Усталый до последней степени связист бросил на Мауса взгляд, означавший что-то вроде «А кто ты вообще такой?», но тут же повернулся к своей аппаратуре.
Кассий ответил почти сразу.
— Полковник, это Масато.
— А, Маус! Как ты там?
Но тут Вальтере вгляделся в его лицо и спросил:
— Что случилось?
— Отец погиб. А еще Гельмут, Терстон и Люцифер. Оба сына Ди. И Ричард Хоксблад. Они убили его со всем его штабом.
Кассий нахмурился.
— И всех их невозможно воскресить.
На лице у Кассия заиграли желваки, взгляд помрачнел.
— Кассий, остались только мы.
— Значит, дело к концу. Но сначала — рассчитаться с Майклом Ди. И его сангарийцами.
— Ди в ловушке. Мы очистили от его людей Сумеречный Город. Туда ему дороги нет.
— Он не знает? Не дайте ему пронюхать.
— Цейслак уже у нас. Я беру на себя командование. Я его пошлю…
— Оставь Цейслака в Эджворде. Защити город, не позволяй Ди взять жителей в заложники. Подними корабли с космодрома. Отрежь Ди все пути к отступлению. Заставь его принять бой на месте. А остальное предоставь мне. Я позабочусь, чтобы Легион погиб не зря.
Никогда еще лицо Кассия не было столь выразительным. Два чувства захватили его целиком — скорбь и ненависть.
— Хорошо, как скажешь. Я сейчас разработаю диспозицию.
— Твой отец… успел что-нибудь сказать?
— Совсем немного. Он сделал это нарочно. Чтобы дать мне шанс достать обоих Ди со спины. Перед операцией он оставил письмо. У меня еще не было возможности его прочесть. Мне кажется, он знал, что не вернется.
— Дай мне знать, что он хотел сказать. И не тяни с этим. Мы выступаем через несколько часов.
— Хорошо.
Прибыл Блейк с женой. Глава Корпорации как-то усох и постарел, превратившись в обычного беспомощного калеку. Не дожидаясь слов соболезнования, которые только растравили бы боль, несмотря на всю их искренность, Маус сказал:
— Скоро все закончится, мистер Блейк. Через несколько часов мы начнем очищать от противника Уайтлэндсунд. Я оставлю батальон Цейслака в резерве на тот случай, если Ди решится напасть на Эджворд.
Блейк попытался что-то ответить, но Грейс незаметно тронула его за руку.
— Поллианна в госпитале, мистер Блейк. Думаю, ей сейчас приятно будет увидеть перед собой лицо друга. Ее сердечные раны пострашнее, чем телесные. Она потеряла и Люцифера, и Корандо, и моего отца, к которому была так привязана. — Он отвернулся. — Цейслак! Форпосты вокруг кратера на отдельный экран. И пусть там повторно проверят приборы слежения. Если Ди повернет против нас, нам нужно знать об этом как можно раньше. Доннерман! Где Доннерман? Доннерман, поднимите корабли с поверхности как можно скорее! Джентльмены, если я буду нужен, я в кабинете отца.
Он вышел из штаба и пошел на квартиру Шторма.
Заслышав его шаги, Гери и Фреки радостно взвизгнули. Они бросились ему навстречу и принялись беспокойно сновать по коридору в поисках хозяина, а потом замерли на месте и посмотрели на Мауса грустными глазами.
— Он не вернется, — прошептал Маус. — Простите меня, собачки.
Казалось, они поняли. Заскулили громче, и в этом звуке послышался стон.
Маус посмотрел на вороноящеров, забившихся в свое небольшое гнездо из туго сплетенных нитей. Они уже все знали. Маус попытался выманить их мясными консервами из запасов отца. Они даже не открыли своих дьявольских глаз.
Он вздохнул и поискал глазами письмо.
Оно лежало на столе — несколько торопливо исписанных листков, а поверх один чистый, с именем Мауса. Шторм придавил их Библией, в которой кларнетом было заложено начало Экклезиаста.
— Я должен был понять, когда он не взял их с собой, — прошептал Маус.
Письмо, хотя и адресованное Маусу, звучало как проповедь Гнея Шторма в духе Экклезиаста. Оно начиналось так: «Сегодня вступаю я в долину Армагеддона, на кровавое поле Рагнарёка, чтобы сыграть свою роль в предначертанном Готтердаммерунге…»
Перечитав это письмо трижды, Маус вернулся в штаб. Сирианские волкодавы плелись следом, поджав хвосты, понурив головы, порой издавая какие-то утробные звуки. Но они шли за Маусом.
Шепот пробежал по комнате. Легионеры истолковали поведение собак как некий символ — животные словно скрепили невидимой печатью передачу Маусу скипетра и мантии.
— Кассий, — сказал Маус. — Он знал, что идет умирать. Он это задумал. Чтобы у нас больше не было причин церемониться с Майклом Ди. Только так он мог не нарушить свое слово.
Кассий вдруг рассмеялся суровым и грустным смехом.
— Он всегда искал способ обойти это обещание. Жаль, что он не нашел его в себе.
Смех прошел так же неожиданно, как появился. Кассий сказал:
— Майкл не должен этого знать. Сейчас это наша главная тайна. — В лице Вальтерса появилось что-то жутковатое, нечеловеческое, что-то от полубога. Что-то архетипичное. — Пора нам выступать. Будь осторожен, Маус.
Он отключил передатчик прежде, чем Маус успел спросить о его намерениях.
«Что он собирается сделать?» — подумал Маус. Он знал Кассия. Это будет что-то необычное. Такое, чего никто не ждет. Вполне вероятно — что-то невозможное.
…Маус сидел в кресле, где обычно сидел отец. Глаза его редко отрывались от карты на дисплее.
Порой кто-то из операторов бросал на него украдкой взгляд и отворачивался, вздрогнув. В кресле полковника сидел хрупкий юноша восточного вида, но… Но была вокруг него какая-то аура, словно вместе с ним в кресле сидел призрак. Тело Гнея Шторма умерло, но дух его жил в его младшем сыне.
Глава пятьдесят четвертая:
3032 год н. э
Человек, звавшийся Кассием, был по репортажам Майкла Ди с наемнических войн известен миллионам зрителей куда лучше Премьера Конфедерации. И при этом его не знали толком даже самые близкие люди. Что его трогает? От чего он смеется или плачет? Никто этого не знал.
Кассий больше интересовался Легионом, чем собой. А ознакомившись со своим публичным имиджем, пришел к выводу, что миллиарды зрителей голосети, возможно, знают Кассия лучше, чем он сам. Они видели образ Тадеуша Иммануила Вальтерса, а редакторы передач старались, чтобы он соответствовал истине. А представление Вальтерса о самом себе трудно было бы сформулировать — за два столетия у него не нашлось времени для самоанализа.
В инфракрасном излучении краулеры просматривались довольно отчетливо. Их было тридцать пять. Они выстроились в две колонны и застыли на холостом ходу в ожидании приказа Кассия. Колонна подлиннее из двадцати пяти машин с восемью трофейными боевыми краулерами во главе была готова двинуться к Уайтлэндсунду. Им предстояло двигаться без прикрытия тени, которая могла предупредить Ди об их приближении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});