но разве их вина настолько велика?
— Что? — мрачная задумчивость уступила место удивлению, что выразилось в поднятии бровей.
— Простите, просто у вас было такое лицо, что стало страшно за жизнь этих бедняг.
— Всё в порядке, — уверил её Хирузен. Просто кое-что вспомнил.
— Понимаю вас. Это место, -Хокона повращала головой, как бы обводя пространство вокруг, — и впрямь прекрасно лечит от забывчивости. Вот, например, пока я тут сидела, мне удалось вспомнить одну из речей Хаширамы-сама, посвящённую принципам, на которых основана Коноха. Представляете?
— Ммм?
— О, вижу, эта тема вам не близка, — не удивила её реакция Сарутоби, -но позвольте я расскажу вам её суть.
Видя, что хокагэ теряет интерес к беседе, она ускорила изложение:
— И тогда вы поймёте, о какой возможности я вам говорила.
Глава 48
— Эй! Смотри, куда прёшь, мелкий засранец! — послышался позади возмущённый вопль толстяка, в которого я врезался, не вписавшись в поворот.
— Похудей, а то не обойти!
Залившись смехом и не обращая больше внимания на крики за спиной, я продолжил свой путь. Сегодня прекрасный день. Солнце мне улыбалось, настроение было отличным, а я сам, казалось, любил весь мир. Такое со мной бывало крайне редко. Честно сказать, я уже и забыл, каково это. И оттого было только приятнее.
Какая-то пара минут бега - и вот он, госпиталь. При виде показавшегося впереди здания я ускорился ещё. Три дня назад разбирательство по поводу пропажи моего учителя, наконец, завершилось. Уж не знаю, ни где она была, ни почему пропала, ни в чём её подозревали, но она полностью оправдана, что было доведено до сведения всех и каждого лично хокагэ. Не в том смысле, что Хирузен Сарутоби ходил по домам, стучался в двери и рассказывал всем, какая замечательная Хокона-сан и как её напрасно в чём-то подозревали нехорошие анбу, а в том, что подпись в деле его. И принятое решение нужным людям он объявил. А вот они уже разнесли весть по всей Конохе. Но без каких-либо подробностей. Пропала. Искали, нашлась, проверили. Невиновна. Свободна. Вот и вся история.
Вообще-то, для многих этого достаточно. Даже для неравнодушных. Ведь всё же закончилось хорошо? Так зачем задавать вопросы? Все живы и здоровы, а что там было и почему всё случилось, как случилось — да кому какая разница? Что ж. Не буду спорить. В такой позиции есть определённые преимущества. И проще так и безопаснее. Но вот беда. Мне такое не подходит. Адепт гендзюцу, который не интересуется происходящим, либо мёртв, либо, в лучшем случае, стоит на месте, вместо того, чтобы идти вперёд в своём развитии. А потому я был полон решимости потребовать у учителя ответы. Ну…вежливо попросить точнее, — мне вдруг вспомнились её наказания. А то можно и вовсе подождать, пока сама не расскажет, — проснувшаяся осторожность в виде фантомно занывшего уха убедительно вещала о едва ли не самой важной добродетели шиноби — терпении. Думаю, стоит прислушаться.
Вот и всё. Я остановился перед входом, чтобы перевести дух и привести себя в относительный порядок. Не дело, если я встречу сэнсэя в виде взлохмаченного и запыхавшегося чучела. Так что, выдохнув, я критично себя осмотрел и, сочтя, что выгляжу достаточно опрятно, принялся за волосы. Вообще, это вечная проблема. Я-то хотел попросту их сбривать, чтобы не не мучиться, но сэнсэй не одобрила. «Мой ученик не может выглядеть, словно какой-то вшивый монах», прозвучал вердикт, и на этом вся дискуссия была завершена. Распустив хвост и достав из кармана расчёску, уж было вознамерился окончательно придать себе благообразный вид и направиться внутрь, но понял, что опоздал. Двери госпиталя распахнулись и…
И радость моя хоть чуточку, но всё-таки была подмочена. Рядом с учителем в ногу вышагивала Хинако-сан. Вот уж кого я не хочу видеть, так это её. Мне очень не понравился наш с ней последний разговор. И то, что она помешала мне, — а я почему-то уверен, что это именно её работа, — и то, что она отпустила меня. Вообще, наверное, полагается испытывать благодарность. И умом я благодарен. Но чувства… О, чувства поют мне хором и солируют там злоба и раздражение. Наверное, по схожим причинам и остальные так не любят этот клан.
Помотав головой, чтобы выбросить всё лишнее из головы, я решил спокойно подождать, пока отошедшие чуть в сторону от дверей женщины закончат свой разговор.
— Что же, могу только позавидовать вашему здоровью, Хокона-сан, — промолвила Хинако. Ваши занятия тайдзюцу принесли вам немалую пользу.
— Да? — голос был ровным, и всё же в нём угадывался интерес.
— Несомненно. Скорость вашего восстановления уступает только выходцам из великих кланов. Учитывая, что раньше вы были приверженцем не тайдзюцу, а совсем другого пути — это просто удивительно.
— Хотя мне безмерно льстит ваша похвала, вынуждена заметить, что ничего особенного в этом нет. Разумеется, я прилагала массу усилий, чтобы оставаться в форме, но это не главное.
— Но что тогда? — проявила любопытство Хинако, видя, что собеседница не собирается развивать мысль.
— Ох, вы могли бы и сами догадаться, учитывая место вашей работы, — фразу сопровождал лёгкий смешок. Я отошла от жизни шиноби. Естественно, что у меня будет больше здоровья, чем у тех, кто продолжает выполнять миссии.
— Как скажете, Хокона-сан, — с вежливой улыбкой она приняла её нежелание отвечать на завуалированный вопрос. В общем, ваше текущее состояние удовлетворительное. Начиная с завтрашнего дня вы можете начинать проводить лёгкую разминку, а уже через неделю ваше состояние позволит вам возобновить тренировки.
— Благодарю вас, — чуть поклонилась Хокона. — Поверьте, я очень вам признательна. Можете не сомневаться, я не забуду вашего участия, — выпрямив спину, она бросила взгляд в сторону и чуть мотнула головой. — А теперь, если позволите, меня ждут дела.
— Увидев приглашающий кивок сэнсэя, что закончила разговор и сейчас неторопливо двигалась вниз по улице, я поспешил к ней присоединиться:
— Добрый день, учитель. Я очень рад, что с вами всё в порядке, — сказать хотелось много всего и желательно сразу, а потому далее я молчал, выбирая с чего начать.
— Ученик, — не отводя