Мартин. — А вот кое-кто из эльфов ходит…
Его лицо вмиг стало белее снега, рука крепко сжала рукоять меча. Элмерик мог только догадываться, насколько Мартину сейчас страшно. Даже командир взглянул на него обеспокоенно, но в следующий миг весь подобрался и медленно повернулся к Вратам.
Чудовищный морок растаял в воздухе, заставив Брендалин захлебнуться криком. А осколки собрались воедино и выстроились в мост, будто бы сделанный из прозрачного хрусталя. Из Врат лёгкой походкой вышел светловолосый эльф. Теперь никакой иллюзии не было и в помине: что в обычном, что в истинном зрении он выглядел одинаково. Элмерик сразу понял, что это и есть Лисандр: они с племянницей были весьма схожи — особенно по части мягкой обезоруживающей улыбки. Злодеи, по мнению барда, не имели права так улыбаться — слишком уж это усыпляло бдительность окружающих.
— Ну здравствуй, королева, — Лисандр издевательски поклонился племяннице. — Пускай вовеки не отцветают твои Медовые Луга!
Он говорил на эльфийском, однако обычную формулу приветствия Элмерик понял. Голос у Лисандра оказался довольно высоким — по такому не всегда легко бывает определить пол говорящего.
Брендалин что-то недовольно прошипела в ответ. Элмерик заметил, что она отворачивается, стараясь не смотреть дядюшке в глаза. Лисандр подошёл ещё ближе. Ледяная тропа отзывалась на каждый его шаг мелодичным звоном. Теперь, когда дядя и племянница стояли совсем рядом, стало видно, что даже волосы у них одинакового льняного оттенка. Эльф говорил мягко и вкрадчиво, будто бы в чём-то убеждая собеседницу. Из его речи бард разобрал слова «испытать», «верность» и «родная».
Было похоже, что он нарочно навёл морок: хотел проверить, как поведёт себя дорогая племянница, не предала ли его ещё. И, зная Брендалин, Элмерик не стал бы упрекать его в недоверчивости — ведь и в самом деле предала. Впрочем, яблочко от яблоньки…
Эльфийка от возмущения закашлялась и выплюнула в ответ ещё пару колких фраз.
Дядюшка же, ничуть не смущаясь, сплёл руки на груди. Его синий — под цвет глаз — плащ распахнулся от порыва ветра, и Элмерик убедился, что ледяной чародей предпочитает ледяные же цвета: белый, серебряный и светло-голубой. Лисандр выглядел нарядно, будто бы собрался не на битву, а на королевский пир.
Из Врат вылетела очередная тварь, похожая на зубастую рыбину с крыльями и раскрыла пасть в предвкушении. Видимо, стоявший к ней спиной эльф показался ей лёгкой добычей, но шелест крыльев привлёк внимание Лисандра. Он обернулся и просто посмотрел — ничего больше. В тот же миг четыре ледяных дротика пронзили рыбину с четырёх сторон. Крылья заледенели на взмахе. Тварь застыла в полёте и непременно упала бы, если бы не подпорки изо льда. Лисандр залюбовался творением своих рук — с таким видом скульпторы любуются только что законченными статуями — а потом повернулся к Брендалин и опять заворковал, улыбаясь ещё шире.
На этот раз, судя по обрывкам слов, речь зашла о «зимнем короле». Бард припомнил, что это было одно из многочисленных прозвищ Браннана, и похолодел: неужели Лисандр догадался? Брендалин в ответ яростно замотала головой, изо всех сил отрицая дядюшкины домыслы. Тот вздохнул и, будто бы делая огромное одолжение, щёлкнул пальцами. Оковы осыпались в снег мелкой каменной крошкой. Лисандр без особой жалости взирал, как его племянница прижала к груди израненные руки, согревая ладони дыханием. Из её глаз катились слёзы. Он великодушно подал девушке платок, но та, вдруг отвернувшись от родича, что-то резко выкрикнула. Улыбка вмиг пропала с его довольного лица, Лисандр так и застыл с протянутой рукой. После небольшой заминки он заговорил, но девушка его снова перебила, настаивая на своём, — даже топнула ногой, кроша каблуком ломкий лёд.
— Будь по твоему, — Лисандр достал из кармана колета украшенную драгоценными бусинами повязку и надел на глаз. По лицу пробежали голубые искры и застыли на коже заметными синеватыми прожилками. Похоже, это были чары, не дающие повязке сбиться во время охоты или турнира.
И в тот же миг из защитного круга разъярённым коршуном ринулся Браннан. Элмерик едва успел уследить за его движениями: двумя колючими лозами дикой ежевики он оплёл противника с головы до ног. Брендалин едва успела отпрянуть назад, чтобы её не задело. Тяжело дыша, она поспешила забежать за спину короля-воина, а тот уже доставал из ножен меч.
Элмерик вдруг понял, что Каллахан уже какое-то время тихонько поёт на эльфийском. Его голос так искусно вплетался в свист ветра, треск сучьев, далёкие крики птиц и шорох сухой травы, что не сразу расслышишь. Бард восхитился: он сам пока не умел петь, оставаясь незамеченным. Лисандр звонко рассмеялся, обозвал Брендалин по-эльфийски, отчего у Элмерика вмиг покраснели уши (это слово он, увы, узнал прежде всех прочих эльфийских слов), и легко пошевелил пальцами связанных рук — ежевика начала стремительно желтеть.
Браннан призвал ещё несколько колючих лоз и заставил их нести свой меч к противнику, сам при этом даже не подумав двинуться с места. Лоза, прокрутив меч в воздухе, замахнулась, но лезвие налетело на ледяную преграду. Раздался пронзительный звон, и щит осыпался наземь. Перед Вратами стало ещё больше острых осколков. А хитрый Лисандр уже почти освободился от пут, но в этот миг напротив него, натягивая верный лук, встал Мартин, а позади возник полупрозрачный силуэт Шона. Заклинание они договорили неслышно — одними губами, — но было ясно, что оба произнесли одинаковые слова.
Лисандр, изменившись в лице, сорвал с шеи какую-то подвеску и, от души размахнувшись, кинул её прямо во Врата. Те поглотили добычу, явив наружу большой пузырь, который лопнул с оглушительным треском: словно трясина выпустила болотный газ. Элмерик ожидал, что начнётся нашествие тварей или придут фоморы, чтобы защитить Лисандра, но всколыхнувшееся во Вратах марево просто успокоилось, и больше ничего не произошло.
Что-то сверкнуло. Послышался щелчок тетивы: Мартин выстрелил. Это была не простая стрела — своим заклинанием Мартин и Шон превратили её в слепящую молнию. С треском расчертив воздух, она вдребезги разнесла хрустальный мост, на котором стоял Лисандр, и в довершение припечатала к земле самого чародея. Тот замер и на несколько мгновений, казалось, перестал дышать. Элмерик даже успел подумать, что их враг мёртв, пока не увидел едва заметный пар из приоткрытого рта.