову руками, словно это могло спасти его от стрелы, подбежал к эльфийке Мориан.
Амарисуна, не мигая смотревшая на лучников, только отрешенно отмахнулась от эльфа. Ей вдруг показалось, что все, что происходит — просто страшный и слишком реальный сон и надо только приказать самой себе проснуться, но почему-то никак не получается это сделать. И кошмар все длится и длится, и все сильнее и сильнее охватывает ее чувство полнейшей безнадежности.
"Вот и все? Нас убьют?".
— Суна! — с тем же успехом Мориан мог сейчас звать мраморное изваяние.
"Больно. Сейчас бы к маме на колени. И яблоки — чтобы душистые, сочные…".
Две стрелы вонзились в шаге от Мориана.
— Амарисуна, да иди же! — потянул ее за рукав, отчаявшись, эльф, но легче сейчас было поднять с места мешок с камнями, чем застывшую в ступоре девушку.
— Очнись же, неужели память рода до сих пор спит в тебе?!
Амарисуна моргнула.
— Дура! — припечатал голос.
Лошади воинов Клана в панике бежали прочь с места сражения, один за другим эльфы падали на землю, кто раненый, а кто — убитый.
Голова стала тяжелой, и Суне захотелось закрыть глаза и заснуть. Краем сознания она понимала, что эльф пытается поднять ее, и что он ранен и она тоже, и стрелы свистят совсем рядом.
Но все это было неважно.
Потому, что…
Мелодия…
Вдруг появилась в голове, тихо-тихо. И призрачные голоса что-то кричали или шептали.
И руки стали горячими.
Суна закрыла глаза.
Время замедлилось.
— Амарисуна Ориэн Ноэйл, — позвал голос. Голос нежный, голос сильный. Голос — давно забытый.
Каменные ступени, пылинки в лучах солнца, побитые мраморные колонны. Выбитые цветные витражи, яркая вспышка ослепила на миг — и стало светло, как днем. Распахнулись высокие ставни, ударили в уши крики, и мимо, как будто сквозь, метнулись фигуры.
— Мессайя!
Время сорвалось с тетевы стрелой.
Амарисуна выпрямилась, закрывая собой эльфа, и развела руки в стороны.
На кончиках пальцев затрепетал прозрачно-синий свет.
Девушка пошевелила кончиками пальцев, словно раздумывая, а потом резко подняла и опустила руки вниз ладонями, будто вдавливала что-то в землю. По желтой, мертвой, прихваченной утренним холодом траве, пробежали волны, накатились одна на другую и земля взорвалась. Волны устремились по кругу, сминая друг друга, как на штормящем море. Докативаясь до лучников, волны сбивали их с ног, подминали под себя, бросали в воздух и роняли оземь. Земля, жадно чавкая и давясь жухлой травой, поглощала крылатых воинов. Крики захлебывались и замирали в воздухе. Через несколько мгновений из эмъенов на ногах остались только те, которые находились совсем рядом с воинами клана.
Суна открыла глаза и пошатнулась.
Над поляной воцарилась тишина — наполненная запахом крови, ужасом и ожиданием. Замерли все, только слышно было как тренькают осмелевшие птицы в оголенных кронах деревьев. И посреди этого безмолвия, на эмъенском наречии, раздался властный голос Алларда:
— Именем рода Шэтдва, все, кто служит Амаргу ан Шетдва, я повелеваю вам сдаться!
— Шетдва? — пронесся над поляной голос эмъена. Произнесшего слово так, словно сам воин только что вышел из глубокого сна. Эмъены начали переглядываться друг с другом, и кое-кто даже опустил оружие. Но тренькнула в воздухе нервно спущенная тетива, и сразу несколько стрел вспыхнули в воздухе, недолетев до эльфов.
Амарисуна перевела взгляд на свою вытянутую руку, на пепел, падающий на землю и медленно опустила руку.
Время сжалось в пружину и стремительно распрямилось, воины клана словно обрели второе дыхание, и казалось одновременно кто-то затмил им разум, а может быть, это говорила в них кровь далеких предков, которые именно так — безрассудно и беспощадно дрались за свою землю. Со слившимися в единый криками эльфы, бросились рубить оставшихся на ногах эмъенов. И над поднявшимся с новой силой шумом битвы звенели два голоса: один — Аэль, разгоряченной, вломившейся в самую гущу схватки, второй — полный отчаянья, Алларда.
— Остановите это безумие, остановите! Они послушают меня, они под действием магии, остановите!
Над поляной разнесся звук горна, такой резкий и пронзительный, что заставил замереть от неожиданности всех.
Прошла секунда, другая, и вдруг ворота Канхи со слышным на версту скрипом распахнулись, и оттуда, протяжно крича, выбежали жители — смешные в своем испуганном наступлении, неэкипированные, вооруженные чем попало, но зато выбравшие на редкость удачную минуту для своего эффектного появления в качестве подмоги. Прошло несколько томительных секунд и бывшие осаждающие бросились врассыпную, кто куда, стремясь как можно быстрее убежать в спасительную чащу леса. И прошло еще несколько растянувшихся на вечность мгновений, прежде чем раздалось одиночное, неуверенное: "Выиграли?", подхваченное десятками других голосов, ликовавших до тех пор, пока взгляд не упал на неподвижные тела друзей на земле.
Ноги у Амрисуны подкосились и она без сил села на землю.
— Суна-а-а! — В сторону Мориана, спотыкаясь, бежала Аэль, за ней, ссутулившись, брел Аллард. Его крылья были расправлены, перья на левом — испачкались кровью и склеились, и со стороны казалось, будто по поляне идет вестник смерти из старинных сказаний эмъенов.
Амарисуна моргнула.
Мориан, не сделавший ни шага, чтобы помочь Суне подняться, невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль.
— Амарисуна, как же ты меня напугала! — Аэльга опустилась на колени возле эльфийки и принялась ее осматривать.
— Только не шевелись, ладно? Сейчас мы тебя быстро в школу отвезем и подлечим. Что ты тут вообще натворила?!
Суна попыталась было ответить: " не знаю", но поняла, что голос ее не слушается.
— Какое имя твоего второго рода, Суна? — разомкнул губы эльф. Аэль перевела на него яростный взгляд.
— Нашел что спрашивать! Хоть бы помог ей на ноги встать!
— Аэль… — начала было Суна, но подруга ее перебила.
— Коня сюда, живо! У меня раненый! — рявкнула она что есть силы. Аллард, проделавший до них половину пути, выпрямился и повертел головой, пытаясь понять, где взять хоть одно не раненое и не убежавшее животное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});