С этими словами он зашагал в дальнюю часть долины, туда, куда по настоянию Древней отнесли тело первой Тени.
И Орелию, и Мислию Лариэс нашел очень быстро. Целительница как раз готовила тело Мислии.
— Лариэс, хорошо, что ты здесь, подержишь ее, когда я закончу, — произнесла Ступившая на Путь вечности, убирая остатки одежды с трупа.
Сделав это, она накрыла изуродованное тело Мислии плащом и, видимо, оставшись довольной сделанным, указала Лариэсу на руки Тени.
— Держи ее, сейчас начнем.
Лариэс послушно схватил окоченевшие конечности, а Целительница, меж тем, извлекла из груди свое сердце, затем приоткрыла рот Мислии.
— Что ж, приступим.
С этими словами Древняя, издав стон, лишенный всяких эмоций, сжала пальцы. Секунды текли одна за другой, складываясь в минуты, но вот, наконец, у основания сердца появилась небольшая алая капля. Она все набухала, увеличиваясь в размерах, но на сей раз, как показалось, Лариэсу, процесс этот протекал куда медленнее, нежели в постоялом дворе. Наконец все было готово, и капля упала в раскрытый рот.
Дальше все случилось, точно также, как и в прошлый раз — тело изогнулось, раны за считанные секунды затянулись изо рта вырвался сдавленный крик и Мислия, пришедшая из-за Грани, широко распахнула глаза.
Она обвела окружающих полубезумным взглядом, дернулась несколько раз, и лишь после этого, кажется, начала понимать, кто она, и где находится. Первая Тень ощупала лицо и грудь, после чего прошептала:
— Древняя, спасибо.
— Не за что, — Орелия с видимым трудом убрала сердце обратно и, пошатываясь, встала на ноги.
— Лариэс, помоги Ступившей на Путь Вечности, — распорядилась первая Тень. — Я хочу недолго побыть одна.
— Хорошо, — согласился телохранитель.
Он подставил плечо, и необычайно тяжелая чародейка буквально повисла на нем. Юноша с трудом отвел ее к костру, где Орелия, легла, удобно устроившись возле Ридгара, после чего замерла, прикрыв свои рубиновые глаза металлическими веками. У нее не осталось сил даже на то, чтобы накинуть на голову капюшон и Лариэса посетила нехорошая мысль о том, что, если кто-нибудь еще погибнет, Целительница, возможно, не сумеет вырвать его из лап смерти.
— Как Мислия? — спросила у него Игнис.
— Как человек, вернувшийся с того света. Хочет побыть одна.
И добавил, уже мысленно:
«Логичное желание для той, кто вот уже который раз подряд демонстрирует собственную бесполезность».
Ему не хотелось даже думать о том, что сейчас переживает первая Тень. Одна из сильнейших сковывающих Дилириса снова и снова оказывалась беспомощной перед лицом таинственного врага, который играючи избегал всех ее следящих заклинаний и устраивал одну ловушку за другой.
Лариэс, убедившись, что с Орелией все в порядке, оставил товарищей и вернулся туда, где в себя приходила первая Тень. Она уже нарядилась в сменную одежду и теперь сидела, скрестив ноги под собой и закрыв глаза. В ладонях волшебницы лежал Звериный Амулет.
Когда Лариэс подошел, веки распахнулись и оленьи глазища воззрились на него.
— Жалеть пришел? — скривилась чародейка.
Щит принца, ничего не говоря, сел рядом и молча уставился на свою коллегу по нелегкому делу сохранения августейшего тела в целости и сохранности. Так продолжалось пару минут и, наконец, Мислия не выдержала.
— Ты же все прекрасно понимаешь, — буркнула она. — От меня вообще нет толку! Если бы не эти клятые Древние, мы с тобой давно бы уже кормили червей.
— Если бы не они, никто не отправился бы в это безумное путешествие, — парировал Лариэс, — а потому, мы сидели бы в уютном и комфортабельном королевском дворце, наслаждаясь утренним морским бризом и ласковым теплым солнышком.
— Твоя правда, — кисло усмехнулась сковывающая, непроизвольно глада Звериный Амулет, — вот только мне от этого как-то не легче. После таких провалов, боюсь, у ее величества возникнет серьезное желание найти себе новую первую Тень.
