6 мая 1928 г. преосвященный поехал служить в одно из сел близ Никольска, где был храм в честь Георгия Победоносца. Сопровождал его мальчик-келейник. Настроение у преосвященного было тревожное, но приподнятое, он предчувствовал приближение испытаний и откровенно сказал об этом народу в проповеди после Литургии. По окончании службы Владыка пошел отдыхать в одну из хат, а народ, расходясь, еще толпился на церковном погосте. В это время внезапно в село нагрянули на подводах агенты ГПУ и, подъехавши к церкви, стали добиваться, где епископ Иерофей. Взволнованный народ, однако, не выдавал места пребывания владыки, говоря, что его в селе нет, но выходивший в этот момент из церкви мальчик-келейник преосвященного был замечен и арестован. Испуганный угрозами мальчик (16 лет) растерялся и указал избу, где был епископ, куда и устремились агенты ГПУ.
В это время народ стал собираться, по селу прошла весть, что Владыку арестуют, и народ не скрывал своего волнения. Когда Владыка был арестован и выведен на улицу, народ бросился к нему, со слезами прося о благословении. Испуганные агенты ГПУ, боясь эксцессов, стали требовать, чтобы народ разошелся и, наконец, обратились с требованием и к самому преосвященному, чтобы он убедил народ разойтись. Владыка согласился, но просил разрешения благословить подходивших людей. Агенты ГПУ возражали и явно беспокоились, видя возбуждение народа. Наконец, они решили усадить Владыку на подводу и везти через толпу, однако толпа не расступилась, требуя, чтобы позволили Владыке благословлять. Крики и угрозы агентов ГПУ на народ не действовали -лошади подводы не могли ступать -- народ, рыдая, преграждал дорогу. Тогда внезапно раздались выстрелы, преосвященный упал, тяжело раненный -- народ стал разбегаться.
В тот же день раненного в голову и грудь Владыку под стражей привезли в Никольск, где в больнице ему сделали операцию -- извлечения пули из головы. Не приходя в сознание, в ту же ночь он скончался, и тело исчезло, неизвестно куда. Все хлопоты и ходатайства перед ГПУ о выдаче тела остались без последствий. В тот же день в Никольской и ближайших селах были произведены аресты, а затем многие были высланы. Выслан был на три года в Марийскую область и келейник покойного Владыки.
Москва, 10 марта 1930 г.
Секретно. Не для печати
ИНСТРУКЦИЯ
всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры
Отчаяное сопротивление кулачества колхозному движению трудящихся крестьян, развернувшееся еще в конце 1929 года и принявшее форму поджогов и террористических актов против колхозных деятелей, создало необходимость применения советской властью массовых арестов и острых форм репрессий в виде массового выселения кулаков и подкулачников в северные дальние края.
Дальнейшее сопротивление кулацких элементов, вредительство в колхозах и совхозах, вскрытое в 1932 году, широко распространившиеся массовые хищения колхозного и совхозного имущества потребовали дальнейшего усиления репрессивных мер против кулацких элементов, воров и всякого рода саботажников.
Таким образом, три последних года нашей работы в деревне были годами борьбы за ликвидацию кулачества и победу колхозов.
Подводя итоги, мы можем теперь сказать, что позиции единоличного хозяйства уже преодолены во всех основных районах СССР, колхозы стали повсеместной и господствующей формой хозяйства в деревне, колхозное движение укрепилось прочно, полная победа колхозного строя в деревне обеспечена.
Теперь задача состоит уже не в том, чтобы отстоять колхозную форму хозяйства в ее борьбе против частной формы хозяйства, ибо эта задача уже разрешена с успехом. Теперь задача состоит в том, чтобы пойти навстречу растущей тяге единоличных трудящихся крестьян в колхозы и помочь им войти в колхоз, где только и могут они уберечь себя от опасности обнищания и голода.
ЦК и СНК СССР считают, что все эти обстоятельства создают в деревне новую благоприятную обстановку, дающую возможность прекратить, как правило, применение массовых выселении и острых форм репрессий в деревне.
ЦК и СНК считают, что в результате наших успехов в деревне наступил момент, когда мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно, не только кулаков, но и единоличников и часть колхозников.
