Ждать пришлось долго. Он даже подумал, что, возможно, разведчики выехали из леса с другой стороны, но продолжал лежать. Боли он не чувствовал, но в спине назойливо что-то мешало, и в голове кружился мутный туман. Наконец, неподалёку раздалось негромкое ржание, а следом — неторопливый стук копыт по глинистому берегу оврага. Он слышал приглушённые голоса, доносившиеся сверху, и видел в воде внизу отблески огня от факелов. Звуки постепенно отдалялись. Полежав ещё немного, он решил, что пора выбираться из укрытия. Он итак потерял слишком много времени.
Поднявшись на берег оврага, он осмотрелся и увидел далеко за дорогой движущиеся огни. Разведчики направлялись к дальней роще. Он не видел, был ли с ними его конь, и негромко свистнул, подзывая его к себе. Через пару минут, конь выбежал из леса, радостно потряхивая длинной шелковистой гривой. Джинхэй аккуратно, стараясь не напрягать спину, поднялся в седло и, опустившись на шею коня, потянул за узду. Он не решился сразу возвращаться на дорогу, и поскакал вдоль кромки леса, на некотором отдалении от неё. И только отъехав подальше, решил, что опасность миновала, и вскоре копыта его коня снова стучали по твёрдой, как камень, глине. У него ещё была надежда добраться до луара до того момента, когда рана окончательно скуёт его движения и сделает тело тяжёлым и беспомощным. Он понимал, что должен успеть сделать это, даже если это будет последним, что он сделает в своей жизни.
Марк вернулся в лагерь под утро. Его людям пришлось провести в лесах и на пустошах больше суток, спать на земле и есть наскоро зажаренных на костре кроликов, но он мог честно доложить о том, что обыскал весь вверенный ему участок и не нашёл ни одного шпиона. Впрочем, спрашивать его об этом никто не собирался. В лагере царила суета. Срочно формировались колонны рыцарей, кони которых, помимо оружия, были нагружены запасом провианта на несколько дней. Оруженосцы сбивались с ног, компактно укладывая в седельные сумки всё, что могло понадобиться хозяевам, стараясь не перегрузить их, потому что нести эти сумки предстояло верховым коням, выдерживая при этом быстрый темп движения.
Подъехав к своему шатру, Марк увидел, что его отряд уже готов к выступлению. Арно вернулся раньше и, получив приказ о построении, успел всё подготовить. Оруженосцы оседлали коней и упаковали груз. Слуги готовили на костре похлёбку, чтоб накормить тех, кому предстояла долгая дорога, после чего должны были разобрать шатры, погрузить имущество отряда на телеги и двинуться вслед за передовой частью войска.
Спешившись, Марк передал коня Шарлю, велев расседлать его, дать немного корма и воды, обтереть и оседлать снова. Сам он пошёл искать де Грамона, чтоб доложить о возвращении с задания. Тот, облачённый в нарядные доспехи, в этот час торопливо просматривал документы, которые затем передавал клеркам, чтоб они уложили их в походные кожаные ларцы. Увидев его, Рене устало потёр лоб и вздохнул:
— Ты вернулся слишком поздно, друг мой! Я метался по лагерю всю ночь, сбился с ног и ничего не выяснил. Король в ярости, а мне совершенно нечего ему сказать. Уверен, ты бы выполнил эту работу лучше, чем я, но этому старому… Вайолету взбрело в голову отправить тебя патрулировать дороги, словно он не мог поручить это своим болванам.
— Что-то случилось? — насторожился Марк, едва успев увернуться от клерка, выбегающего из шатра с тремя опечатанными коробами, поставленными один на другой.
— Пропал Джинхэй, — сокрушённо сообщил де Грамон. — Просто уехал из лагеря, никому ничего не сказав.
— Как уехал? — Марк изобразил изумление. — Может, король отправил его по делам?
— Король его никуда не отправлял! В том-то и дело! Он хватился своего телохранителя тёмным утром. Ты же знаешь, что этот дикарь таскался за ним, как приклеенный, с того момента, как он выехал из дворца в Сен-Марко. И вдруг его нет, никто не знает, где он, его не могут найти. Король вызвал меня и топал ногами. Я сделал всё, чтоб найти это чудовище, и выяснлл, что его видели на выезде из лагеря. Он во весь опор мчался на запад. Естественно, никто не осмелился задержать его и задавать вопросы. Он просто уехал, никому ничего не сказав, даже королю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Может, он алкорский шпион? — предположил Марк.
Рене замер с какой-то бумагой в руках, и, одарив его мрачным взглядом, вкрадчиво поинтересовался:
— Ты хочешь, чтоб меня повесили, мой старый верный друг?
— Конечно, нет… Но у меня нет другого объяснения.
— Я не прошу у тебя объяснений, особенно тех, которые могут стоить мне не только расположения короля, но и жизни. Проглядеть шпиона возле самого трона? Для меня это конец!
— Успокойся, Рене, — улыбнулся Марк. — Может, всё проще. Он же дикарь! Кто знает, что у него в голове? Может, во сне ему явилось какое-то божество его племени и сказало, что его мать заболела? Или он увидел в рисунке туч знамение, призывающее его совершить какой-нибудь кровавый обряд в определённом месте. Что там ещё может быть у этих степных бродяг?
— Он не бродяга! — резко возразил Рене. — Он умён и образован не хуже нас с тобой. Но, возможно, ты прав, и что-то связанное с его прошлым заставило его уехать. Надеюсь, он вернётся и сам объяснится с королём. А если нет…
— Ну, хочешь, я займусь этим делом? — предложил Марк, с жалостью глядя на Рене, пребывавшего в отчаянии.
— Некогда. Мы выступаем, — отрезал тот, мгновенно взяв себя в руки, и вернулся к просмотру бумаг. — Возможно, война всё спишет. К тому же у меня есть шанс погибнуть с честью в бою, а не с позором на виселице.
— Ну, про виселицу ты зря, — заметил Марк. — Ричард сам приблизил этого узкоглазого бандита, и ты не можешь отвечать за его поступки, коль тебе не дали его проверить на благонадёжность. Что ж до боя… Ты что выступаешь вместе с нами?
— Конечно, я же рыцарь!
— Ты серьёзно? Прости, — Марк невольно улыбнулся. — По-моему, ты больше боишься боя, чем того, что тебе придётся отвечать за исчезновение Джинхэя. Не думаю, что тебя пошлют в гущу сражения. Твоя сила не в руках, а в голове. Король не раз имел возможность в этом убедиться.
— Но он приказал мне идти с передовым отрядом!
— Потому что твоя работа — ловить шпионов. А что им делать в обозе? Сейчас нужно сделать всё, чтоб шпионы, если они ещё есть в войске, не успели предупредить алкорцев о нашем плане. Потому перестань трястись и займись своим делом. У тебя есть распоряжения для меня?
— Посты усилены, вперёд уже выдвинулись отряды лёгкой кавалерии. Не думаю, что кто-то проскочит мимо них. И всё же я прошу тебя быть у меня под рукой на случай, если возникнет необходимость что-то срочно предпринять. В этом ты — лучший.
— Спасибо, Рене, но мой ночной поход не увенчался успехом. Я не поймал ни одного шпиона.
— Думаю, что мы отловили всех, — проговорил Рене, с интересом просматривая какое-то письмо. — Мне пришло в голову выпустить в ближайшие леса волкодавов фон Деррека. Они загрызли двух бродяг, которые могли шпионить за нами. Третий забрался на дерево и, когда его пытались оттуда снять, упал и сломал шею. Поскольку в кошельках у них были золотые и серебряные монеты, а вид вполне упитанный, полагаю, что они только прикидывались нищими. Король вполне удовлетворён. В конце концов, трёх шпионов вполне достаточно, чтоб следить за нашим войском. Не полк же сюда посылать!
— Вот видишь, ты вполне эффективен в своём деле, — рассмеялся Марк. — Пойду собираться, и на построении встану рядом с тобой.
Он вышел из палатки и прислушался, не раздастся ли вдалеке звук сигнальной трубы, но услышал только гудение лагеря, похожего на растревоженный улей, крики, звон оружия и ржание коней. Прежде чем пойти к Карначу, он зашёл в свою палатку и взял складной арбалет. При прикосновении к холодному металлу, он снова испытал беспокойство, но уже не из-за того, что подстрелил Джинхэя, а потому что нарушил обещание, данное другу.
Гвардейцы тоже готовились к выступлению, и он нашёл капитана возле коновязи. Тот сам привязывал к седлу свою поклажу. Заметив его, он кивнул в ответ на приветствие, и Марк заметил, что Александр мрачен и явно не расположен к разговорам.