-- Об этом я и спрашиваю. Куда девались все те молодые люди, получившие от вас послание? Я знаю, что каждый из них был не в силах уклониться от встречи. В ночное неурочное время они спешили в темный переулок города, встречались там с вашим посланником, следовали за ним и пропадали без вести. Почему они не могли просто выбросить ваше приглашение и всю жизнь обходить мимо указанного там места? С помощью каких ухищрений или шантажа вы, тени, умеете заманивать людей в свои сети.
-- Так уж вышло, что в любой преуспевающей семье за сыновьями водятся мелкие грехи. Не так трудно сыграть на том, что для человека более всего болезненно, особенно если можешь читать его мысли. Ты вряд ли отнесешься к моим изобретениям с пониманием, Эдвин. Тяга к благородству в тебе была настолько сильна, что ты никогда не хотел опускаться до мелочных злодеяний.
-- Он всегда предпочитал грешить по-крупному, - тихо произнесла Роза. Ее голос показался более чистым и громким чем наши. Только он мог по-настоящему нарушить окружающую тишину.
Князь покосился в ее сторону, и мне показалось, что под густыми опущенными ресницами в его глазах промелькнул страх.
-- Ты считаешь, что сможешь спасти его? - обратился князь к Розе. - Для него спасения нет. Он, как и я, проклят.
-- Я заставлю его покаяться, - не задумываясь, ответила она. - Или начну грешить вместе с ним.
Она не сочла нужным добавить, что фактически уже начала заниматься вторым. Слова были и не нужны. Князь и так ощутил некий колдовской магнетизм, исходящий от моей спутницы.
-- За Эдвина волноваться не стоит, - чуть бравируя, заявила Роза. - Если темная сила, ныне пособляющая ему во всем, станет его врагом, то за него вступлюсь я. А если духи этого места со временем решат, что вам пора расплатиться с ними сполна. Кто тогда станет молиться за вас? У вас никого нет, кроме сотен теней за плечами.
Роза не угрожала, просто ставила собеседника перед непреложным фактом, и на какой-то миг ей удалось обескуражить даже князя.
-- Я знаю тебя? - присматриваясь к девушке Ротберт сощурился, будто свет, исходящий от нее, слепил ему глаза, как солнце.
-- Нет, меня вы не знаете. Неосведомленность - ваш худший враг. Однако мне знакомо ваше лицо, вы очень похожи на женщину, которая часто обижала меня.
Тонкий намек. Роза осторожно прощупывала почву, прежде чем делать какие-то выводы. Если бы князь был более догадливым, то ему бы пришло в голову сравнить ее с Одиль.
-- Так что же на счет похищенных? - Роза решила продолжить допрос вместо меня. - Из ваших объяснений можно понять, что те сыновья чиновников, которые живы до сих пор, хоть чем-нибудь больны. Больная кровь, печень, сердце, десна, зубы, хоть какая-то мелкая порча и человек вам уже не подходил. Возможно, те, кто остался в живых сами еще не знают, что где-то внутри них зреет болезнь, а те, чью молодость вы отняли уже, наверняка, обратились в высохшие мумии, в которых уже никто не сможет признать своих родственников.
-- Они обратились в прах, - со знанием дела поправил Шарло, предусмотрительно не делая ни шага вперед, чтобы не оказаться слишком близко к нам.
-- А где же ножи для ритуальных убийств, таблички с магическими письменами и сосуд с остатками молодой крови? - с легкой насмешкой осведомилась Роза. - Кажется, вы не любите оставлять улики на виду. Хотя никто сюда не придет, здесь никого никогда не было, кроме тех, кого вы приводили с собой и тех духов, что кружат сейчас под потолком и стоят у вас за плечами.
Шарло пугливо обернулся, но никого не заметил и сделал разумный вывод, что это обычная провокация, но Ротберт с тенью уважения чуть ли не страхом спросил у Розы:
-- Ты видишь их?
