они стыдятся быть гнусными, и посему государство, населенное влюбленными, не нуждалось бы в насилии.
— Что касается животных, — опять вмешался я с возражением, — то любовь, может, как раз жалкие остатки той интуиции, которой располагают животные в выгодном отличии от человека. У животных нет языка, поэтому нет лжи. А мы избрали путь подавления врожденной способности телепатии, чтобы удлинить виток сознания и на этом удлинении создать новую энергию — мысль, новое сверхсуществование — дух: плоть ноосферы.
И Платон согласился со мной, вспомнив про изгнание из рая, когда у человека отняли животную непосредственность и заставили работать весь остальной аппарат: мысль, язык, социум.
— Но современный человек — лишь ступенька, с которой следует сшагнуть выше, — добавил Ницше. — Пока что люди — лишь обломки замыслов природы.
Шопенгауэр подтвердил:
— Уста высказывают мысль человека, а лицо — мысль природы. У некоторых такие рожи, что диву даешься, как они рискуют выходить с такой физиономией на улицу!
— Есть, однако, единицы, — побледнел от воодушевления Ницше, — при их появлении природа делает скачок радости, ибо она чувствует себя впервые у цели, то есть там, где она должна разучиться иметь цель. Она преображается при этом сознании, и кроткая вечерняя усталость ее лица есть великая разгадка бытия. И высшее желание, какое может иметь смертный, — это длительно и с открытыми ушами прислушиваться к этой разгадке. При одной мысли об этом душа становится бесконечной.
Все помолчали, побежденные вдохновением поэта. Затем Платон сказал:
— Да, есть бесконечные точки в устройстве мира, где любовь, математика и философия имеют одну природу. Если проанализировать любую сущность, она расслоится натрое. Как тройственна семья: мужчина, женщина, потомство. Всякая вещь держится равновесием вражды и дружбы внутри ее. Притяжениями и отталкиваниями. Бесконечное и вечное производят из себя конечное и временное, то есть материальное, и любовь связывает две эти несоединимые природы. Лишь в этом триединстве происходит изменение, движение, а значит, жизнь.
— Стоп, — сказал я, — ноосфера лишена координат и длительности, и она производит из себя конечное: материальное. Святая Троица: отец — сын — дух, она же: ноосфера — человек — дух, их связующий.
Платон подтвердил:
— Все возникает из своей противоположности. Конечное — из бесконечного, слабое — из сильного, бытие — из небытия.
Ницше, однако, язвительно усмехнулся:
— Истина неужто происходит из заблуждения? А ясное воззрение мудреца — из жадности?
— Если бы живое возникало не из мертвого, а из чего-то иного, вся материя уже перекочевала бы в смерть, не имея себе обратного хода в возрождение, — доказывал Платон.
— Предметы высшей ценности, — не сдавался Ницше, — должны иметь иное, собственное происхождение. Из этого ничтожного мира, из этой путаницы безумия и жадности их вывести нельзя!
— Хорошо, — пошел Платон на уступки, — я согласен, есть два вида причин: необходимые и божественные. И любовь — проводник божественных велений...
— Эй, вставай, дождик накрапывает! — толкал меня Вовка Кудрявцев, будил. — Иди в постель!
Я лежал навзничь на крыльце и спал, простершись и раскинув руки, как запорожец, прямо под теплыми звездами. Впрочем — я протер глаза — звезд не было, капал дождик. Я вошел в наш барак, там клубился сигаретный дым, за столом играли в покер, на что я никогда не мог надивиться: они же не выспятся! Я не высыпался хронически, особенно тяжко было по утрам, когда будят и из блаженства сна попадаешь в самую отталкивающую реальность: лязг, плеск, треск, стук, отвратительное жужжание электробритвы, кашель — это наша орава готовится к очередному доблестному дню, а у меня выросла борода, потому что я экономил на бритье лишние несколько минут сна.
Как-то мы с матерью жили в гостинице в одном номере. Утром она вставала раньше, а я досыпал, сквозь дремоту слыша убаюкивающие уютные шорохи ее неторопливого одеванья: пощелкивают застежки, почмокивают резинки, шуршит ткань, постукивают крышки ее коробочек и пудрениц. Ласкающие звуки, бесшумное женское дыханье, и я сплю-сплю, проснуться не могу, разомлев от счастья всех этих шорохов и шелестящих ее шелковых шагов, — она никогда не будила меня шумно, а всегда — с детства — осторожно и постепенно: подойдет, погладит и снова уйдет, а я сплю; подойдет, потрет плечи и опять даст сколько-то подремать, и снова: растирает мне ладони, разглаживает пальцы, пошлепает по ступням, осторожно откинет одеяло и растянет меня по моей детской постели — потягушечки это называлось, вот, а теперь мне шарахаться по утрам из сна под лязг и бряк грубой нашей казармы, ах, мама, мама!
Но еще целая ночь впереди, какое счастье, я залег в свою койку. Я закрыл глаза, только голоса проникают ко мне теперь из реальности. Голос:
— Полушайте-ка, вот вам судебная реальность, описание дела! Обвиняемая — Апреликова Антонина Ивановна, год рождения 1934‑й, место жительства — Москва, специальность — рабочая, образование — малограмотная, семейное положение — незамужняя, сын Апреликов Олег, 1964 года рождения. Свидетельство начальника стройуправления: «Апреликова работала у нас с 1961 года. Работала как вол. В 1965 году мы дали ей с сыном однокомнатную квартиру». Показания Апреликовой: «Мой сын Олег с детства очень нервный, с двух лет сильно заикается. Из-за этого он в жизни неприспособленный, людей сторонится. В апреле 1982 года Олег рассчитался с работой, так как ему исполнилось восемнадцать лет и он должен был пойти в армию. В армию его не взяли по состоянию здоровья. После этого он долго не устраивался на работу, а затем устроился, но начал прогуливать. Я ездила к нему на работу, но узнала, что он уже уволен за прогулы». Из следственных документов: «Апреликов Олег Серафимович страдает существенными дефектами речи. Замкнутый, друзей не имел. Несмотря на официальные предостережения, уклонялся от общественно-полезного труда. Свою вину в ведении паразитического образа жизни признал полностью. Спиртными напитками не злоупотребляет». Из приговора: «Признать Апреликова Олега Серафимовича виновным в ведении паразитического образа жизни и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на один год условно с обязательным привлечением к труду в местах...» Показания Апреликовой: «Отбыв наказание, Олег приехал домой. Нас предупредили в милиции, что сыну нельзя жить у меня без прописки. Олег уехал, но потом снова вернулся. По молодости и по состоянию здоровья он еще не мог жить без матери». Из приговора: «Признать