Смотрел в янтарные радужки, выискивая там… хуй знает что.
Она серьезно?
Блять, она?
— Фоукс, — неоднозначный тон. И сам не понял, что хотел им сказать.
Дотянулась до его губ. Не касаясь, прошептала, глядя прямо в глаза:
— Пожалуйста, — невесомый поцелуй. — Просто подскажи.
Эти слова затянули по три узла в каждой мышце.
Мурашки разбежались от прикосновения прохладных пальцев к границе белья.
Не отпустил ее взгляд, а она не отвернулась. Улыбалась, закусывая губу, потянула резинку и брюки вниз. Он приподнялся, помогая избавить себя от одежды, хотя это было не обязательно. Но он предпочел промолчать.
"Блять, Фоукс, ты не представляешь, насколько сексуально выглядишь между моих ног".
Ее глаза чуть округлились, взгляд заметался от лица к члену. Забавно.
"Ты с ним не раз провела продуктивное знакомство, пора привыкнуть".
Насмешку из него выбило несмелое прикосновение пальцев. Сомкнула их у основания и аккуратно повела вверх, неотрывно наблюдая за своими движениями. Неторопливыми, все еще неуверенными.
Сжал подлокотники, выдыхая через рот.
Это слишком охуительно: наблюдать любопытство, желание и жадность в ее глазах и на лице, и как она снова — сука, невыносимо — закусила губу.
Подалась вперед, упираясь в его бедра.
— Скажи как, — потянулась губами к головке.
Звук ее голоса перекрыл шум в ушах. Он едва уловил слова, поглощенный ощущением от увиденного.
Еще одна картинка в "коллекцию Фоукс".
Пальцы на его бедре слегка надавили ногтями, намекая на ответ.
Смотрела прямо, открыто и от этого снесло крышу. Совсем.
— Медленно, — тихий хрип протолкнулся через сухой рот наружу.
Не сдерживаемый стон вырвался от прикосновения губ.
Первого. Робкого. Убивающего без жалости.
Он видел у своих ног много шлюх, они отлично работали ртом. И ни одна не вызывала даже близко похожих ощущений, которые он не смог бы описать ни одним подходящим словом.
Она обхватила его губами, осторожно опускаясь, помогая себе руками. Вбирая глубже, получая в ответ неконтролируемый стон.
"Если я не умру прямо сейчас, то вообще хуй знает как жить дальше".
Горячий, твердый язычок скользнул, поднимая жар во всем теле. Испепеляющий напрочь. Выжигающий полностью.
Она незаметно приноровилась к тугим движениям, от которых головка плотно гладила скользкое небо. Осмелела от ощущения маленькой власти над Дейвилом. Слушая его стоны, чувствуя собственное возбуждение, разливающееся внизу живота.
Чуть сильнее, чуть глубже, и глухой протяжный стон пустил сноп искр по телу.
"Блять, если молитвы членостатуе работают, я готов делать жертвоприношения".
Подкатывающий пик наслаждения немного отрезвил. Он не хотел заканчивать так. Он хотел ее всю.
— Остановись, — выдавил еле слышно, и она послушно замерла.
Не поняла, почему. Видно по глазам.
Не давая ей возможности надумать миллион идиотских причин, дернул наверх и на себя, сразу стягивая с нее футболку.
Без белья. Отлично.
Лизнул твердый сосок, слегка прикусил, втягивая в себя.
Ее пальцы зарылись в волосы, сжимая так, как ей нравится. Выгнулась навстречу его губам, дрожа от его прикосновений.
"Моя девочка".
Открытым ртом скользнул по груди к шее, жаля, оставляя яркие следы, исчезнувшие после регенерирующего кристалла. Прикусил нежную кожу на крыле феникса, слушая сладкий стон, рваное дыхание. Зубами царапнул мочку уха, подбираясь к губам… и снова встретился с ее ухом.
Она отвернулась.
Вопрос отразился на лице большими буквами, пока ладони пробирались под шорты. Она прогнулась, вкладывая ягодицы в его ладони. Смял их, срывая вздох.
— Тебе… э-м… — непроизвольно стянула волосы на макушке. — Может быть не очень приятно…
Повернул к себе за подбородок, затыкая сразу глубоким поцелуем. Она с готовностью его встретила, прижимаясь сильнее.
