Читать интересную книгу Статьи из газеты «Труд» - Дмитрий Быков

С приходом зеленого времени года активизировалась борьба за Химкинский лес. Многих интересует, что будет. Как любил повторять один священник, «а то и будет, что нас не будет». Никакого Химкинского леса — равно как и никакой медведевской оттепели. Они прочно связаны теперь в народном сознании. Надежды оптимистов связывались именно с тем, что президент России обратил внимание на общественный протест (организатором и вдохновителем которого выступила химкинская жительница Евгения Чирикова) и пообещал созвать комиссию. Шевчук спел на Пушкинской, Евгения Чирикова получила серебряный слиток от «Серебряного дождя», комиссия собралась и решила, что все будет по-прежнему.

Вот у нас, например, тоже сейчас идет борьба. Я живу неподалеку от Московского университета и китайского посольства. По решению товарища Сталина у нас тут был разбит прекрасный лесопарк. Сейчас этот лесопарк хотят застроить ресторанами, спортплощадками и автостоянками — вероятно, в рамках десталинизации. Идет активная борьба, собираются митинги, инициативная группа три раза на дню обзванивает всех. Жена и дети постоянно бегают митинговать. По-моему, зря. Это вам не Лужков, за которым стояло только «Интеко». Это Собянин, за которым стоят все, и прежде всего Кремль. Что они захотят, то и сделают. Если им из соображений предвыборности понадобится взорвать лесопарк или застроить его супермоллами, застроят. Если из тех же соображений понадобится прислушаться к народному гласу, прислушаются. И никакое общественное мнение не заставит их поступить иначе, потому что уже Химкинский лес отчетливо показал: экология — не та чека, за которую имеет смысл дергать. У нас тут традиционно не очень уважают природу, поскольку советская власть основательно внедрила в мозги свой любимый тезис: мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача.

Остается вопрос: за какую чеку дергать? Что сегодня способно спровоцировать действительно масштабное и всенародное возмущение кроме, разумеется, удушливой жары? (Напоминаю, что и в прошлом году Химкинский лес так всех взорвал, потому что кругом горело, а тушили плохо.) Или все, как в классическом анекдоте: «Завтра всех будут вешать!» — «А веревочку свою приносить или вы дадите?».

Подозреваю, что в стране вроде нашей все надо делать вовремя: варенье варить летом, а чай пить зимой. В критической точке иногда довольно и хлебной очереди, как в семнадцатом, а на ровном сонном месте хоть вклады заморозь, ничего не будет. Народ бесправен и в массе нищ, терять ему нечего, отнять что-нибудь очень трудно. Так что ни Химкинский лес, ни даже экономика сегодня не спровоцируют массового негодования. У россиян, кажется, осталось только две вещи, волнующие их по-настоящему: дети и отпуск за границей. И если власть сегодня действительно заинтересована в пробуждении населения (в чем я глубоко сомневаюсь), она должна повести наступление на эти две святыни: устроить массовый призыв в армию для обоего пола, упразднить всеобщее среднее образование или разрешить загранпаспорт только членам «Единой России». Тогда, пожалуй, ее опрокинут в два дня.

Но она ведь тоже не дура и этого не сделает. А при наличии даже полуоткрытых границ и нынешнего полуобразования можно вырубить хоть тайгу. Кому она нужна, тайга-то?

№ 86, 19 мая 2011 года

Прощёлкать всё

Политического будущего у Сергея Миронова нет.

Относительно политического — да и личного — будущего Сергея Миронова строят сегодня самые разные предположения. Рискну предположить, что политического будущего у него нет, а личное связано с мемуаристикой, с редкими консультациями по второстепенным вопросам и, возможно, с шоу-бизнесом: я не удивился бы, увидев его в каких-нибудь «Звездах на льду». Миронов не встроился в русскую политику и блистательно проиграл все возможности, которые у него были. Конечно, это хуже говорит о русской политике, нежели о нем. Здесь можно быть либо сверхчеловеком вроде Сахарова, либо недочеловеком вроде подавляющего большинства. А человеком — никак.

