Гладиатор выпрямился и окинул взглядом ближайший стан шатров и навесов, под которыми проводили время бывшие рабы. Некоторые разговаривали, другие просто сидели и смотрели на мир такими глазами, словно видели его впервые. Горстка детей играла вокруг клетки, стоявшей у дома фермы, тыкая в узников палками. Вокруг царили мир и покой, однако Аякс понимал, что это ненадолго. Он повернулся к Кяриму.
— Оповести всех. Я хочу, чтобы предводители всех отрядов собрались вечером в саду. Надо поговорить. Сделать определенный выбор. Перераспределить обязанности. Ты понял?
— Да, стратег. Я передам всем.
Кярим повернулся и направился прочь, к той части лагеря, где поставил свои палатки и навесы его отряд. Проводив парфянина взглядом, Аякс вернулся внутрь дома и прошел через колоннаду зала, посреди которого располагался мелкий бассейн. Прежде его заполняла дождевая вода с крыши, однако землетрясение раскололо фундамент, и теперь в сухом водоеме лежали куски штукатурки, пыль и несколько разлетевшихся на части черепиц, попадавших с крыши. Гладиатор шел к лучшей спальне дома, в которой на мягкой постели лежал Хилон. Хотя по обе стороны комнаты были открыты окна, здесь было тепло; приблизившись к раненому, Аякс ощутил неприятный запах. Скрывая печаль, он опустился на колени возле соратника.
Восковая кожа того была покрыта капельками пота. Хилон лежал в тонкой рубахе, покрывавшей тело и прятавшей рану. Ощутив присутствие гладиатора, он открыл глаза, попытался рассмотреть гостя и заставил себя улыбнуться.
— Стратег… а я все думал, когда ты придешь навестить меня. — Говорил он негромко, с легким придыханием.
— Я только что был здесь.
— В самом деле? — Хилон нахмурился. — А я не помню.
— Это все яд, который гуляет в твоей крови, — пояснил Аякс. — Он играет шутки с твоим умом.
— Ах, так. — Хилон протянул ладонь к руке Аякса. Жаркое прикосновение отдавало лихорадкой, и Аякс заставил себя остаться неподвижным. Хилон улыбнулся. — Ты наконец здесь.
— Да.
— Слишком коротко было мое знакомство с тобой, мой стратег.
— И мое с тобой, мой друг.
— Друг? — Хилон удовлетворенно улыбнулся. — Спасибо тебе.
Глаза его увлажнились, и он отвернулся.
— Не стоит стыдиться слез, Хилон. Нам с тобой в своей жизни пришлось перенести столько страданий, что омыть их можно только рекой слез.
Хилон кивнул.
— Не только страданий, но и радости…
— Радости?
— Я встретил тебя, мой стратег. Ты подарил мне свободу и месть.
Аякс ощутил, как судорога сжимает его горло. Лишь заставив себя проглотить комок, он позволил себе заговорить. Чуть наклонившись вперед, погладил влажные волосы, прилипшие к голове Хилона.
Раненый вдруг плотно сжал веки, скривился, и тело его напряглось. Пальцы его крепко стиснули ладонь Аякса, пока он сопротивлялся волне боли, вспыхнувшей в его теле. Наконец, боль отпустила Хилона, и тело его обмякло. Жилка на шее его отчаянно билась, капельки пота выступили на лбу. Через некоторое время дыхание его стало ровнее, и взгляд Хилона вернулся к Аяксу.
— Прости…
— Мне не в чем тебя прощать.
— Но я больше не смогу сражаться рядом с тобой.
— Я это знаю. И не забуду тебя. — Аякс помедлил. — Ты спас мне жизнь. Почему?
— Почему? — Хилон нахмурился. — Потому что ты мне как брат.
Аякс неторопливо кивнул.
— Теперь мне пора идти. Вернусь попозже, и тогда мы с тобой поговорим.
— Спасибо тебе. — Хилон посмотрел на противоположную сторону комнаты, на лежавший возле стены кольчужный нагрудник и сложенное рядом оружие. — Но прежде чем уйдешь, прошу, положи все это возле моей постели.
Аякс посмотрел на оружие.
— Зачем?
— Мой меч в римской крови. Если силы вернутся, я хочу почистить оружие.
Пытливо посмотрев на него, Аякс неторопливо кивнул.
— Хорошо. — Забрав оружие вместе с кольчужным жилетом Хилона, он осторожно положил их рядом с постелью умирающего. — Вот.
— Спасибо тебе, — негромко отозвался Хилон, не отводя взгляда от потолка.
С тяжелым сердцем направившись к двери, Аякс остановился на пороге.
— Мы с тобой еще увидимся, брат мой.
— Да, — прошептал Хилон. — В этой… или в будущей жизни.
Выйдя из комнаты, Аякс на мгновение замер, раздумывая, не стоит ли вернуться к Хилону. Чтобы удержаться от этого, потребовалась вся его сила воли. Хилон страдал от мучительных болей, он умирал. И если он решил собственной рукой окончить свою жизнь, пусть так и будет. Ему решать. За это право он отдал свою жизнь. Тем не менее великая тяжесть лежала на сердце гладиатора, превращаясь в горечь и ненависть. Он посмотрел в сторону клетки… детям уже надоело тыкать в узников палками, и они уселись на расстоянии протянутой руки вокруг клетки, наблюдая за римлянами и наслаждаясь их жалким положением.
— Убирайтесь отсюда!
Он направился к ним, и дети поспешно повскакали на ноги и побежали в лагерь. Аякс подошел к клетке, железному сооружению шести футов длиной и четырех в высоту и в глубину. Места в ней было немного, укрытия от стихий — тоже. По ночам пленные мерзли, днем их мучила жара. Одежду у них отобрали, так что теперь они сидели в собственной грязи. Аякс приказал, чтобы им не причиняли вреда, и поэтому их кормили и поили так, чтобы сохранить жизнь. Запах мочи и кала заставил его наморщить нос; положив руку на верх клетки, гладиатор наклонился вперед, так, чтобы видеть обоих пленников, мужчину и женщину, сидевших в ее противоположных концах.
— Ну, и как сегодня чувствуют себя мои гости?
Мужчина молча посмотрел на него; женщина, глядя в землю, плотнее обхватила колени. Аякс одарил обоих улыбкой.
— Вижу, не нравится; считаете, что можно было устроить вас и поудобней? А знаете, когда меня продали в рабство, первый месяц мне пришлось провести в клетке поменьше этой… с двумя соседями. Сейчас вы вполне можете представить, что это было такое. Однако представить — не значит вынести, как вы можете сейчас убедиться.
Никто из пленников не пошевелился, и Аякс какое-то время смотрел на них, пока женщина не пересела к нему спиной. Аякс расхохотался и присел на корточки, чтобы иметь возможность заглянуть в лицо мужчины. Темные волосы пленника склеивала запекшаяся кровь, оставленная полученным во время пленения ударом.
— Как себя сегодня чувствует твоя голова, центурион? Или мне положено теперь называть тебя префектом?
Макрон не ответил.
— Со дня нашей первой встречи ты определенно пошел в гору. Кем ты был… центурионом корабельной пехоты, а теперь есть на что посмотреть. Командир гарнизона Гортины. Впрочем, я превзошел тебя. За считаные дни — из раба в стратеги.