— Ну и что?! Книжки всегда полезны. Без них какая была бы жизнь?
— Паршивая… Только я… прежде, чем податься в механики, всё же постараюсь построить клипер.
— Молодец…
— С Прыгалкой под бушпритом, — сказал Марко чуть насмешливо и упрямо.
— Молодец, — ещё раз проговорил Володя. — Дай Бог удачи… А Прыгалку-то когда принесёшь? Обещал показать…
— Скоро. Вот закончат Пиксель и Топка мастерить площадь, тогда мы и покажем. Чтобы все было в резонансе… то есть в гармонии и композиции. Это они так говорят…
Топка и Пиксель мастерили площадь старинного города не спеша и со вкусом. Не хотели торопиться, их радовал сам по себе творческий процесс. Они разогревали в тёплой воде пластилиновые бруски, потом лупили ими о доски и о собственные, похожие на печёные яблоки колени, разминали в ладонях, делили на мелки кусочки. Из кусочков они выкладывали мозаику желтовато-серых и коричневых цветов. Плавные изгибы орнамента напоминали те, что есть в альбоме про искусство Эллады. Альбом Топка и Пиксель изъяли у Икириной мамы в библиотеке на «некоторое неопределённое» время. В чем и расписались…
Площадь была квадратная, небольшая, шириной в полметра. Её окаймлял черно-оранжевый узор из квадратных загогулин в древнегреческом стиле. На одном краю был вылеплен маленький постамент, в который скульпторы собирались вмуровать пластмассовую подставку Прыгалки…
А дни шли — в солнце и запахах моря, в футбольных битвах, купанье, «огородно-садовых повинностях» и вечерних беседах у Камней или на дворе у Тарасенковых.
Пек хвастался, какую повесть он скоро напишет и как в ней «воздастся по заслугам» всем его знакомым.
— О каждом — всё по правде. Только Икире припишу кое-какие недостатки. Потому что дитя, которое питается солнечными лучами и никогда не врёт, совершенно не реалистично. Читатели не поверят…
Иногда Пек рассказывал про книги писателя Капитана Мариетта, о которых здесь никто не слышал. Или читал никому не известные стихи. Например, такие:
Я радуюсь тому, как связано всё крепко.Звезду и микромир в душе сливаю я.Галактики спираль и семена сурепки,Короткой жизни миг и вечность бытия…
— Вот это уж точно ты сам сочинил, — заявил Марко. В отместку за «шестиклассника с тайными чувствами».
— Ну и… хочешь сказать, что коряво?
— Да нет, ничего… Но все же не Мей… — хихикнул Марко и на всякий случай отодвинулся.
Ты в критике своей немей,И, если даже я не Мей,Суровых выводов не делай.Не будь как ядовитый змей,Но будь пушист, как кролик белый… —
тут же откликнулся Пек.
— А это уже полное рифмоплётство, — сказал Марко.
— Нет, не получится у тебя и у меня резонанса, — подвёл итог Пек.
Но резонанс почему-то нередко получался…
Однажды Пек сообщил, что через несколько дней случится солнечное затмение.
— Об этом известно во всем мире, и только здешнее население не знает ничего и живёт заботами натурального хозяйства…
— Полное затмение? — деловито уточнила Славка.
— Полное будет где-то над Тихим океаном. А здесь чуть-чуть. Луна закроет четвертушку солнечного диска. Но все равно интересно. Если смотришь в телескоп, на лунной горбушке видны силуэты горных пиков и хребтов. Космическая картина…
Когда шли домой, Икира, глядя под ноги, сказал:
— Марко, я не буду смотреть на затмение…
— Почему?
— Потому что… солнце заслоняется. Мне от этого как-то зябко. Я даже про солнечные пятна слушать не люблю…
— Но затмение же не солнечное пятно! Просто Луна чуть-чуть наедет, вот и все. Совсем немного и не надолго…
— Я понимаю. Но все равно… — Икира съёжил тёмные, как у мулата, плечи.
— Тогда я тоже не буду смотреть, — решил Марко.
— А ты почему?!
— Объяснить или сам догадаешься? — спросил Марко своего кровку.
Икира не стал врать, что не догадался.
— Я помогу ребятам поставить во дворе телескоп, а сам посижу в сторонке, — решил Марко.
— А я совсем туда не пойду. Лучше с мамой побуду, у неё отпуск по болезни…
— А что с ней? — встревожился Марко.
