Читать интересную книгу Звездный лед - Аластер Рейнольдс

– Не думаю, что ты выудишь из них больше. Даже из Светы. Мы докладывали ей обо всех находках, это да. Но и не более того. Света не занималась независимым расследованием.

– Я верю тебе и предлагаю обещанную позицию в исследовательской команде. Ты примешь ее? Конечно, это отнимет время от твоих языковых штудий, но уверена: твой муж сможет взять на себя часть твоей работы.

– В особенности если нам позволят сохранить выделенное вычислительное время, – торопливо вставила Кристина, боясь, что Белла передумает.

– Конечно. Это и подразумевалось сделкой.

Подумав немного, Кристина добавила:

– Ты не боишься, что я тут же доложу Светлане о твоей находке?

– Светлана уже знает о существовании куба. Принимая во внимание то, что она осведомлена о строительстве в Поддырье, – наверняка допускала и возможность обнаружения его нами.

– Возможно, – неуверенно проговорила Кристина.

– Ну, тогда твое молчание не важно. Можешь рассказать, если хочешь. Мне все равно. – Белла смотрела на собеседницу и пыталась изобрести способ убедить ее в своей искренности. – Выбор за тобой.

– Ты доверяешь мне?

– Я не хочу держать что-либо в тайне от Светы. Прошло уже двадцать лет. Время забыть старое и двигаться вперед. Я не чувствую ненависти к ней за то, что она сделала. Полагаю, у нее были на то причины. Честно говоря, в последнее время я вообще очень редко думаю о ней. И, да, я доверяю тебе. Вопрос в том, доверяешь ли мне ты?

– Иногда.

Белла улыбнулась:

– Это и есть самое лучшее отношение к власть имущим: доверять им, но делать это не безоглядно.

Затем они молча пошли к выходу из оранжереи. Тишину нарушал лишь хруст гравия под ногами – такой простой и откровенный.

Глава 28

Белла испытывала признательность «фонтаноголовым» за свое омоложение, но инопланетная наука не была всемогущей. Дни летели с обычной стремительностью. Пожалуй, даже быстрее – ведь распорядок жизни вернулся к привычному, земному. Круговорот повседневности – сон, бодрствование, сон – назойливо напоминал: всегда нужно делать и успевать больше, еще и еще, в дне не хватает часов, в неделе – дней. Никто не мог, положа руку на сердце, признаться, что и в самом деле ощущает себя бессмертным. Пока никто не пришел к «фонтаноголовым» за вторым омоложением, и, хотя Белла не сомневалась, что инопланетяне не откажут в просьбе, оставалось неясным, возможно ли повторять процедуру бесконечно. И, как ни странно, насильственная смерть отнюдь не стала менее ужасной. То, что некогда восьмидесятивосьмилетней старухе казалось приемлемым риском, теперь виделось глупостью – ведь на кону столь многое! Белла страшилась любого дела, подразумевавшего перелеты, – хотя за все существование колонии повлекшая смерть авария случилась лишь единожды. В установившейся атмосфере дружелюбия и всепрощения угроза от сторонников Барсегян либо разбойных элементов была низкой, как никогда. Тем не менее Белла тратила часы на обеспечение системы безопасности, будто за каждым углом скрывался убийца с ножом, снайпер либо отравитель.

Прошли месяцы, новое тело сделалось знакомым, удобным и привычным до такой степени, что приходилось напоминать себе о его новизне. Белла закопалась в работу, испытывая свою выносливость. И немалую часть времени посвятила кубу. Однако, несмотря на быстрое продвижение поначалу в нескольких направлениях исследований, вскоре они уткнулись в тупик.

Черный куб упорно не желал раскрывать свои тайны. Даже сверкающие новые инструменты, созданные человечеством до Порога, могли лишь царапнуть поверхность этой тайны. Исследователи узнали удручающе мало по сравнению с тем, что смогла почти на ощупь выяснить Светлана. Пока лучшей гипотезой оставалось предположение о том, что куб – образчик чрезвычайно продвинутой самовозобновляющейся наносистемы, работающей на уровне куда более глубоком, чем атомарный уровень китайской технологии в наноплавильнях. Возможно, куб функционировал на фемтометровом, ядерном уровне, а может даже, его репликаторы использовали фундаментальные структурные единицы пространства-времени. Ник Тэйл сказал, что работать с такими материями – это будто делать токарный станок из мокрого спагетти.

Но подобные сложности явно не смущали создателей куба.

