Читать интересную книгу Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика - Ольга Власова

Энн Брэнаман в статье «Социальная теория Гофмана» выделяет четыре магистральные идеи его творчества.

1. «Я» – это социальный продукт. Во-первых, это продукт действий, развертывающихся в социальных ситуациях, поскольку никакой предзаданной сущности человека, которая в этих ситуациях выражается, попросту нет; смысл «я» возникает в публично реализуемом поведении. Во-вторых, несмотря на то что индивиды в установлении этих действий самоиндикации играют ведущую роль, они все равно конституируют только тот образ «я», который получает социальное одобрение в наличной статусной иерархии. Поэтому «я» есть социальный продукт и напрямую зависит от ратификации общества – его одобрения или неодобрения.

2. Степень одобрения конституированного образа «я» другими зависит от причастности индивида к структурным ресурсам и разделения характерных атрибутов доминирующей культуры.

3. Анализ Гофмана развертывается в пространстве драмы, ритуала и игры – метафор манипулятивных и моральных аспектов социальной жизни. При этом манипуляция и этика неразделимы, этика развивается не за пределами нас самих или над нами, она конституируется в действиях и ритуалах взаимодействия, предназначенных для подтверждения статуса индивида.

4. Социальный опыт детерминируется «фреймами» или принципами организации, определяющими смысл и значение социальных событий. Люди не свободны конституировать тот опыт, который им нравится, он всегда зависит от конституирующего его значения[563].

В своем критическом психиатрическом дискурсе Гофман также опирается на эти установки. Он исходит из тезиса, что «я» психически больного человека является не больным «я», а «я» стигматизированным, т. е. сконструированным социальным непринятием в процессе социального взаимодействия. При этом отличительная черта психически больного как стигматизированного – то, что он не разделяет некоторые общепринятые ожидания и стандарты поведения. И именно в пространстве конституирования социальных ожиданий и правил поведения оформляются критерии психической нормальности и ненормальности.

Эти идеи – «я» индивида формируется на основании социальных притязаний; человек определенным образом реагирует на общество и защищается от него; реакция зависит от структуры социальной жизни; «я» индивида и его поведение несут отпечаток социальных ролей, статусов и отношений – были сформулированы уже в ранних статьях Гофмана. На данные идеи опиралась и его первая книга «Представление себя другим в повседневной жизни», поэтому «Приюты» и «Стигма» стали продолжением движения в этом направлении.

Исследования мира психической ненормальности, как и другие социологические исследования Гофмана, – это не статистические, а качественные исследования. Количественные методы, как он считал, устанавливают слишком далекое расстояние от предмета исследования, а ему было необходимо приблизиться к миру психически больных и стигматизированных как можно ближе. Нужно было вжиться в их мир и, если можно так сказать, стать пристрастным наблюдателем их отношений с институциями и обществом в целом. Г. Смит, продолжая эту идею и выражая общепринятое среди исследователей Гофмана мнение, говорит, что «в этом отношении “Приюты” напоминают образы и переживания романов Франца Кафки (в особенности “Процесс”)»[564].

Опора на качественные методы не была для Гофмана случайностью. В своих работах он поднимает не столько социологические, сколько философские проблемы социальной онтологии и взаимоотношения человека и общества. Как подчеркивает Ник Перри, «тотальная институция – это одновременно эмпирическая организация, символическое представление организационной тирании и закрытая вселенная, символизирующая пресеченные возможности человека»[565]. По мнению Лоренса Линна, именно использование качественной методологии привело Гофмана к таким однозначно негативным оценкам тотальных институций. Кроме того, это же способствовало чрезмерному, на его взгляд, обобщению и описанию всех тотальных институций как единой группы с общими характеристиками. Выводы Гофмана относительно статуса пациентов психиатрической больницы и их моральной карьеры, как указывает Линн, испытывали недостаток в эмпирическом подтверждении, и это их самое слабое место[566].