-- Да. Для того, чтобы прозреть и увидеть рядом с людьми чуждый человечеству мир мне не понадобилось смазывать глаза волшебной мазью, как в случаях описанных в тех книгах, которые Эдвину достались от вас.
-- Как выглядят духи, которых ты увидела?
-- Не так красиво, как Эдвин, но у них тоже есть крылья и коготки на тонких пальцах. У них прозрачные тела и лица белые, как посмертные маски. Они стройные и выглядят хрупкими, но на самом деле очень сильны, гораздо сильнее, чем мощные крылья у них за спиной.
-- Где они? - Ротберт тоже ощутил неудобство.
-- Повсюду, - беспечно отозвалась Роза. - Вы призывали их и они помогали вам, но вы никогда воочию не видели их, хотя они везде, парят над нашими головами, стоят и впереди и позади. Мы можем пройти сквозь их строй и не ощутить ничего, кроме колебания воздуха, но если вы попробуете сейчас прикоснуться к Эдвину, то их реакция будет бурной и непредсказуемой. Он им нравиться, они ждали его слишком долго и они очень ревнивы.
Ротберт немного сомневался. Он не знал сочиняет Роза или говорит правду. Стоит ли верить девчонке, которая может оказаться еще большей лицемеркой, чем Одиль.
Словно уловив его сомнения, Роза добавила:
-- Когда-то Эдвин пришел сюда сам. Не надо было сжигать страну, можно было назначить ее всю выкупом за жизнь принца и народ восхищенный им и старшие добропорядочные братья согласились бы с таким условием. Тот за кем вы так долго охотились, был в ваших руках, но вы позволили ему уйти и не из христианского милосердия. Вы сами не знаете, почему прогнали его, просто кто-то крылатый и невидимый склонился к вашему уху и шепнул, что мальчишку нужно пощадить и вы не смогли не последовать совету.
-- Хозяин, не давайте ей нагонять на нас страх, - горячо зашептал Шарло. - Она же просто сочиняет. У очередной девочки монсеньера богатое воображение. Она приписала ему лучшие качества, даже не задумываясь о том, что, возможно, через пару недель последует за предшественницами.
Ротберт отпихнул Шарло, как надоедливую мошку. Таким небрежным жестом можно отмахнуться только от мухи, а я уже было подумал, что пройдоха стал доверенным лицом князя и занял твердые позиции.
Он был обижен настолько, что даже расхрабрился. Ущемленная гордость добавила ему смелости. Шарло уверенно бросился ко мне.
-- Я докажу вам, что девчонка лжет, - крикнул он, собираясь толкнуть меня. Я выставил руку вперед, чтобы защититься, но Шарло не успел подбежать ко мне на расстояние вытянутой руки. Он зашипел, будто от боли. Наблюдая со стороны можно было подумать, что его волосы встали дыбом и закрутились в колтун, но я то знал, что это чьи-то ледяные пальцы вцепились ему в кудри и дернулись со всей силы. Жестокая хватка того, кого видела Роза, и не видели мы усиливалась и вдруг ослабла, так, что Шарло не сохранил равновесия упал прямо на пол. Он еще легко отделался. Я уже думал, что некто схвативший его вырвет у него клок волос или даже снимет скальп. Он должен был радоваться такому счастливому исходу, а вместо этого что-то недовольно пробурчал и тут же тишину рассек звук сильного удара. Кажется, Шарло получил оплеуху только за то, что выругался в мой адрес. Уродливое бардовое пятно расплылось у него по щеке, можно было различить особенно яркие отпечатки семи тонких пальцев. Семь пальцев вместо пяти. Что же это за существа? Я с трудом мог насчитать семь-восемь фей, которые некогда не снимали вышитых перчаток, чтобы скрыть шестой пальчик или наоборот недостаток одного из пяти. Они никогда не выставляли напоказ то, что считали дефектом, а духи здешних мест, словно бросая вызов, пытались доказать, что они разительно отличаются от всех тех, с кем мне приходилось сталкиваться до этого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});