Первое, что пришло в голову Титу, когда он в халате и меховых тапочках стоял на мраморном полу, была мысль о том, что человечество со всей его непродолжительной историей, убогой непрофессиональной моралью, терзаниями, мизерными достижениями — ничто в сравнении с вечностью и нескончаемыми космическими пространствами.
Понимание этого пришло к Лёвину после того, как он попытался окинуть взглядом зал, в котором очутился. Но взгляд не смог упереться ни в стены, ни в иные преграды. Зал не имел ни конца, ни края: стен ни справа, ни слева, ни позади, ни впереди видно не было.
Комиссия расположилась за большим непокрытым столом, точной копией стола в знаменитой гостиной Шнейерсона. Даже резьба на ножках была та же: с диковинными птицами, цветами, идиотскими завитушками и позолотой.
Тит быстро пересчитал членов комиссии. Тринадцать. Чтобы голоса не разделились поровну, догадался он. Очень разумно. И число приятное…
С правой стороны плечом к плечу сидели шесть не отличимых друг от друга светловолосых бородача. Одеты они были в серые одинаковые хитоны, подпоясанные веревкой. Вид у них был равнодушно-мечтательный. Словно бородачи сидели в очереди к парикмахеру.
Слева расположились шестеро смуглых весельчаков с черными рожками на завитых головах. Весельчаки вели себя неспокойно, ерзая и бросая друг на друга бойкие взгляды.
В центре, на председательском месте, восседал мрачный субъект со зловещей улыбкой на порочных мясистых губах. Было видно, что председатель силится придать своему лицу выражение умиления и приятной сладости, но эффект получался обратный. На взгляд Тита, субъект был похож на проголодавшегося людоеда, мечтающего об обеде.
Образ дымящегося супа или чего-то столь же соблазнительного, вероятно, и в самом деле возник в голове председателя, потому что он потер руки и гурмански пожевал губами.
Над головой председателя беззвучно вибрировал золотистый нимб.
Профессиональный глаз Тита засек тончайшие шелковые нити, коими нимб был прикреплен к крюку, ввинченному в верхнюю часть высокой спинки кресла.
Необычное кресло наводило на приятную мысль об электрической стуле с приспособлением для повешения.
Несимпатичный субъект заметил, куда смотрит Лёвин, и еле слышно заворчал.
Довольно долго члены комиссии молчали, думая, по всей видимости, какую-то запредельную космическую думу, и изредка без особого интереса посматривали в сторону Лёвина.
"Молчите? Ну что ж… Теперь, когда всё кончено, вернее, когда всё только начинается, можно и не торопиться… А ведь всё правда, — Лёвин зажмурился, — я вот умер, а, оказывается, со смертью жизнь не кончается. Не врут церковники…"
Он стоял и спал как лошадь. При жизни он так не умел. Здесь получалось.
Похоже, члены комиссии потеряли к вновь прибывшему грешнику какой-либо интерес, потому что прервали молчание и продолжили разговор, который, видимо, был начат задолго до появления Тита.
Как сквозь вату до Лёвина доносились голоса членов высокой комиссии.
— Да, мир абсурден, но стоит ли так из-за этого так убиваться?
— Но мы же несем ответственность за человека! Человек совсем запутался… Он не знает, зачем живет… Человек, родившись, сразу сталкивается с уймой вопросов, не претендующих на глобальность, и эти вопросы, к сожалению, захватывают его целиком, не оставляя места для проблем гётевского масштаба.
— Может, жизнь дана человеку для того, чтобы он мог задавать вопросы и не находить на них ответы?
— Честное слово, вы сами рассуждаете, как простой смертный, как человек! Это же давно всем известно! Вы что, забыли, что существование человечества ограничено жизнью Солнца? Погаснет оно, и "прощайте, скалистые горы…" А заодно и нас прихлопнет к чёртовой матери, прости мою душу грешную… Конечно, человечество может исчезнуть и раньше. По самым разным причинам. Если это произойдет до того, как угаснет светило, то, скорее всего, в этом будет повинен человек. Вседержитель будет разочарован…
— Это ужасно. Без следа исчезнет земная цивилизация со всеми ее войнами, великими целями, страданиями, тираниями, демократиями. Со всеми ее грандиозными достижениями, свершениями и победами, со всеми людьми, которые эту историю творили: композиторами, пекарями, рабочими, инженерами, учителями, полководцами, учеными, солдатами, пахарями, писателями, артистами, врачами, художниками. Сгинут праведники и преступники, злодеи и их жертвы. Всё, всё сгинет! Вместе с ними уйдет в Небытие мир, который они создавали своим трудом и воображением. Повторяю, это ужасно! Ведь погибнет целый мир!
