Читать интересную книгу Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Г. Матвеев

«Черепахи» прошли арку и углубились в проход. Дно туннеля заметно поднималось.

Свет, исходивший из бревенчатых стен, окрашивал воду в красноватый цвет. Было настолько светло, что Белопольский и Баландин могли без труда рассмотреть самые мелкие подробности. Сопровождающая их толпа «черепах» с их розовыми телами и красными панцирями в этом освещении стала походить на толпу фантастических призраков. Желтый огонь их глаз погас.

«Черепахи», несшие машину, шли на двух ногах, в вертикальном положении. Большинство остальных передвигалось на четырех.

Туннель был очень длинен, выход все не показывался.

— Вряд ли можно предположить, что этот туннель искусственный, — сказал Белопольский. — Вероятно, он пробит водой.

— Кто их знает! — ответил Баландин. — Все может быть. Но скоро мы это узнаем.

Впереди, в розовом сумраке, наконец показалось что-то более яркое. Еще несколько минут — и перед ними открылось огромное пространство, показавшееся им в первую секунду совершенно пустым.

«Черепахи» вышли из воды.

Исполинская пещера уходила куда-то далеко, в неразличимую глазом глубину берегового обрыва. (Было совершенно очевидно, что озеро осталось позади и что их доставили к его южному берегу.) Над головой, примерно в пятнадцати метрах, нависал каменный свод. Пещеру освещал слабый свет.

Основание пещеры было совершенно сухо. Правильными рядами поднимались какие-то странные кубы. Это было похоже на улицы, застроенные домами без окон, приблизительно одинаковых размеров.

— Вот он где, их город! — сказал Белопольский тоном удовлетворения.

— Похоже на то, — ответил Баландин. «Черепахи» шли посередине одной из «улиц». Вдали часто мелькали какие-то неясные фигуры. Судя по размерам, это были не «черепахи».

Деревянные кубы казались домами неведомых жителей этого подземного города. Но для огромных «черепах» такие жилища были довольно тесны.

Выход из туннеля остался далеко позади. Толпа «черепах» шла все дальше и дальше.

Наконец они остановились. Потом подошли к стене одного из «домов» и стали спускаться куда-то вниз.

Спустившись, «черепахи» метров пять шли прямо, потом начали подниматься и вышли уже внутри здания. Пройдя еще несколько шагов, они осторожно поставили машину на бревенчатый пол.

В общей сложности они пронесли вездеход, весящий больше полутора тонн километра два с половиной, что лишний раз доказывало их чудовищную силу.

Одна за другой «черепахи» вышли тем же путем, как вошли.

— Вот мы и в тюрьме, — сказал Белопольский, — а я так и не успел выбросить бутылку с письмом. Теперь это вряд ли удастся.

Они внимательно осмотрелись.

Помещение было совершенно пусто. Никаких внутренних перегородок в нем не было. Это была одна сплошная «комната», очевидно единственная в «доме», без окон и без потолка.

Глядя с «улицы» казалось, что кубы закрыты со всех сторон. На самом деле это были не кубы, а просто четыре стены, высотой метров в пять.

Оба звездоплавателя подумали, что такое устройство «домов» вполне логично. Над «городом» не было неба, ему не угрожали ни дождь, ни ветер. Потолок с успехом заменял каменный свод пещеры. Дверь, если можно было назвать так этот вход, помещалась в одном из углов. Стены и пол, сделанные из хорошо им известных бревен, как обычно, светились розовым светом.

Минут двадцать люди молча ждали, не появится ли кто-нибудь из венериан, но время шло, а никто не приходил к ним.

— Что они собираются с нами сделать? — спросил Баландин.

— Во всяком случае ничего хорошего. Но пока мы живы. Будем благодарны и за это.

— На сколько времени нам хватит кислорода?

— Почти на двое суток. Но какое это имеет значение? Только продление агонии.

— Нельзя ли бежать отсюда? Белопольский пожал плечами.

— Как ваши ноги? — спросил он вместо ответа.

— Какое это имеет значение? — повторил слова своего командира Баландин. — Я забыл о них.

— Все равно! Пока есть время, надо переменить повязку. Кто знает, что нас ждет впереди.

Белопольский зажег свет в кабине. Осторожно сняв повязку, он внимательно осмотрел обожженные голени и нахмурился. По краям вздувшихся волдырей кожа была ярко-красной, что указывало на сильное воспаление.

«Может начаться гангрена, — подумал он. — Как он терпит? Это, вероятно, адская боль».

Кроме пикриновой кислоты, никаких средств от ожогов в аптечке не было. Она предназначалась только для оказания первой помощи. Да Белопольский все равно не знал, чт надо делать в таком тяжелом случае.

