— Наказание телесное, — Таня схватила со стола самую толстую книгу — «Словарь иностранных слов» — и замахнулась.
— Не бейте меня, тетенька, только не по голове, это мое слабое место, — жалобно заскулил Максим, прикрывая голову руками.
Таня засмеялась:
— Не бойся, пустой голове это не повредит.
— Нет, чесслово, у меня очень редкое заболевание, меня нельзя бить по голове.
— Это заболевание называется «воспаление хитрости». Кстати, тебя сегодня уже били, — Таня показала на ссадины, — и, ничего, жив еще.
— Так то по лицу, а по темечку нельзя, я могу умереть, у меня «родничок» не зарос.
Таня снова замахнулась книгой:
— Не пытайся меня разжалобить.
Она хлопнула его по голове книгой.
— Я же тебя просил, — выдохнул упрек Макс, закрыл глаза и упал на пол, не картинно, как в театре падают актеры, а с громким стуком рухнул у ее ног, как мешок с картошкой.
— Очень правдоподобно, — сказала Таня и пошла в ванную.
Она довольно долго пробыла там, смывая макияж и расчесывая волосы. Когда она вышла, Максим лежал в той же позе.
— Можешь вставать, спектакль окончен, — произнесла она, но Максим не пошевелился.
Тогда она стала переодеваться, следя за Максимом, рассчитывая поймать его, если он будет подглядывать за ней. Но его ресницы ни разу не дрогнули. Завязав на халате пояс, она подошла к Максиму и потыкала его в бок босой ногой:
— Хватит притворяться.
Тело было тяжелым и неподатливым.
— Ну, как хочешь.
Она обулась и ушла на кухню, поставила греться чайник. Вернувшись в комнату, она опять ткнула Макса в бок, уже ногой в тапке. Он не пошевелился, тогда Таня присела на корточки и сказала:
— Кончай прикидываться.
Максим продолжал молчать, происходящее начинало ее злить. Устав сидеть на корточках, она встала на колени и, склонившись над ним, стала трясти его за плечо:
— Максим, перестань.
Максим поднял руки и соединил их у нее за спиной. Не открывая глаз, он засмеялся:
— Что, поверила?
— Ничего подобного, просто ты мне мешал пройти к столу.
Он открыл полные укоризны глаза:
— Малыш, как ты могла? Я от тебя такого не ожидал. Как ты могла пинать совершенно беспомощного человека?
— Это ты-то беспомощный? — она попыталась выпрямиться, но Максим крепко сцепил руки у нее за спиной.
— Это судороги, я не могу расцепить руки. Извини.
— Ничего, я тебе помогу, — Таня стала вырываться, но Максим только крепче сжимал руки.
Бороться с Максимом было весело, они возились как жизнерадостные котята, крепкие, нескромные прикосновения сильных рук вызывали приятные ощущения, ей понравилось трогать сильные мышцы рук, касаться твердой груди, притрагиваться к упругому животу. Неожиданно тесной стала одежда, она сковывала движения, мешала. Они избавились от нее, не прерывая игру. Между тем игра переросла в ласки, причем взаимные, и ласки закончились соитием прямо на полу. Таня не поняла, как все это произошло. Максим был прав, не надо было ей пить водку.
Когда они зашли на кухню, на дне чайника испарялись остатки воды. Пришлось кипятить воду заново.
Глава 19
После встречи с Колей Максим стал походить на настоящего Максима — такой же насмешливый и самоуверенный.
Уже в конце мая в воскресенье они сходили в кино с Авророй и Сашей. Скучные вышли из кинотеатра около девяти вечера — фильм никому не понравился. Чтобы поднять настроение, решили сходить в ближайший ресторан.
— Я не одета для выхода, — попыталась возразить Таня.
— Тогда пойдем в «Чарыш», — Сашка назвал ресторанчик недалеко от Таниного общежития, — зайдешь домой, быстренько переоденешься.
Не доходя до общежития, у соседнего дома их небольшая группа остановилась:
— Ты иди. Мы тебя здесь подождем, покурим пока, — сказал Максим.