Гофман опирается на онтологию социальной реальности, традиционную для антипсихиатрии. Социальная реальность для него конституируется всеми членами группы путем усреднения опыта, мировоззрения и норм и зависит при этом от каждого поддерживающего ее члена группы. Исследование социальной реальности, принципов социального устройства и функционирования при такой точке зрения на ее природу неизменно имеет антропологическое звучание. При обращении к обществу здесь невозможно игнорирование человека, поскольку именно люди служат основой его бытия. Поэтому всякая социальная теория становится антропологической, а всякая социология – социологией человека. Психическое заболевание в ней трактуется в социальном ключе как кризис социального опыта, социальной реальности, как нарушение общественных норм и правил, несущее угрозу обществу в целом.

2. Психическое заболевание как стигма

Предлагая социологически ориентированное исследование мира психического заболевания, психически больного и психиатрии как науки и практики, Гофман вписывает все эти феномены в пространство стигмы и процесса стигматизации – одного из тех процессов, которые отмечают для него функционирование любого общества.

В силу социологического ракурса заболевание как стигма представляется Гофману обязательным элементом общества, необходимым, поскольку задается самой его социальной структурой и механизмами функционирования. Он исходит из тезиса, что «необходимое условие социальной жизни – разделение всеми членами одного-единственного набора нормативных ожиданий; нормы поддерживаются отчасти именно для того, чтобы быть в нее включенным»[567]. В том случае, если нормативные ожидания не разделяются кем-либо, в ход вступают контролирующие механизмы, благодаря которым восстанавливается равновесие и снижается угроза целостности группы и общества.

Разделение нормативных ожиданий общества – это, по Гофману, социально-психологический процесс. Это процесс социальный, поскольку требует не только простого согласия с нормами, и сам человек не имеет над ним полной власти. Вопрос поддержания нормативных ожиданий есть вопрос не желания, не доброй воли, а соответствия. Просто поддерживать нормы общества мало, при этом можно даже попасть в группу стигматизированного меньшинства. Это процесс психологический, поскольку согласие или отказ поддерживать нормы имеют прямое влияние на психологическую целостность человека и связаны с развертыванием его идентичности.

Идентичность стигматизированного пронизана противоречиями. Если его личная идентичность может вполне соответствовать норме, его социальная идентичность все равно может попадать в группу стигматизированной (как это происходит при выраженных телесных физических дефектах). Само рассогласование личной и социальной идентичности и есть основание стигматизации. Поэтому стигматизация для Гофмана – процесс, характерный для всех обществ, имеющих специфические нормы идентичности. Такими же закономерными являются для него и вытекающие отсюда роли – стигматизирующих и стигматизированных. Это составляющие единого комплекса, и одна предполагает другую; более того, в стигматизации каждый член социальной общности всегда разделяет обе роли, и именно благодаря этому сохраняется континуальность социальной целостности.

Само отклонение, девиация, по мнению Гофмана, весьма многообразно и объединяет разношерстную группу признаков и индивидов, которые могут быть собраны в единую группу лишь весьма условно. Условность эта необходима для социологического анализа. «Я не думаю, – пишет он, – что все девианты имеют достаточно общего, чтобы это оправдало необходимость особого анализа: различий между ними гораздо больше, чем похожего, отчасти уже из-за совершенно различного размера групп, в которых могут случаться девиации. Можно, однако, подразделить эту сферу на более мелкие сюжеты, которые могут заслуживать разработки»[568]. Такое объединяющее целое девиации Гофман создает не ради изучения ее самой, поскольку он и сам признается, что многообразие ее проявлений не поддается общему описанию. Все отклонения объединены для другого: для исследования социальных практик стигматизации.

Стигма – это «особый тип отношения между качеством и стереотипом»[569], рассогласование между истинной и виртуальной социальной идентичностью. Нормативные ожидания общества, служащие его фундаментом, составляют виртуальную социальную идентичность. Ей соответствует или противопоставляется актуальная социальная идентичность индивида, т. е. та, которой он в действительности обладает. Достаточная степень рассогласования между ними и приводит к тому, что социум запускает процессы стигматизации. Эта стигматизация разделяет социальный мир индивидов на две части: тех, кто не имеет негативных отклонений от ожиданий (их большинство и их называют нормальными), и тех, кто эти отклонения несет – это и есть стигматизированные.