Хозяин скучал за стойкой.
— Мы хотели бы снять комнату, чтобы остановиться на несколько дней, — сказал Эвальд, снимая плащ. Хозяин остолбенел, открыв рот, увидев на груди принца медальон посвящённого.
— Да-да, конечно, господин, — неуверенно проговорил он.
— Хорошее название у вашей гостиницы, — сказал Эвальд. — Здесь действительно останавливаются посвящённые рыцари?
— Вовсе нет, — ответил хозяин, — вы будете первым из них, кто останавливался здесь. Это всего лишь красивое название для привлечения посетителей. Меня зовут Барни Флайнхорн. Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату, а вы можете присесть за стол, и, пока готовится ужин, отведать вина из моих коллекционных запасов.
Угол зала был огорожен шёлковыми шнурами, за ними была воссоздана сцена из минувшей войны. Рыцарю, сжимавшему меч, противостояли несколько воинов в аммуниции старой империи. За спинами воинов вздымала руки фигура в чёрном балахоне.
— Это, надо полагать, адепт Повелителя? — спросил Эвальд.
— Да, — ответил Барни, — как вам, наверное, известно, они сыграли решающую роль в разгроме рыцарского войска. Ой, гмм, извините, я забыл, кто вы!
Что же, историю не переписать, господин Барни, — сказал Эвальд. — Что случилось, то случилось, и извиняться вам не за что.
— Столько лет прошло! И вы всё ещё продолжаете борьбу против Повелителя?
— Да, — ответил Эвальд. — Я не намерен мириться с его властью. А вы что скажете? Неужели вы тоже считаете, что при власти Гилморга жизнь стала лучше?
— Нет, не считаю, — сказал Барни. — Я думаю, что власть — это зеркало общества. Возможно ли мягкое, терпимое правление у злобного, агрессивного народа? Долго оно не продержится, и неизбежно сменится жестокой деспотией. Неважно, как общество придёт к ней, путём войны, переворота, или выборов, но инстинктивно, чтобы быть в равновесии, общество найдёт такое правительство, которое будет соответствовать его состоянию. Общество было пронизано злом, и вот зло взошло на трон, нечему тут удивляться.
— По моему, вы ошибаетесь, — сказал Эвальд, — вот я, например, всегда старался сторониться зла, и бороться с ним. И не я один.
— Отдельные личности не в счёт, я имею ввиду среднее настроение широких масс народа.
— Значит, чтобы сменилась власть, прежде должно измениться сознание масс народа?
— Несомненно. Но власть зла не вечна, как ничто не вечно в этом мире. Когда-нибудь ему на смену придёт добро, жаль только, что ждать этого можно очень долго, так как тёмный лорд, увы, бессмертен.
— Вы философ, — усмехнулся принц. — Но я рад, что вы сочувствуете мне.
— Располагайтесь же за столиком, а я пока отведу вашего коня в конюшню, — сказал Барни, и с поклоном удалился.
В зале появилась девушка в красном платье. Она была очень красива. В руках она держала узорный серебряный поднос, на котором стоял графин с вином и бокалы. Эвальд невольно залюбовался её красотой. Торк при виде девушки приосанился, и даже попытался причесаться пятернёй.
— Здравствуйте, — сказала красавица, — Я Мириам, дочь Барни. Надеюсь, наше вино вам понравиться!
— Я Эвальд, принц Сариолы, — ответил принц, любуясь её совершенством. — Все ли девушки в ваших местах так красивы?
Мириам смущённо улыбнулась.
— Ваша комната на верхнем этаже. Сейчас я приготовлю для вас ужин.
Девушка попыталась развести огонь в камине, но поленья были слишком толстыми.
— Я с удовольствием помог бы вам наколоть дрова, — сказал Торк. Присутствие Мириам столь ободрило его, что он вмиг забыл все свои немощи, и старался выглядеть молодцевато, чтобы заслужить улыбку и благосклонный взгляд красавицы. Торк подошёл к камину и взял большой топор. Принц тем временем удобно расположился за столиком с бокалом вина, и отвернулся, созерцая сюжеты гобеленов. Ничто, казалось, не предвещало беды, но вдруг острое чувство опасности кольнуло его в затылок. Мириам вскрикнула. Эвальд быстро наклонился вперёд, чем спас себе жизнь. Над ним просвистело лезвие топора. Торк пытался снести ему голову! С необычайной силой Торк замахнулся, и ударил опять. Принцу удалось уклониться, но смертоносное лезвие всё же скользнуло по его плечу. Лицо негоцианта было перекошено ненавистью, глаза пылали безумным огнём. Когда Торк замахнулся третий раз, принцу удалось перехватить древко секиры, и выбить оружие из его рук. Он схватил негоцианта за ворот кафтана.
— Торк, опомнись! Почему ты хочешь убить меня? Ведь я спас тебе жизнь!
На мгновение взгляд негоцианта прояснился.
— Простите, господин. Я не знаю, зачем я это делаю, — пробормотал он.
За поясом принца был заткнут кинжал в ножнах. Пока Эвальд держал Торка за ворот, тот быстро выхватил кинжал из ножен и замахнулся, чтобы ударить принца в шею. Эвальду удалось защититься от удара, но лезвие кинжала полоснуло по его руке. Из раны хлынула кровь. Зажав рану, принц толкнул Торка плечом, и тот, попятившись, налетел на фигуру рыцаря, стоявшую за шёлковыми шнурами в углу зала. Фигура с грохотом рассыпалась на составляющие её доспехи, Торк, не удержавшись на ногах, упал, и вдруг, застонав, затих. Эвальд приблизился к нему. Из груди негоцианта торчал окровавленный клинок, — Торк упал точно на меч, который держал рыцарь.
— Смерть тебе, — злобно прохрипел Торк, увидев подошедшего принца. — Смерть будет ждать тебя за каждым углом, я всегда буду за твоей спиной!
Дух Торка излетел из тела, и его взгляд остекленел. Принц, потрясённый, стоял рядом.
— Мы всё видели, — сказал Барни. — Вы неповинны в гибели вашего друга, ведь вы защищались, и не хотели его смерти. Но почему он вдруг так повёл себя? Он тайно ненавидел вас, или это было внезапное помешательство?
— Скорее всего, нет. Я предполагаю, что его сознанием овладел сам Гилморг. Вы слышали последние слова Торка? Он не мог сказать мне такое, ведь незадолго до этого я спас его от ужасной смерти. Скорее всего, Гилморг говорил со мной его устами.
Произнесённое принцем имя Повелителя повергло хозяина в ужас, это было видно по тому, как изменилось его лицо.
— Извините, господин принц, — сказал Барни, — мы очень уважаем вас, но всё-таки просим скорее покинуть наш дом, так как очень страшимся ярости Повелителя. Вы сильный человек, и можете вести с ним войну, но, прошу, не делайте нас вашими заложниками. Мы маленькие люди, и мы не можем бороться с великими.
— Вы правы, — ответил принц, — я не должен подвергать вас опасности. Я уйду. Дозвольте мне остаться хотя бы до утра, мне нужно похоронить моего друга.
Торка похоронили на следующий день. Священник наскоро прочёл над ним молитвы, и могилку засыпали землёй. Сверху над холмиком водрузили камень, на котором местный мастер вырезал надпись: «Торк Торквенссон, вольный негоциант».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});