Таня одна вошла во двор своего дома. Она пошла мимо кустов на детской площадке, ей оставалась всего два шага до асфальтированной дорожки, ведущей к подъезду, когда ее резко схватили сзади, больно вывернув руки. Не успела она возмутиться, чтобы Макс прекратил свои шуточки, как навстречу ей вышел незнакомец. Было уже темно, но Таня прекрасно разглядела, что не встречала его раньше.
— Поздно гуляешь, куколка, — сказал он.
— Слышь, а это точно она? — раздался над головой голос.
Она повернула голову на звук — за руку ее крепко держал высокий парень, посмотрела в другую сторону, там стоял еще кто-то.
— Ты Макса знаешь? — спросил ее этот кто-то.
Таня судорожно сглотнула, в горле пересохло. Она ничего не понимала, значит, все-таки это друзья Макса?
— Онемела от страха, — прокомментировал один из тех, кто держал ее за руки.
— А вдруг это не его девчонка, что делать будем?
— А давайте пострижем всех длинноволосых из этого дома, пусть ходят стриженые, — хохотнули слева.
— Да она это, она, волосы длинные. Ладно, будем делать, как договаривались, — сказал предводитель.
— Ну, давай, режь.
— Блин, ножницы в машине оставил, тащите ее туда, щас обкромсаем.
Ее поволокли в сторону проезда, где стояла какая-то машина. Она стала отчаянно вырываться, но ей еще сильнее выкрутили руки, так что слезы брызнули из глаз.
— Не рыпайся, детка, мы с тобой только немножко поиграем — причесочку поправим, а будешь брыкаться — можем нечаянно личико попортить, — предупредили ее.
Но она не послушалась, а стала пинаться. Где же Максим? Сейчас ее запихнут в машину. Или это он подстроил, гад?
— Не бойся, сегодня мы возьмем у тебя одну прядку, это будет предупреждение для твоего дружка, — уговаривали ее.
И только тут она поняла, что сопротивляется молча, а ее похитители говорили очень тихо. И тогда она закричала, сначала очень неуверенно — из горла раздался только хрип. Она действительно онемела? Предводитель открыл заднюю дверцу машины, до нее оставалось несколько шагов. Она завизжала так пронзительно, что должны были вибрировать стекла в соседнем доме, ее конвоиры опешили и остановились.
— Заткнись, — сказал один, слегка ударив ее ребром ладони по шее, скорее от досады, чем для того, чтобы причинить ей боль.
От этой грубости Таня замолчала, и ее снова поволокли.
Таня вдохнула и продолжила визг. Кроме него она ничего не слышала — ни топот приближающихся ног, ни крики Максима и Сашки. Ее резко толкнули вперед и бросили. Она упала на колени и выставленные перед собой руки, пробороздив коленками асфальт, ударилась головой о крыло машины. Она охнула, искр из глаз не заметила, но перед ними поплыли круги. Острая боль вонзилась в коленки и не желала их покидать. Она села на землю, круги перед глазами исчезли. Вокруг нее кипела драка. Даже Аврора колотила по спине хулигана, которого держал за горло Сашка. С земли поднялся бандит и побежал к автомобилю, сев в него, завел двигатель. Таня отползла от машины — все равно плащ уже испачкан, нывшие коленки снова пронзила острая боль. Она склонилась над ними — колготки разорваны, кожа на ногах ободрана. Она хотела потрогать их пальцем, но заметила, что правая ладонь в крови, наверное, она рассекла руку камнем или стеклом. Она отвела руку в сторону, чтобы не запачкать плащ, отстирать кровь нелегко. Драка затихла. Она обвела глазами двор. Аврора, Саша и Максим стояли на ногах, один из противников сидел на коленях и держался рукой за нос, запрокинув голову вверх, из-под пальцев сочилась черная кровь. Второй бандит неподвижно лежал на спине, машина утробно гудела, но стояла на месте. Над ней склонился Максим: