нельзя просто взять и поменять.
— Верно подмечено, если только не нашлось другого кандидата.
Звон чашки, ударившейся о блюдце, заполонил гостиную. Старинные часы отсчитывали секунды так громко, что у меня в ушах вновь щелкнуло. Мгновенный взрыв, потом удушливая тишина. Стены напирали, а мягкое сиденье подо мной превратилось в трясину, которая тащила вниз на дно.
— И о ком же речь? — я не выдала себя ни жестом, ни эмоциями. Осталась спокойной под изучающим взором рыбьих глаз.
Сердце забилось чаще, а в памяти всплыла ледяная сталь радужки Владислава Ящинского. Слухи слухами, но такое сходство с цесаревичем люди ни могли не замечать. Пусть оно улавливалось лишь при близком знакомстве и общении.
— Андрей Михайлович Романов, конечно.
Я вздрогнула и похлопала ресницами.
— Князь?
— Почему бы и нет, — пожал плечами Вениамин Карлович, затем пытливо уставился на меня. — Помните слухи, которые ходили вокруг будущего императора Николая?
— О том, что вдовствующая императрица скрыла факт незаконного рождения внука? — я щелкнула языком. Затем ответила коротко: — Бред.
— Или прекрасная афера, — развел руками Горелик, отчего херес в бокале грозил пролиться на вычищенный персидский ковер.
— Послушайте, Вениамин Карлович, — я выпрямилась и расправила складки на юбке. Механическое движение помогало сосредоточиться на теме. И не давало нервам разгуляться. — Не секрет, что брак императрицы Анастасии в 1935 году с молодым Павлом Алексеевичем фон Царнекау из династии принцев Ольденбургских вызвал скандал в обществе. Юный и непризнанный сын расстрелянного краснозоривцами аристократа. С фамилией от морганатического брака предков. И тридцатичетырехлетняя женщина. Хоть с короной на голове, хоть без нее. Такое и сейчас одобряется не всеми, что говорить о прошлом. Само рождение Марии через два года после заключения этого союза вызвало кривотолки.
— Согласен, однако, именно брак цесаревны породил слухи. Замужество с одним из принцев Саксен-Кобург-Готским оказалось неудачным. Будущая правительница сбежала через несколько месяцев после свадьбы со своим охранником.
— Ложь, — холодно ответила я. — Цесаревна никогда бы не вступила в крамольную связь с краснозоривцем, будь он хоть кто. Охранник или барон.
На лице Вениамина Карловича появилась противная улыбка.
— Возможно. Но принца убили, Мария исчезла, нося под сердцем дитя, а вскорости погибла. Вместе с тем охранником.
Царапнув обивку, я на мгновение прикрыла глаза. Беседа раздражала, тем более что упомянутые события в стране перетирали каждый год на годовщину смерти ее императорского высочества. Одни утверждали, что Анастасия сама приказала убить нерадивую дочь. Другие, что цесаревна Мария с мужем стали жертвами краснозоривцев. Первую похитили ради выкупа, второго убили. Случайно или намеренно — никто не знал.
Покрытая мраком история осела где-то в анналах грязных тайн династии Романовых. Копаться в которых я не желала.
— По документам император Николай — законнорождённый сын принца Гарри Дитмара Губерта Саксен-Кобург-Готского и его супруги, цесаревны Марии Павловны. Никаких других наследников нет.
— Но все же, — Вениамин Карлович склонил голову к плечу. — Как приближенная к императорскому дому, вы ничего не хотите прокомментировать?
— Любопытство в отношении династии Романовых никогда не вело к хорошему исходу, — я поднялась, давая понять, что разговор окончен. — Теперь извините, Вениамин Карлович, меня ждет очень важная встреча.
— Мы ведь еще встретимся, ваше сиятельство? — он оценил шансы, после чего покорно встал следом и поправил пиджак на необъятном животе. — Я прислал приглашение.
— Конечно. Вне всяких сомнений.
Распрощавшись с Гореликом, я дождалась, когда слуги уведут его. После чего схватила бокал с остатками хереса и с яростью отправила тот в полет. Хрустальные брызги разлетелись по комнате, и я сразу почувствовала облегчение. Хотя меня по-прежнему сотрясала крупная дрожь, словно я забралась в морозильную камеру.
— Ваше сиятельство? — в дверях появилась горничная.
— Прикажи водителю, чтобы подготовил машину. Мы скоро отправляемся, — бросила я, и девчонки след простыл.
Когда завибрировал смартфон я чуть не подпрыгнула до потолка. Сейчас мне меньше хотелось общения, поэтому я даже не глянула на имя звонящего. Коснулась экрана, затем поднесла телефон к уху.
— Слушаю?
— Здравствуй, Ольга.
Внутри все перевернулось, эмоциональный шар лопнул, и я рухнула на диван как подкошенная.
— Алекс…
Глава 37. Влад
Голова гудела от многочисленных голосов в корпусе жандармов.
Повсюду носились люди и нелюди с бумажками, кто-то громко смеялся, остальные либо беспрестанно ругались, либо спорили у ноутбука с открытыми делами краснозоривцев. Меня самого страшно мутило: мозги не пришли в порядок после легкого сотрясения. Но лежать покорно на койке, как советовал лейб-лекарь Абрамов и его коллеги, я больше не мог.
Хватит. Отдохнул. Время шло не в нашу пользу. С каждым днем волна людского гнева нарастала. Несколько убитых, в том числе сотрудники полиции и жандармы, десятки пострадавших, среди которых дети. Никого из террористов живым мы не взяли, осталось только два трупа.
Огневик с даром хаоса, погибший еще в первой схватке, и девушка-телекинетик.
Ее пустой, мутный взгляд, смотрящий в покрытый трещинами потолок морга при бюро судмедэкспертизы. Я долго всматривался, искал в юных чертах не то раскаяние, не то понимание произошедшего. Почему совсем молодая девчонка, только-только окончившая Смольный институт, пошла на такой шаг.
Что двигало Евгенией Калецкой? Месть? Страх? Борьба за мифическую свободу? Или друзей?
Она не была носителем хаоса, в отличие от огневика или некроманта. Обожжённая кожа в тех местах, где находились усиливающие амулеты, это подтвердила. Как и факт, что умерла Женя ровно за секунду до того, как пуля, выпущенная черносотинцем, пробила череп. Дар выжгло, хрупкий девичий организм сломался, и произошел разрыв грудной аорты.
— Капитан, мы требуем немедленной выдачи тела Евгении Валентиновны Калецкой для освящения ее в храме Божьем и надлежащих похорон, — сквозь ворох мыслей прорывался чей-то настойчивый голос.
— Ваше преподобие, при всем уважении к церкви и Священному синоду я не подпишу документы на выдачу тела преступника родным до окончания расследования. А если бы и был, то все равно не подписал. Террористам и клятым убийцам не место на русской земле!
Повернув голову, я моргнул, прогоняя противных мушек. От яркого зимнего солнца, что билось лучами в окна, ослепляло. Резкая боль пронзила голову, и я невольно зашатался. Пришлось схватиться за стол одного из гражданских сотрудников, заполнявшего бумаги.
— Ваше превосходительство, все нормально?
Оглянувшись, я уставился в круглое лицо. Слишком знакомое, но черты в памяти смазывались из-за сотрясения. Никак не получалось вспомнить имя или хотя бы