чем миг назад.
Какое-то время я просто молчал, давая ей возможность успокоиться. Или успокаивался сам, прижавшись лицом к волосам Ари. О чем она думает сейчас? Могу ли я хоть отчасти доверять ее словам и поступкам? Идут ее слова от сердца или являются хитроумной провокацией богини, что ловко манипулирует своей жрицей, вынуждая меня реагировать. Терять покой…
Прежде не зная страха, я действительно боялся. Больше всего сейчас боялся быть непонятым. Даже зная, что обязан повести себя так, чтобы смешать всякие суждения чуждого для нас разума, страшился, что Арианна не поймет… Или поймет? И тогда станет еще хуже.
Время для нас искать взаимопонимания еще не пришло. Сейчас придется рассчитывать только на верность. Осознает ли дейрана, что моя преданность ей — безмерна? И готова ли она в ответ слепо доверить мне наше будущее?
Разум подсказывал единственный ответ — да. Это я осознал с самой первой встречи — Ари та единственная, ради которой я готов посвятить жизнь вечному стремлению к мечте. И, вероятно, до сих пор не осознает она.
— Ты переживаешь? Неужели нет более значимых объектов для тревоги? Зачем так злиться из-за того, что еще не случилось?
Довольно неуклюжая попытка с моей стороны прощупать почву.
— Ой… — тело девушки в моих объятиях странно замерло, выдавая озарение? Или это Алади спешно искала нужный ответ? — Гирденция! В самом деле, почему я волнуюсь только о себе? И о том, что еще не случилось, когда питомец заперт там один без пищи? Что же будет с Колючкой?
Вот оно! В душе я возликовал, с абсолютной уверенностью, понимая, что мне сейчас откликнулась именно дейрана, ее любящее и такое смятенное сердце. Пусть богиня и играет со мной в свои игры, но она не так всесильна, как желает казаться. Контролируй она ситуацию, обладай уверенностью, что заставит меня сдаться — не позволяла бы сейчас своей послушнице столько свободы. Не надеялась бы, что испуг и порывистость девушки вынудят меня проявить намерения.
Если бы Алади желала только подтолкнуть нас друг к другу, вместо Ари рядом со мной была бы та безликая и ничего не осознающая марионетка как в храме на Альдис в особенную ночь. Но богиню беспокоит моя сила первородного, те неизвестные сюрпризы, что она может таить, она желает наперед увериться, что реализации ее планов ничего не повредит. Поэтому, прежде чем бросить все силы Ари на мое соблазнение, она ищет способ спровоцировать меня на откровенность.
И этим — как я вдруг понял — дарит мне козырь! Нет, рассказы отца верны, не существует ничего сильнее тяги к дейране — отныне я чувствую ее каждый миг, она сопровождает каждый мой вздох. Если только… моей избраннице не грозит смертельная опасность! Тревога за жизнь Арианны затмевает даже безумную страсть.
— Колючка не пострадает, — вкладывая в свои слова глубинный смысл, мог только надеяться быть услышанным именно любимой. Холод Алади не способен постичь подобных обязательств, для нее они — не стоят внимания. На первый взгляд, лишенных смысла, но обрекающих на напрасную жертвенность и трату сил обязательств. — Ты верно догадалась — он дорог мне. Тоже дорог. А значит, я сумею защитить его. Спасу и от голодной смерти. Постарайся успокоиться. Сможешь уснуть?
— Уснуть?!
Вот точно в этом вскрике неверие богини. Сильнее обняв дейрану, словно желая передать ей с прикосновениями часть своей силы: не отчаивайся.
— Столько всего случилось — тебе нужен отдых. И… — я намеренно медлю, словно признаваясь в сокровенном, — мне тоже нужен. Сколько еще смогу сдерживать себя?
Вновь и вновь я намеренно говорю о своей слабости — не только Алади способна на провокации. Вслед за неизбежностью зарождения ребенка «признаюсь» и в почти истаявшем самоконтроле.
Тело девушки в моих объятиях вновь замирает, на мгновения превращаясь в статую. Холодную и безразличную — безвольную марионетку, что довлеющая над ней воля намерена немедленно использовать в своих интересах. Тут для меня нет сюрприза, я изначально знал, что против меня не раздумывая применят сильнейшее средство — мою дейрану. Она — олицетворение несокрушимого приговора, идеальное оружие, от которого для меня нет способа защититься.
Если только… забыть о том, что Ари — человек. Еще до того, как сердце испытало любовь, а душа распознала в ней ту самую недостающую мне половинку, сознание избрало ее, предвидя результат. Не неймарскую уверенную и сильную женщину мне под стать. А противоречивую, зачастую трусливо заблуждающуюся и порывистую земную девушку… Не в том ли смысл, что именно в ней я ощутил дейрану? В той, чья слабость станет последним фрагментом моей идеальности? Довершит мою несокрушимость?
— Так не сдерживай, — слишком решительно и нелогично для истинной Арианны развернувшись в кольце рук, она ласково проводит ладонями по моему лицу, едва уловимо очертив линию шеи, устремляется к груди. — Вовсе не сон мне сейчас нужен. Куда важнее обрести покой, помоги мне успокоиться? Обними? Поцелуй?..
Вопреки всему инстинкты моментально взвиваются откликом страсти, делая тело невыразимо чувствительным. Крылья вырываются на волю уже автоматическим ответом на первые признаки слабости, отрезвляя меня болью. А дальше, не мешая ладошкам дейраны касаться моего торса, в свою очередь перемещаю руки на ее плечи. Словно бы не в силах противостоять сводящей с ума потребности, поднимаю ладони выше — к шее Ари. Большой палец уверенно накрывает бешено пульсирующий сосуд…
Такая слабая телом. Жительница Земли — несколько секунд требуется такому как я, чтобы «выключить» ее организм. Какой бы силой не обладала поработившая ее воля — физической слабости представителей расы землян она изменить не способна. Вот он первый минус энергетического существования. Ему нечего противопоставить материальному влиянию.
Эта жестокость — вынужденная, мне остается верить, что Ари поймет… когда-нибудь. Моментально переместившись с кушетки с дейраной на руках, плавно опустил ее обмякшее тело назад. Как, должно быть, беснуется сейчас в его недрах Алади, затрачивая все силы и используя все возможные ментальные приемы, чтобы «реанимировать» подвластное тело. И вспыхнувшие холодной синевой узоры на коже Ари — очевидное подтверждение. Но я быстрее, успеваю отдернуть руки, не позволяя сделать себя источником приводящей в сознание боли.
Как бы не