– Есть целый цинк калибра 5,45, нужны? – предложил он.
– Где же мне такой ствол взять? – загрустил я.
Да уж, чего только не припрятано в енисейской тайге… Зато сразу разжился четырьмя обоймами к «колчаку» – настоящий подарок! Когда тянется обыденка, то можно и без них обойтись, не треснешь по одному впихивать. Но в неспокойном Енисейске необходимость быстрого перезаряжания почувствовалась остро.
Клятвенно пообещав на обратном пути привезти запрошенное, мы пошли дальше.
Именно здесь я увидел ещё одну нишу: санрейсы! Судно, укомплектованное, хотя бы по минимуму, медицинским персоналом и необходимым оборудованием, заходящее в удалённые и не очень поселения. Будем думать.
Главная ниша уже определена. В старые времена енисейские купцы для торговых операций с поставщиками пушнины использовали хлеб, его же в основном и возили. Например, в середине XVIII века зерно с мукой в Енисейск и Новую Мангазею – Туруханск поставляли тринадцать купеческих артелей. Всем богаты севера, но хлеб тут не растёт.
– Ты понимаешь, что будет с медициной через несколько лет? – волновалась Глебова, когда мы уже отошли от причала. – Кадры, обучение, медоборудование, лекарства, наконец! Что будем делать, когда выйдут сроки хранения?
– В том-то и дело, Кать, – уныло поддакнул я. – Сейчас воспоминания о том, что когда-то был бешеный спрос на пушнину, рыбу и уголь, кажутся анахронизмом, но чёрт его знает, не повторится ли история?
– Где взять провизоров, способных приготовить лекарство непосредственно в аптеке? – не унималась она.
– Да уж, большой фармзавод заново не запустишь… Кадры решат всё! Нужно собирать специалистов, прежде всего старой школы.
– Объявление на углах поклеим.
– Почему бы нет?
* * *КС-100 в поисках места для ночной стоянки шёл вдоль правого берега реки.
Красивые виды плыли вдоль борта – живописный скалистый обрыв. Издалека показалось, что дальше есть ровная каменная коса, я сбавил ход. Уже полчаса пытаюсь высмотреть площадку для лагеря, но тщетно. При ближайшем рассмотрении оказалось, что вся коса состоит из крупного галечника, очень неудобно. Немного выше по течению виднелся островок, который напомнил мне всплывшую в ледяной океанской воде подлодку; я, по старой памяти, даже насторожился. Смотрится красиво, да берега круты.
Нужна ровная травянистая полянка, лучше с небольшой рощицей, где можно устроить костровище. Низко висящие над левым берегом тучи предупреждали, что погода может испортиться. Ещё две попытки, и подходящее место нашлось рядом с устьем лесного ручейка, на почти ровной террасе коренного берега. С дровами проблем нет, рядом высится группа молодых елей, а у самого берега ниже террасы стоят несколько накренившихся высохших деревьев. Почва сухая, травка нежная, райское место. Ближе к ручейку невысокий тальник, остальное пространство вокруг свободно и хорошо продувается.
Утварь вытаскивали в начинающихся сумерках. Нам обрадовались комары, хорошо, что мошки нет. Я сходил к ручью за чистой водой и занялся костром, Глебова – готовкой.
Да здесь и ночевать можно! Но не нужно.
Конечно, никто не собирался спать на свежем воздухе, просто после долгого перехода очень хочется ощутить под ногами твёрдую почву, посидеть спокойно у потрескивающего костра. Вода в котле быстро закипала, рыба жарилась на рожнах; через тридцать минут ужин был готов.
Мы долго сидели у огня, потягивали чаёк, молча смотрели на реку и думали каждый о своём. Не знаю, о чём размышляла Екатерина, а мне представлялось, что никакого апокалипсиса не было, всё идёт своим чередом, а я сижу себе на берегу реки и смотрю, как, приглушенно урча дизелями, торопятся к Казачинским порогам усталые суда, расцвеченные ночью зелеными, красными и белыми ходовыми огнями. На теплоходе музыка играет – вечная тема…
Только ничего этого нет, вокруг – Чёрный Енисей.
Баста, спать пора, завтра рано вставать.
Тут Глебова учинила помывку. Отжатый в подтёсовском магазине душевой комплект был ею умело приспособлен к делу. Объёмистая чёрная канистра закреплена на мачте, где солнце целый день нагревало воду. От сосуда тянется пластиковый шланг с краником и распылителем. Гениально.
Чтобы некоторые сладострастцы, спаси господи, не подглядывали за увлекательным процессом, в прошлый раз им было предложено спуститься в салон. Вариант был с гневом отвергнут: а кто тогда будет следить за окружающей обстановкой, вдруг где-то впереди крадётся враг? Хитрость не удалась, Катя милостиво разрешила, но занавесила заднее стекло тряпкой, а сама встала справа по борту в мёртвой зоне.
Я ёрзал в кресле и скрипел зубами, представляя, как там она стоит, голая до невозможности, под светом ходового огня, и видно её всем желающим в округе… Да знаю, что никого в той округе нет, кроме медведей. Тем больше психую – медведям, значит, можно смотреть на сиськи, а мне, герою обороны Арктики, нет!
Дверь открылась.
– Мыться будешь? Там ещё есть вода. Ой, Лёшенька, как же хорошо! Тёплая, чистая. Сразу чувствуешь себя человеком, – протараторила Глебова, по корни волос закутанная в огромное полотенце. А под ним сиськи, я это знаю точно!
– Угу-м, – буркнул я, прихватил бельё, полотенце и направился на помывку.
Слушай, Исаев, может, сегодня обломится? Что-то она игривая какая-то была… Или мне показалось? Тщательно вымывшись, я растёр тело до красноты, надел свежие трусы и вместе с мятежной душой и колотившимся сердцем пошёл внутрь готовым на всё орлом-мужчиной…
Распустив волосы по подушке и смешно поджав левую руку под щеку, Глебова спала, наслаждаясь сладким сном без всякой эротики.
– Вот такая хрень, боец, ваш бромчик в аптечке, – прошептал я и поднялся в рубку.
Какое-то время сидел неподвижно, остывая.
Потом вышел на палубу, огляделся. Костёр уже почти догорел, лишь слабые всполохи последних углей освещали траву. Тьфу ты, даже курить не хочется! Напоследок я запустил «фуруну», просканировав радаром берега и реку в обе стороны. Никого. Не играет музыка на палубах. Да и пёс с ней, пойду спать с горя.
Дрых я без снов, а проснулся без будильника.
В пять утра над Енисеем нависала ещё густая, как берёзовый деготь, ночь, только-только начавшая растворятся в рассветном мареве.
– Лёша! Вижу, вижу! – донеслось с берега. – Кофе готов, да? Как тебе спалось?
– Зашибись, – ответил я коротко, взглянув на наручные часы.
Ну, ничего, подруга ненаглядная, настанут времена, и возле меня неряха-курьер рассыплет коробку с презервативами.
* * *С самого утра было пасмурно, дул прохладный ветер, пока что температура воздуха +15, глядишь, и потеплеет. После очередной заброшенной деревни характер берегов и самой реки изменился. Пропали последние плёсы среди невысоких травянистых берегов с густым лесом, зато начали появляться галечниковые косы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});