Стянул с нее шорты вместе с бельем, не обрывая поцелуя. Слишком сильно хотелось покусывать ее губы, как и ей — его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Два клыкастых, зубастых сумасшедших.
Она опустилась на него резче, чем следовало. Замерла от легкого дискомфорта.
— Больно?
Одна ладонь Шама заскользила по спине, второй рукой откинул с ее лба прядь волос, заправляя за ухо почти нежно.
Он даже забыл на это мгновение, что готов кончить вот-прямо-сейчас.
— Нет, — выдохнула, улыбаясь его беспокойству.
Плавные движения быстро перетекли в бешеные скачки. Пальцы скользили по потным плечам. Волосы прилипли к шее, на висках, ко лбу, как темные узоры.
Она, такая тонкая, хрупкая, в его руках, на нем, как самый сладкий сон. Лучший подарок. Каждый ее стон отзывался в его теле микротоками. Миллионами импульсов.
Сжалась вокруг него, вырывая несдерживаемый рык. Ускорился по инерции. Сильнее. Глубже. В нее.
Феликса выгнулась, продолжая двигаться ему навстречу. Чувствуя нарастающий пульсирующий шар, пускающий удовольствие по всему телу.
Концентрация чистого удовольствия.
Он — ее. Весь. Целиком. Сейчас.
Мыслями, чувствами, телом.
И это осознание подтолкнуло к тому самому краю, за которым начинается пропасть из вполне конечного, но очень яркого наслаждения.
Его стон на сгибе шеи добавил ощущениям несколько весомых пунктов.
Он вбивался в нее, улетая следом за ней.
С одного обрыва.
С головой.
Оба тяжело дышали, вдыхая запах пота и секса.
Шам расслабленно полулежал в кресле, Феликса обмякла на нем, обвив шею ослабшими руками.
По плечу от его горячего дыхания расползлись мурашки. Разгоряченное тело остывало в гостиной с весьма средней температурой.
Дейвил вытянул руку, зацепил плед с подлокотника дивана. Расправил, накидывая на изящные плечи.
Опять простынет. Заболеет. А ему лечить.
— Спасибо, — она подтянула края, не торопясь слезать с него.
И его это не напрягло.
Смотрел на ее раскрасневшиеся щеки, его следы на ее шее.
Странные ощущения.
Она вся — принадлежит ему. И он ее об этом не просил.
Она сама так захотела.
Сама сегодня подлезла к нему, хотя он допускал мысль, что после расползшихся по школе слухов, она отдалится.
"Ага, отдалилась. Слезать не собирается, а прогонять не хочется".
— Шам, — подушечки пальцев скользили по щекам к подбородку, на шею.
Неотвратимо неприятное предчувствие зашевелилось внутри.
— Я могу стать активатором.
Произнесла спокойно, а у него воздух выбило из легких. В янтарных глазах решимость и сомнение сплелись в один клубок, и щедро режут нитками его шею.
— У тебя после секса немного плохо с головой, — сжал талию, чтобы снять ее с себя.
Вцепилась в руки, коленями упираясь в кресло, фиксируясь в одной позе.
— Почему ты против?
Щека дернулась.
Все, блять. Кайф растворился.
— Ничего не случится, — продолжила, не дожидаясь ответа.
Приподнял брови.
Он похож на идиота? Очевидно, нет. И она это знает.
— Ты читал мои записи, да? — голос с уверенного скатился до "меня-спалили".
И ему на это должно быть плевать, как и на все остальное. Но ему не плевать. И на то, что, если бы он не нашел ее исследование, она бы сама ему не сказала — тоже.
Пальцы сжались на тонкой талии.
— Ты охуела. Нет, это не вопрос. Но можешь считать за ответ, — положил руки на подлокотники, отпуская ее. — Слазь.
Короткие ногти царапнули плечи.
Упертая.
— Шам, это хороший… — осеклась, неизвестно что увидев в его глазах. — Ладно. Это доступный и допустимый вариант.
— Напомни мне больше не трахать тебя.
— Я серьезно, Дейвил, — ногти снова чуть впились в кожу.
— Я тоже.
И по его голосу это более чем понятно.
— Секс тут ни при чем, — процедила раздраженно. — Я бы и без него предложила.