Черняховский помолчал немного, а потом продолжил:
— Пятой армии мы отводим, как и прежде, ведущую роль. Она должна нанести рассекающий удар в центре ударной группировки фронта.
По тому, как легко произносил командующий фронтом трудные немецкие названия, Крылов понял, что тот не один час провел за картой, планируя будущую операцию. Он сказал об этом Черняховскому, и тот, улыбнувшись, ответил:
— Да, поломать голову пришлось. Задача не из легких. И тебе, Николай Иванович, советую продумать все основательно, без спешки. Время у вас есть. Директиву на наступление получишь, как минимум, в конце декабря.
Черняховский, вглядываясь в побледневшее лицо Крылова, в его усталые глаза, на прощание сказал:
— Рановато все-таки тебе, Николай Иванович, в строй становиться. Вижу теперь, что не мешало бы еще сил поднабраться.
Уловив протестующий жест Крылова, он покачал головой:
— Знаю, знаю, тебя не удержишь. Но все же хотя бы на первых порах не перегружай себя.
При всем уважении, которое Николай Иванович испытывал к Ивану Даниловичу Черняховскому, он не мог выполнить этот совет.
Ежедневно Н. И. Крылов был в корпусах и дивизиях армии, разговаривал с командирами, политработниками, рядовыми бойцами и после каждой такой поездки возвращался на свой КП в приподнятом настроении.
— Люди рвутся в бой, — делился он впечатлениями с Иваном Михайловичем Пономаревым. — Наступательный порыв высочайший. Если мы отдадим им грамотный приказ, если глубоко продумаем операцию, они все сделают, чтобы уничтожить врага.
В одну из первых таких поездок Николай Иванович близко познакомился с новым командиром 45-го стрелкового корпуса, Николаем Ивановичем Ивановым. Ему понравился этот спокойный, уверенный в себе человек, участник первой мировой и гражданской войн, уже в Великую Отечественную командовавший мотострелковой бригадой, стрелковой дивизией и корпусом.
Беседы с генералами и офицерами, поездки в войска помогли Николаю Ивановичу в кратчайший срок войти в курс дела. «У меня такое впечатление, — говорил он своим товарищам, — что мой истосковавшийся по работе мозг, как губка, сам по себе впитывает все, что касается положения дел в армии. Проходит до смешного. Лег спать, а перед глазами всплыли цифры снабжения бойцов... табачным довольствием. Откуда они? И тут вспомнил, когда был у Казарцева, увидел на столе какую-то бумагу. Вот на ней-то были эти цифры. Но дело в том, что я не читал этот второстепенный документ, а лишь мельком взглянул на него...»
Уже в первые дни своего возвращения в армию Николай Иванович начал разрабатывать замысел предстоящей операции. У него еще не было оперативной директивы фронта (она пришла только 29 декабря), но он помнил разговор с Иваном Даниловичем Черняховским, который вполне определенно обрисовал все то, что должна выполнить в планируемой фронтовой операции 5-я армия. И, исходя из него, Крылов и прикидывал возможные варианты действия — свои и противника.
Когда замысел операции окончательно оформился, Крылов провел с руководящим составом армии, командирами корпусов и дивизий занятия на картах и местности, а потом потребовал от них отработать возможные варианты действий с подчиненными войсками на учениях.
* * *
Крылов ставил перед участниками занятий и учений задачи, которые они будут решать в наступлении и в первую очередь при прорыве основной полосы Гумбиненского района и ликвидации тильзитской группировки врага. Командиры корпусов и дивизий, полков и батальонов, рот и взводов «прорывали» главную полосу обороны, состоящую из трех позиций с бетонными фортификационными сооружениями и прикрытую плотными противотанковыми и противопехотными заграждениями, организовывали отражения контратак резервов противника на пятнадцатикилометровом участке между первой и второй полосой, затем преодолевали эту вторую полосу, не менее мощную, чем предыдущая, «форсировали» реку Инстер, «захватывали» плацдарм на противоположном берегу и с него «наносили» решающий удар по частям, занимающим хорошо оборудованную в инженерном отношении и надежно защищенную третью полосу... Командарм, не терпевший шаблонных, «обкатанных» в других сражениях решений, требовал от командиров всех степеней творчества, инициативы, решительности действий. Он часто и неожиданно менял обстановку, заставлял соединения, части и подразделения «воевать» ночью, ставил сложные задачи перед штурмовыми группами по блокировке и уничтожению железобетонных дотов, капониров и блокгаузов, а перед противотанковыми резервами — по отражению контратак танков противника, учил командиров организовывать взаимодействие, в любых условиях осуществлять гибкое управление подчиненными войсками... Напряженная работа в период подготовки к наступлению принесла ощутимые результаты. В последний день сорок четвертого года, 31 декабря, в 5-ю армию приехал командующий фронтом генерал армии И. Д. Черняховский, член Военного совета генерал-лейтенант В. Е. Макаров, командующий артиллерией генерал-полковник М. М. Барсуков и командующий бронетанковыми и механизированными войсками генерал-лейтенант А. Г. Родии. Иван Данилович выслушал Крылова, который на карте доложил свое решение, удовлетворенно произнес:
— Не могу сделать ни одного замечания, как говорится, ни убавить, ни прибавить.
Когда же генералы Барсуков и Родин, скрупулезно проанализировав задачи артиллерии и порядок использования танков в предстоящей операции, сделали заключение, что и здесь командование 5-й армии оказалось на высоте, Черняховский уже не скрывал своей радости.
— Не подвел, Николай Иванович, не подвел, — улыбаясь, говорил он Крылову. — Хороший новогодний подарок приготовил.
Иван Данилович Черняховский уезжал из 5-й армии в приподнятом настроении. В машине он шутил, смеялся, говорил о том, что наступающий Новый год для него один из самых радостных. Он сказал Макарову: «Нам просто повезло, что 5-й армией командует такой генерал, как Крылов. У него все есть, чтобы быть хорошим полководцем: и светлая голова, и глубокие военные знания, и боевой опыт, и незаурядные организаторские способности».
Всю ночь на 13 января Крылов провел на командном пункте армии.
Из-за плохой видимости пришлось отменить бой передовых батальонов, запланированный на семь часов утра. Артиллерия стреляла вслепую, и, конечно, эффект от ее огня был далеко не таким, каким ожидался. Не смогла действовать и наша авиация. Тем не менее артиллерийское наступление началось вовремя и велось по плану. В девять часов утра был произведен мощный огневой налет по всему переднему краю неприятеля. Затем наступила заранее намеченная 15-минутная пауза. Ее хорошо использовали разведчики. Под покровом тумана они проникли в первую траншею противника и установили, что находившаяся там пехота являлась лишь прикрытием. Основная же ее масса, как оказалось, была отведена во вторую и третью траншеи с вполне понятной целью заставить нашу артиллерию впустую израсходовать боеприпасы. Но этот прием уже не мог спасти положение. В 9.20 артиллерия всей своей мощью накрыла вторую и третью траншеи, а затем продолжала бить по запланированным и заранее пристрелянным целям. В 10 часов 50 минут, за десять минут до конца артиллерийской подготовки, дали общий залп гвардейские минометы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});