Был ли у Миронова шанс что-то сделать? Был. «Справедливая Россия» замысливалась как карманная партия Кремля, но даже в этом качестве вызывала там нешуточную злобу. Одна из примет современного квазиполитического маразма — фантастическая способность кремлевских политтехнологов сначала искусственно вырастить поддельного конкурента, а потом с искренней яростью на него наброситься. Происходит это не потому, что в Кремле не видят реального врага (стремительно расползающегося нацизма, например), а потому, что не решаются с ним бороться, да еще в глубине души надеются приручить, использовав в своих целях. Миронов же с его левой во всех отношениях партией — классический фейк, но ведь сегодня в политическом поле нет ничего другого. Если значительная часть населения — включая даже оппозицию — всерьез надеется дождаться бунта от Дмитрия Медведева, согласимся, что иллюзии насчет Миронова были все-таки более основательны. Он мог возглавить выдуманную партию — и аккуратно превратить ее в настоящую. Привлечь интеллектуалов, сдержанно, но по делу критиковать Кремль, вовремя высказываться по ключевым вопросам, не делать явных глупостей вроде защиты пресловутой выхухоли, думать об имидже, перехватывать инициативу: Тогда «Справедливая Россия» превратилась бы в реальную силу и убрать Миронова было бы не так просто.

Я не знаю, за что его убрали теперь. Может быть, в преддверии выборов Путину нужен на третьем посту в государстве некто более лояльный или инициативный. Может, «Справедливую Россию» хотят наконец раскрутить в качестве управляемой альтернативы «ЕдРу» и вручить ее Медведеву. Возможно, Миронов действительно сказал нечто, не вписывающееся в государственную парадигму, — выругал кого-то из неприкасаемых: Подлинная причина неинтересна. Потому что суть в любом случае глубже — Миронов с самого начала смотрелся в российской политике чужаком. Именно потому, что он обычный и, может, даже хороший человек, который отлично смотрелся бы в качестве дачного соседа — но категорически неприемлем в качестве публичной фигуры, да еще в кризисный момент. Это наша общая проблема — что политика в России настолько бесчеловечна. Иногда эта отвратительная сфера выковывает людей исключительных, чаще — титанически беспринципных и феноменально подлых. Миронов — не первый, к несчастью для нас, и не второй, к несчастью для себя.

Вот почему я думаю, что шоу-бизнес, мемуаристика или скромная коммерция подойдут ему больше. Там все-таки не так обидно прощелкивать немногочисленные шансы кем-то стать и что-то изменить.

№ 91, 26 мая 2011 года

Которые узники, вылазь!

Михаил Ходорковский вновь оказался в центре внимания российской и зарубежной прессы.

Во-первых, Мосгорсуд скостил ему и Лебедеву год. Во-вторых, это случилось после знаменитого высказывания Дмитрия Медведева на президентской пресс-конференции о том, что Ходорковский не опасен для общества. Все так ждали этой пресс-конференции, что даже отложили рассмотрение кассации; лучшей демонстрации тесной связи между правосудием и конъюнктурой и не выдумать. В третьих, Amnesty International, отказавшаяся признать МБХ и ПЛЛ узниками совести, пересмотрела свое мнение после второго приговора, имеющего, с точки зрения международных правозащитников, чисто политический характер.

Некоторые уже попытались обнаружить в этой государственной шизофрении — не опасен, но виновен — высшую логику: того и гляди Медведев (до выборов) или Путин (сразу после) помилуют Ходорковского для набора политических очков в условиях обостряющегося кризиса. Насчет вероятного помилования (само собой, в результате торга) в разное время были сигналы. Либеральная интеллигенция спорит: принимать ли его Ходорковскому или настаивать на невиновности? И не будет ли это капитуляцией, особенно унизительной после восьми лет безупречного поведения в заключении?

Если вопрос действительно встанет так — принимать ли помилование, думаю, аргумент «против» тут один — возможное недовольство радикалов, которые в большинстве своем ничем не доказали права раздавать моральные оценки. Если от Ходорковского не потребуют вовсе уж невыносимых вещей вроде крупного самооговора или сдачи сотрудников, ему надо выходить из заключения как можно скорее. На воле он нужнее, принципиальность доказал многократно, а если власти будут настаивать на формулировке «помилование», так ведь это они себя милуют, а не его. Гораздо серьезнее другой вопрос — будет ли это помилование вообще.

И здесь, увы, приходится признаться в скепсисе: эта предвыборная сенсация совершенно немыслима в исполнении Путина (как-никак наслушались про мозги по бетону), а Медведева она уже не выручит. Теперь единственно возможный радикальный ход для президента — отставка правительства, о которой мечтал интернет накануне 18 мая. Да и боятся «они там», судя по тотальной зачистке всего и призыву Андрея Караулова на Пятый канал, больше, чем требует ситуация: очень уж чрезмерны все реакции. В этой обстановке возвращение Ходорковского для них — нож вострый: разве что уговорят сразу на самолете отбыть куда глаза глядят.