Белла так и не сумела представить, кем они могли быть. Ничто в допороговой истории человечества не указывало на существование нации либо группы, способной создать артефакт вроде такого куба. Но если они и смогли, оставался крайне смущающий вопрос о том, как изделие попало на орбиту вокруг Януса.

Тут неловко даже и задаваться вопросом, зачем это сделали.

Белла временами заглядывала в лабораторию, где Офрия-Гомберг с коллегами изучали артефакт. Он хранился в белой комнате, глубоко во льду. Обставленный со всех сторон датчиками, куб казался абстрактной гранитной скульптурой из высоколобой галереи искусств.

И что-то в нем будило странные чувства глубоко в душе, трогало, тянуло к себе, шептало подсознанию. Так тянет к себе темная вода, подталкивая сделать лишний шаг, упасть.

Но Белла не хотела упасть в черный куб, боясь того, что он может открыть ей.

Расследование смерти Мередит Бэгли тоже забуксовало, сперва разогнавшись так многообещающе. Белла по-прежнему верила, что определила всех троих преступников, но более не считала возможным убедить суд записями в журнале ремонта скафандров. Харта Дуссена уже не достать, но остальных Белла твердо решила отдать правосудию. И зло подумала, что, если подозреваемые обнаружат признаки смертельного недуга до того, как успешно завершится расследование, придется заставить негодяев встать в очередь на омоложение.

Делу требовались новые доказательства. Журнал ремонта скафандров сам по себе не сработал бы. Единственным доказательством, способным убедить скептично настроенный трибунал, были бы лог-файлы, показывающие, кто тогда выходил на дежурство. Эти-то файлы пока и не обнаружили. Возможно, они случайно затерялись, испортились либо стерлись при умирании флекси. Но не слишком ли подходящая случайность? Вдруг логи удалили ради укрывательства преступников? Любой из трех подозреваемых хотел бы уничтожить эти файлы – но имели ли возможность? Да уж вряд ли. Но кто-то же распоряжался лог-файлами. Не исключено, Перри тут в состоянии помочь. По крайней мере, он знает, смогли бы заинтересованные лица забраться в систему и стереть файлы или нет.

Белла напомнила себе обязательно поговорить с Перри. И обрадовалась, заодно удивляясь тому, что так долго не приходила эта мысль. С ним всегда было хорошо говорить. Все годы изгнания он не оставлял ее, старался помочь, нередко в ущерб своим отношениям со Светланой. Конечно, многое изменилось за последние двадцать лет, но при редких встречах Белла никогда не ощущала враждебности с его стороны. Он же понял, что не Белла вызвала отстранение Барсегян от власти, а вернувшийся Джим Чисхолм. И конечно, Белла отнюдь не строго обошлась со Светланой и ее сторонниками. Никто из них не оказался в изгнании на дальнем конце сверхпроводящего кабеля, только со льдом и тишиной за компанию. Конечно, она удалила их от всякой ответственности, лишила власти, но обошлась справедливо. Даже самый злобный критик не обвинил бы ее в сведении счетов, а Перри отнюдь таковым не был.

Но потом случилось непредвиденное. Надо же, авария посадочного модуля! Белла позабыла позвонить Перри. Прошли недели, затем месяцы, дни полнились чередой мелких неприятностей. Дело Бэгли ушло на задний план и осталось бы там многие годы, прежде чем Белла снова обратила бы на него внимание.

Но тут из мертвых вернулся кое-кто еще.

* * *

Майк Такахаси проснулся под журчание воды и перезвон колокольчиков на ветру.

– Привет – проговорила Линд, стараясь изо всех сил, чтобы голос звучал тепло и ободряюще. – Майк, это я, Белла. Все в порядке.

Она помнила, как после пробуждения поначалу все плыло, но затем будто щелкнуло и встало на свои места. Тогда не было ни головокружения, ни дезориентации, ни ощущения лихорадочного поиска своего «я», ни трудностей со связным выражением мысли либо способностью различать и определять предметы – ничего. Оно и походило-то скорее не на пробуждение, а на открывание глаз после нескольких секунд интенсивной медитации. Правда, секунды эти включали бесконечные пространство, и время, и загадки, которые придется еще долго разгадывать.

Такахаси шевельнулся, желая сесть. Белла предложила ему одеяло, прикрыться.

– Где я? – Он оглядывался по сторонам и выглядел всего лишь слегка встревоженным. – Я не помню этого места.

– Мне трудно определить, что ты можешь узнавать, а что – нет. Потому давай начнем с самого начала. Ты помнишь «Хохлатый пингвин»?

– Конечно, – ответил он тотчас же.

– А Янус?

Майк посмотрел удивленно. Впрочем, замешательство миновало быстро.