— Ну и чёрт с ним! По мне, лучше бы его и вовсе не было. И оставьте ваши глупости! Не было человека несколько тысячелетий назад, и вселенная прекрасно обходилась без него. Появился двуногий вонючка и всё испортил…
— Тогда зачем всё это? В чем смысл существования Вселенной? Зачем тогда Вечность, Время, Пространство? Этого же — без человека и без нас — никто не увидит!!! Существование Вселенной тогда имеет смысл, когда в ней есть разумная жизнь. Или это не так?
— Не так. С какой стати в чем-то должен быть смысл? Эту максиму придумал человек, которому вы потворствуете. А человек — создание, как известно, неразумное, ограниченное, живущее в мире фантазий и помимо этого еще и наделенное непомерными амбициями. Двуногий прямоходящий вообразил себя центром мироздания, чуть ли не богом, а на самом деле, человек во Вселенной явление случайное, временное, необязательное, мизерное. Как, впрочем, и мы… Глыбы льда, океаны огня, малые и большие планеты, звёзды, сверхзвёзды, белые карлики — вот что во Вселенной главное, и всё это будет продолжать свое бесконечное и бессмысленное движение во Вселенной, и никто не будет задаваться вопросом, а зачем эти громады куда-то движутся и когда это всё началось и когда закончится. Бездушные глыбы просто будут носиться, и никто никогда не узнает, зачем существует Вселенная.
— Мир человека разваливается!
— Сразу видно, что в вас заговорили человеческие корни!
— Ну, уж нет!
— Как нет! Не от обезьяны же произошли!
— Коллеги, давайте отвлечёмся…
— Давайте. Может, в подкидного перекинемся?
— Нет-нет! Прежде дело. Итак, посмотрим, откуда родом этот наш свежеиспеченный покойничек. А прибыл он, оказывается, с востока, из отсталой страны под название Россия. Там всем плохо живется…
— Только не ему! Вы только посмотрите на его рожу! Вон как его разнесло от обжорства!
— Нет, у него рожа такая от пьянства. А пьянствует он, оттого что страдает…
— Страдал, господа, страдал! Так что вы там о России-то?..
— Плохо человек там живет…
— Вы лучше посмотрите, как живет человек на западе!
— Живет там человек действительно хорошо. Это верно. Но совершенно бездуховно. А вот в России на духовности держится всё.
— На честном слове всё там держится, вот на чём!
— Это одно и то же…
— Повторяю, мир человека разваливается…
— В том-то и закавыка, что мир уже развалился, и никто, кроме меня, этого и не заметил…
— Всё ведь так и задумывалось. Всё идет в соответствии с генеральным планом Создателя.
— Мир всё больше напоминает мне сон этолога…
— А кто такой этолог?
— Это тот, кто следит за тем, как спариваются кашалоты и носороги…
— Интересно! Вот бы посмотреть!
— Я тоже хочу быть этологом!
— Как вам не стыдно, господа?! Сейчас же прекратите!
— А вы знаете, коллеги, я вчера в Лете поймал вот такую щуку!
— Неужели? Вот бы никогда не подумал, что там еще водится рыба…
— Да-а, в этом году хорошие погоды стоят…
— Грибы должны скоро пойти…
— Что грибы… Знали бы вы, какие покойнички на подходе!
— Мудро, весьма мудро, коллеги, но мы удаляемся от темы. Что мы будем делать с этим… полусонным мертвецом? Его что, так и похоронили, в меховых шлепанцах, с небритой физией и в халате? Совсем стыд потеряли… Апостол Павел, кто прислал нам этого неправильного грешника?
— Кто-то из отдела, который ведает земной литературой… Какая-то баба…
— Апостол, постыдились бы! Впрочем, чего ещё ждать от перекрасившегося язычника…
— А что я такого сказал?!