применять подобные зелья? – бросила я пробный шар.
– Запрещено. Но неприятности будут, только если кто-то узнает.
– Волков маг, и, судя по всему, сильный. Вы уверены, что удастся провернуть это незаметно от него?
– Не уверена, – усмехнулась княгиня, – но пусть подает жалобу, я не возражаю. Это дело неспешное, пока что-то по его жалобе решат, много чего переменится. Не переживай, Лиза. Мои возможные проблемы – это только мои возможные проблемы. Пей.
– Я не буду пить, – отрезала я. – Оно мне кажется опасным.
– Лиза, не жди от меня опасности, – увещевающе бросила Рысьина. – Все, что я делаю, – для твоего блага. Поверь мне и выпей.
Я завела руки за спину и спросила:
– Что я должна делать сегодня?
– Ты поймешь. – Княгиня решила, что глупо выглядит, держа в руках чашку, и поставила ту на стол нервным резким движением, отчего чашка звонко стукнула о блюдце и немного отвара пролилось. – Ты вольна выбрать или не выбрать. Судя по твоему отказу, выбор ты сделала. Что ж, твое право. Волковы нам не враги, но и не соратники.
Я удивилась, но спросить не успела, о чем она, потому что зазвонил телефон, Рысьина подняла трубку и бросила короткое: «Слушаю». Ей так же коротко что-то сказали.
– Пора.
Объяснять и уговаривать дальше княгиня не стала. Всем своим видом выражая разочарование во мне, она тем не менее довольно споро раздевалась, аккуратно складывая вещи на свое рабочее кресло. Я последовала ее примеру почти сразу, лишь набросив на себя выученное вчера заклинание защиты разума. В комнате было прохладно, и голая кожа тотчас покрылась мурашками, поэтому я торопилась не столько успеть за Рысьиной, сколько не замерзнуть. Пристроив последний предмет одежды, я тут же обернулась рысью, но княгиня уже стояла около двери, делая вид, что она меня заждалась.
В этот раз она направилась в другую сторону, не к большому дому, но под углом к нему. Ничего объяснять по дороге она не захотела, хоть и двигалась довольно медленно, с природной царственной грацией кошачьих, высоко поднимая лапы и время от времени брезгливо стряхивая с них налипающий снег.
А потом мы так же неторопливо вышли на площадку, на которой нас уже ждали. Два оборотня: волк и рысь. И я поняла, почему княгиня так переживала. Юрий на фоне соперника совершенно терялся. Насколько я понимала, он и без того был не самым крупным представителем клана, а рядом с огромной серебристо-серой тушей казался даже не взрослой особью, а мелким, требующим заботы котенком. Разумеется, если кто-то вдруг обратил бы на него внимание, поскольку все оно доставалось Волкову.
Я склонила голову набок, с интересом его рассматривая. Шерсть красивая, густая, куда лучше той, что на принесенном Юрием коврике. А лапы… Какие огромные лапы. Такими можно наверняка делать огромные снежные шары. А из огромных снежных шаров собирать огромных снежных баб.
Волков призывно рыкнул, и я поняла, что в его планах никаких снежных баб не было, а если бы и были, то морковки для носа у него точно не нашлось бы. Поэтому я презрительно фыркнула, повернулась к нему спиной и, неожиданно даже для себя, вызвала иллюзорную бабочку, которую оказалось куда интереснее ловить, чем рассматривать оборотней. И я почти ее прихлопнула лапой, когда до меня донесся необычайно довольный голос Рысьиной:
– Вот видите, Александр Михайлович, я же вам говорила, что Лиза еще слишком юна, чтобы планировать ее будущее.
Глава 34
Волков прокололся конкретно. С одной стороны, показал, что планы разрабатывал, учитывая все факторы и не страдая особой щепетильностью при подборе средств, с другой – что использование всех видов магии в зверином облике для него проблем не составляет, а с третьей – что нарушить закон он может не единожды даже по отношению к тем, кого считает равным.
После того как он обнаружил, что не произвел на меня нужного впечатления, попытался надавить ментально. Благодаря загодя наложенному плетению, я не только сумела противостоять, но и почувствовала само давление, а поняв, что оно значит, возмутилась и двинула лапой с выпущенными когтями по волковской морде. На удивление достала, и нос оборотня украсился царапиной. Он возмущенно рыкнул, не пытаясь, впрочем, дать отпор, я не менее возмущенно зашипела. Очень выразительно зашипела. После чего Волков притворился смущенным, но на самом деле решил прибегнуть к запасному плану и использовать настойку валерианы, наверняка припасенную для такого случая в каком-нибудь пространственном кармане, поскольку при нем не было самой завалящей сумки. На княгиню запах не подействовал. Мне же он хоть и показался притягательным, но не до такой степени, чтобы прыгать на Волкова с хриплыми воплями, переводимыми с рысьего: «Милый, я вся твоя». Я лишь презрительно чихнула. А вот Юрий… Его зрачки расширились, заняв собой почти всю радужку, а сам Юрий громко и немелодично заурчал и начал тереться о Волкова, нежно покусывая в самых неожиданных местах. Волков явно растерялся. На такое он точно не рассчитывал. Но кто знал, что я устою, а Юрий окажется валерьяновым наркоманом? Я аккуратно уселась прямо на снег, мимоходом пожалев, что у рысей короткий хвост и его нельзя обернуть вокруг лап, и приготовилась со всеми удобствами смотреть на разворачивающееся представление. Юрий становился все более настойчивым, Волков огрызался уже всерьез: наверное, Юрий в качестве невесты его не устраивал категорически.
– Использовать настойку валерианы законодательно запрещено в присутствии оборотней из семейства кошачьих, – прошипела княгиня. – Будьте уверены, Александр Михайлович, я об этом непременно сообщу куда надо.
– В таком случае я непременно сообщу, что в вашем клане есть минимум один зависимый от запрещенных веществ. – Волков раздраженно сбросил с себя Юрия и отпрыгнул на безопасное расстояние.
– Он не зависимый! – рявкнула княгиня. – Он слабый.
Слабый Юрий тем временем подкрался к отвлекшемуся на разговор Волкову и вцепился в его заднюю лапу, которой Волков нервно дернул так, что Юрий отлетел метров на десять, что, впрочем, его ничуточки не отрезвило: он отряхнулся, встопорщил усы и опять пошел на штурм. Выглядел он совершенно невменяемым.
– Неужели? – ехидно спросил Волков, быстро перебирая лапами так, чтобы между ним и Юрием кто-то постоянно находился. – Я в этом не уверен. Впрочем, комиссия разберется.
Двигался он красиво, а уж прыгал – загляденье: словно серебряная молния прочерчивала небосвод. Смотрела бы и смотрела. Сам же Волков, казалось, совершенно не уставал и мог еще бегать и бегать, развлекая нас с княгиней.
– Разумеется, разберется.
Похоже, княгиня это развлечением не считала: шерсть ее стояла дыбом, а взглядом можно было бы убивать.