— И нового Щита принца.
— Нет, тебя она не тронет.
Лариэс удивленно изогнул брови.
— Почему?
— Где же еще королева достанет столь верного песика?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Это было грубо, но, в общем-то, справедливо. Преданность Лариэса дому Вентисов иногда доходило до абсурда. Он отлично понимал это и все равно ничего не делал, считая, что лишь так может хоть немного отплатить благодетелям за то, что те дали ему. Еще он понимал, что Мислия — гордая и надменная чародейка — действительно болезненно переносит тот факт, что нашелся сковывающий куда сильнее и талантливее ее, причем — не являющийся Ступившим на Путь Вечности.
Лариэсу захотелось подбодрить свою спутницу, но делать этого этого не стоило — так он лишь сильнее уязвит ее, а потому телохранитель решил перевести разговор на нейтральную тему и указал на Звериный Амулет.
— Даже после воскрешения ты верна себе. Что, каждая свободная минута — на пользу?
И действительно, на каждом привале с момента их отбытия из Волукрима происходило одно и то же — Тень уединялась и либо работала с амулетом Архитектора, либо пыталась взять под контроль могущественный артефакт Вороньего Короля, который, как понял Лариэс, ей не давался.
Пухленькая женщина фыркнула и ее глаза зло блеснули.
— Эта треклятая штуковина никак не хочет работать. Даже муравья ей приманить не могу!
Мислия была умна, а потому прекрасно поняла, что Лариэс специально отвлекает ее от собственных неудач и глупой гибели под камнями на горной тропе. И то, что пальцы чародейки метнулись к груди, еще каких-то пять минут назад разодранной и раздавленной, с торчащими обломками ребер и холодным месивом вместо легких и сердца, лишь подтвердило догадки юноши.
«Первая Тень должна понять, что мы — всего лишь жалкие пешки, и она, и я. Не те, кого будут воспевать в легендах после завершения похода. Древние — вот главные действующие лица. Принц — вот герой. Мы — всего лишь расходный материал, который должен просто играть свою роль и гибнуть, если того потребует сюжет баллады. Как сегодня. Всего лишь шесть солдат, до которых никому нет дела. То, что сперва я, затем Вилнар, а после и Мислия избежали гибели — лишь следствие доброты Целительницы. Она не обязана была тратить на нас свои силы, могла ограничиться его высочеством. И Мислия должна понять, что в этом нет ничего зазорного, вот только сможет ли?»
Озвучивать такой вопрос было бы очень глупо, поэтому Лариэс спросил другое:
— Есть хочешь? Ужин готов, наши поминают погибших.
— Сколько? — просто спросила Мислия.
— Шестеро.
— Кто?
Лариэс назвал имена.
— Много.
— Слишком много… Так что насчет еды?
Мислия улыбнулась, и во взгляде сковывающей юноша увидел искреннюю благодарность и понимание.
— Голодна, как волк.
— Тогда пойдем набивать брюхо.
С этими словами он подал первой Тени руку и та, секунду поколебавшись, приняла ее.
Глава 16
Игнис с благоговейным трепетом разглядывала мрачный пейзаж.
«Подумать только, я увижу проклятые места своими глазами», — возбужденно подумала девушка.
Перспектива оказаться на территории, которую со времен войны Багряного Культа сторонились все здравомыслящие люди, и пугала и завораживала одновременно.
Оставшаяся часть пути через горы оказалась совершенно спокойной. Враги, видимо, удовлетворившись достигнутым результатом, больше не беспокоили отряд, и бойцы получили возможность немного прийти в себя и свыкнуться с мыслью о том, что их стало меньше.
«Уже сорок пять вместо пятидесяти одного», — подумала девушка, вспоминая ритуал, проведенный над делами умерших. — «Интересно, а он помнит каждого из погибших?»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Игнис краем глаза посмотрела на Лариэса, который в этот момент напоминал ласку, нашедшую дырку в стене курятника, и на ее губах заиграла слабая улыбка. Щит принца, определенно, испытывал сейчас те же самые чувства, что и она. Этот парень, как девушка уже успела убедиться, сочетал в себе поразительные качества: хладнокровие истинного воина, способного без колебаний броситься на пики, лишь бы заслонить товарищей, и любознательность пятилетнего ребенка, открывающего для себя мир.