— Печень болит…
Когда с мамой что-то неладно, то какое уж тут настроение. Марко знал это по себе. Если мама ходила печальная, расстроенная чем-нибудь, ему тоже было тошно (резонанс…). Но в нынешние дни мама была бодрая. Пришли сразу два отцовских письма. Отец писал, что он уже свободен от службы в имперском войске, получил офицерское жалованье за полгода и собирается вернуться домой, «как только закончится там у вас заварушка». А пока лучше подождать. Мол, нюшские комиссары опять привяжутся с мобилизацией, и попадёшь из одной казармы в другую…
— У нас дома есть лекарство, называется «Но-Шпа». Икира, я принесу.
— Спасибо, у нас тоже есть. Доктор Канторович дал, когда приходил…
Затмение «было назначено» через два дня. К этому времени Топка и Пиксель сделали наконец «площадь». Она даже без девочки смотрелась красиво. Будто законченная картина. Художники окантовали её лакированными рейками.
— Мелодии Эллады, — сказал Пек, когда ребята принесли это произведение искусства к нему на двор.
Марко туда же принёс Прыгалку. Её закрепили на подставке. Статуэтку легко можно было снять, если надо куда-то переносить или перевозить.
Топка и Пиксель называли площадь с девочкой «композиция».
Композицию укрепили на щелястом садовом столике. Кусочек городской площади и девочку (пострадавшую от землетрясения, но все равно красивую) словно уменьшили во много раз и перенесли в наше время из древности…
— Классика, — веско сказал Слон. И все согласились. Даже бабка и дед Тарасенковы одобрительно покивали.
— Плохо только, что пластилин не застывает. Сначала был как дерево, а потом, когда размяк, не хочет никак твердеть обратно… — пожаловался Пиксель.
— Потому что жара, — объяснил Топка.
— Хотели эту штуку в холодильник, а она не влезает, потому что она широкая, а холодильник узкий, — добавил Пиксель.
— Затвердеет, когда станет прохладнее, — решила круглая Галка.
— Юрий Юрьевич просил показать, когда все будет готово, — напомнил Пек.
Марко сказал:
— Отнесём в школу завтра, перед затмением… — И глянул на Икиру: «Ты не думай, я не буду смотреть в телескоп, я обещал». Икира играл с пятнистым котёнком Тарасенковых. Котёнок был доволен, Икира тоже…
Затмение должно было случиться в середине дня. Телескоп установили на школьном дворе заранее. На широком табурете. Недалеко от сарайчика, под которым было Володино убежище. С этого места была видна половина безоблачного неба, а залив с крейсером заслоняли невысокие, но густые акации.
Не будь крейсера, наблюдать затмение можно было бы из верхней комнатки. Но ведь бдительные нюшские моряки могли углядеть в стереотрубы раскрытое окошко и телескоп на подоконнике. Чего доброго, решили бы, что школьники шпионят за доблестным «Полковником Думой». Не стоило лишний раз рисковать.
Солнце забралось на высоту и жарило изо всех сил, а встречаться с Луной время ему ещё не пришло. Поэтому решено было устроить «вернисаж». Топка и Пиксель заранее принесли в плоской картонной коробке «площадь». Марко достал из ранца Прыгалку. Композицию утвердили недалеко от телескопа, на другом табурете.
Собралась почти вся компания с Маячной и двое ребят с соседней улицы, с Компасной — Сергийко Левченко и Толик Мовчун (из того же класса, что Матвейка Кудряш). Только Икира не пришёл. Марко из-за этого чувствовал себя слегка неуютно, хотя знал заранее: Икира сидит с мамой.
Да, и ещё Пек не пришёл! Он сказал, что будет работать над рукописью, а на затмение глянет, выбрав минутку, в свой бинокль.
Появились Юрий Юрьевич и тётя Зоря. Поглядывая по сторонам, выбрался на свет Володя — в брюках директора, в клетчатой рубашке Пека, побритый и вполне здоровый на вид. Все ребята конечно, знали теперь про беглеца с крейсера, но тайну хранили железно. Делали вид, будто верят: это, мол, приехал в гости к тёте Зоре племяннике ближнего хутора.
Обступили табурет с площадью и Прыгалкой. Поразглядывали так и сяк. Сказали «сила», «клёво», «ось, гарно…» и даже «зашибись…».
Володя наклонился к Марко и шепнул:
— Слов нет… Живая девочка.
Юрий Юрьевич заметил:
— Этот экспонат я с удовольствием выпросил бы для школьного музея… Но ведь Марко не отдаст.
— Не отдам, — сказал Марко чуть виновато, но твёрдо. — Лучше уж берите насовсем телескоп.
Директор почесал бровь.
— Широкий жест. Надо обдумать…
Марко добавил:
— Когда друзья Пека пришлют копии, одну можно взять в музей. А Топка и Пиксель сделают вторую «площадь»… Сделаете?