Как мог лучше, он наложил новую повязку и забинтовал ноги профессора.

Потянулись томительные минуты ожидания. Стараясь экономить энергию аккумуляторов, Белопольский погасил свет в кабине. Свечения стен было вполне достаточно.

С того момента, как они очнулись после обморока, вызванного ударом молнии, прошло уже больше двух часов. Полчаса они находились в кубе, но ни единого звука не доносилось к ним, Кругом словно все вымерло. Глубокая тишина царила «в доме». Была ли это действительно тюрьма? Кто мог сказать?

Но не принесли же их так далеко только для того, чтобы бросить в этой бревенчатой «комнате». Кто-то должен был прийти к ним. Но кто и зачем? Что с ними сделают?..

Белопольский открыл дверцу и вышел из машины.

Их маленький вездеход не имел выходного тамбура. С того времени, как они покинули звездолет, оба не снимали противогазов. Внутри машины был воздух Венеры, такой же, как и снаружи.

Стоять на круглых бревнах было трудно. Ноги скользили по гладкому дереву.

Белопольский подошел к ближайшей стене и попытался найти щель, через которую можно было бы заглянуть наружу, но бревна были пригнаны друг к другу очень плотно. Щелей не было. Он осторожно обошел камеру их тюрьмы, в любую секунду готовый броситься обратно к машине при появлении венериан. Подойдя к «двери», он опустил туда руку, стараясь нащупать ступеньку лестницы, но ее не было. Спуск состоял из тех же бревен. Было трудно себе представить, как могли «черепахи» с тяжелым грузом подняться по такой «лестнице».

Отверстие входа было квадратной формы и имело метра три в поперечнике.

Закончив свой обход, Белопольский вернулся к машине, казавшейся в небольшом помещении огромной, и снова занял свое место.

Прошло еще около часа. Никто не приходил, и это становилось странным и угрожающим. Неужели «черепахи» бросили их умирать здесь?..

Тишина стала зловещей.

— Если нас не перетащат опять в воду, — сказал Белопольский только для того, чтобы прервать гнетущее молчание, — мы сможем пользоваться для дыхания воздухом Венеры через противогазы. Это сэ­ко­номит нам запас кислорода. Тогда его хватит дней на пять — шесть. Но у нас нет никаких про­дуктов, кроме аварийного запаса, а он очень невелик. Все же я предлагаю подкрепить силы.

— Пожалуй, это не лишнее, — согласился Баландин.

Но только они успели достать свой «НЗ», как услышали какой-то звук, точ­­но глухое топание огромных ног.

Белопольский поспешно запер дверцу машины.

Они увидели, как у входа появилась уродливая го­ло­ва «черепахи». Потом появилось и все ее огромное те­ло. Зверь ступил на пол. В «руках» он нес какой-то длин­ный и узкий предмет. В розовом сумраке «комнаты» они не могли рассмотреть, что это такое. Взойдя на пол, «че­ре­паха» поставила свою ношу и исчезла.

Не веря своим глазам, Белопольский и Баландин уз­нали в этом предмете человека, одетого в противогазо­вый костюм.

Это был геолог экспедиции — Василий Ва­силь­е­вич Романов.

НОЧЬ

Тщательно выполненные расчеты дали неутешительный вывод. Экспедиция была на грани катастрофы.

— Оставшиеся у нас семь двигателей, — доложил Мельникову Зайцев, — не могут дать ускорение больше чем восемь метров в секунду. За тридцать пять минут работы это составит скорость — шестнадцать километров восемьсот метров в секунду, то есть намного меньше, чем скорость Земли по орбите. Мы можем заставить двигатели работать дольше, но это опасно, ввиду перегрева дюз.

— Дальше! — нахмурившись сказал Мельников.

— Земля и Венера сейчас близки друг к другу, — ответил Пайчадзе, — это может нас спасти. Мы должны вылететь с Венеры седьмого августа ровно в семнадцать часов одиннадцать минут. Тогда с имеющейся в нашем распоряжении скоростью мы встретимся с Землей через восемь месяцев после старта с Венеры. Если же мы не сможем вылететь седьмого августа, то должны будем провести на Венере не менее двух лет, пока повторится удобное для нас положение обеих планет.

— Это совершенно немыслимо, — сказал Мельников. — Проверьте расчеты еще раз, и, если все окажется правильно, мы вылетим седьмого августа. Что поделаешь! Могло быть хуже. Нашу работу закончит следующая экспедиция. А мы должны сделать все, что успеем за оставшиеся пятнадцать «земных» дней.