Правда, из ряда областей все еще продолжают поступать требования о массовом выселении из деревни и применении острых форм репрессий. В ЦК и СНК имеются заявки на немедленное выселение из областей и краев около ста тысяч семей. В ЦК и СНК имеются сведения, из которых видно, что массовые беспорядочные аресты в деревне все еще продолжают существовать в практике наших работников. Арестовывают председатели колхозов и члены правлений колхозов. Арестовывают председатели сельсоветов и секретари ячеек. Арестовывают районные и краевые уполномоченные. Арестовывают все, кому только не лень и кто, собственно говоря, не имеет никакого права арестовывать. Не удивительно, что при таком разгуле практики арестов органы, имеющие право ареста, в том числе и органы ОГПУ, и особенно милиция, теряют чувство меры и зачастую производят аресты без всякого основания, действуя по правилу: "сначала арестовать, а потом разобраться".
Но о чем все это говорит?
Все это говорит о том, что в областях и краях имеется еще не мало товарищей, которые не поняли новой обстановки и все еще продолжают жить в прошлом.
Все это говорит о том, что, несмотря на наличие новой обстановки, требующей перенесения центра тяжести на массовую политическую и организаторскую работу, эти товарищи цепляются за отживающие формы работы, уже не соответствующие новой обстановке и создающие угрозу ослабления авторитета советской власти в деревне.
Похоже на то, что эти товарищи готовы подменить и уже подменяют политическую работу в массах в целях изоляции кулацких и антиколхозных элементов административно-чекистскими "операциями" органов ГПУ и милиции, не понимая, что подобная подмена, если она примет сколько-нибудь массовый характер, может свести к нулю влияние нашей партии в деревне.
Эти товарищи, видимо, не понимают, что метод массового выселения крестьян за пределы края в условиях новой обстановки уже изжил себя, что выселение может применяться лишь в частичном и единичном порядке и лишь к главарям и организаторам борьбы против колхозов.
Эти товарищи не понимают, что метод массовых и беспорядочных арестов, если только можно считать его методом, в условиях новой обстановки дает лишь минусы, роняющие авторитет советской власти, что производство арестов должно быть ограничено и строго контролируемо соответствующими органами, что аресты должны применяться лишь к активным врагам советской власти.
ЦК и СНК не сомневаются, что все эти и подобные им ошибки и отклонения от линии партии будут ликвидированы в кратчайший срок.
Было бы неправильно думать, что наличие новой обстановки и необходимость перехода к новым методам работы означают ликвидацию или хотя бы ослабление классовой борьбы в деревне. Наоборот, классовая борьба в деревне будет неизбежно обостряться. Она будет обостряться, так как классовый враг видит, что наступили последние дни его существования, и он не может не хвататься с отчаяния за самые острые формы борьбы с советской властью. Поэтому не может быть и речи об ослаблении нашей борьбы с классовым врагом. Наоборот, наша борьбы должна быть всемерно усилена, наша бдительность всемерно заострена. Речь идет, стало быть, об усилении нашей борьбы с классовым врагом. Но дело в том, что усилить борьбу с классовым врагом и ликвидировать его при помощи старых методов работы невозможно в нынешней новой обстановке, ибо они, эти методы, изжили себя. Речь идет, стало быть, о том, чтобы улучшить старые способы борьбы, рационализировать их и сделать наши удары более меткими и организованными. Речь идет, наконец, о том, чтобы каждый наш удар был заранее подготовлен политически, чтобы каждый наш удар подкреплялся действиями широких масс крестьянства. Ибо только при подобных способах улучшения методов нашей работы можем добиться того, чтобы окончательно ликвидировать классового врага в деревне.
ЦК и СНК не сомневаются, что все наши партийно-советские и чекистско-судебные организации учтут новую обстановку, созданную в результате наших побед, и соответственно перестроят свою работу применительно к новым условиям борьбы.
ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановляют:
1. О прекращении массовых выселении крестьян
Немедленно прекратить всякие массовые выселения крестьян. Выселение допускать только в индивидуальном и частичном порядке и в отношении только тех хозяйств, главы которых ведут активную борьбу против колхозов и организуют отказ от сева и заготовок.
Выселение допустить только из следующих областей и в следующих предельных количествах: