И, разделившись, одни пошли направо, другие — налево. Дженни и Долли остались возле госпожи Уолстон, стараясь как-то успокоить ее.
Через полчаса бесплодных поисков все встретились вместе, чтобы обменяться результатами. Они были неутешительны. Никого — по всему периметру бухты, никаких следов — ни ребенка, ни птицы, никакого ответа на все крики.
Сузан, уже не владея собой, бросилась в пещеру, Джеймс последовал за ней.
Когда они ушли, Фриц начал размышлять вслух:
— Ребенок потеряться не мог. Это совершенно невозможно. Повторяю: полчаса назад, — я это видел, — он резвился вот здесь на песке, довольно далеко от моря. В руке он держал веревку с камушком на конце, а рядом весело прыгал альбатрос!
— Но где же в таком случае птица? — спросил, осматриваясь кругом, Франц.
— Да, действительно, где альбатрос? — повторил боцман.
Про альбатроса все как-то забыли, никто не обратил внимания, что ведь птицы тоже нет.
— Значит, они куда-то подевались вместе… — заметил Гарри Гульд.
— Скорее всего, — согласился Фриц.
Теперь уже мужчины стали искать птицу, внимательно осматривая все уголки у подножия скал, куда альбатрос имел обыкновение забираться.
Но и птицы нигде не было видно — ни ее следов, ни крика, так отличающегося от криков турпанов и чаек. Конечно, альбатрос мог подняться над скалами и перелететь на другую сторону горы, хотя он и привык к жизни на берегу и привязался к людям, особенно к Дженни. Но не мог же малыш улететь на альбатросе… Самое большее, на что способен Боб, — это последовать за птицей вдоль мыса. Но и такое предположение отпало после тщательных поисков Франца и боцмана.
Тем не менее нельзя не видеть связи между исчезновением малыша и альбатроса. Они обычно почти не расставались, и вот их больше нет!.. Это по меньшей мере необычно.
Приближался вечер. Дженни, Долли, капитан Гульд, боцман, Фриц и Франц не знали, что и предпринять, видя, как страдают родители Боба и в особенности Сузан, бессвязные слова которой внушали опасение за ее рассудок. Но при мысли о том, что ребенок может остаться на всю ночь в какой-нибудь дыре, куда нечаянно упал, мужчины снова принимались за энергичные поиски. На этот раз решили зажечь охапку сухих водорослей на оконечности мыса, чтобы ребенок мог увидеть огонь, если он вдруг забрался в излучину бухты. Поздним вечером все окончательно сбились с ног от бесплодных поисков и решили возобновить их с зарей. Будет ли утро счастливее, чем вечер?
Ночью никто не мог уснуть. То один, то другой выходил наружу, вглядывался в темноту, прислушивался к шуму прибоя и молча возвращался назад.
Это была самая мучительная, самая горестная ночь за все время пребывания капитана Гульда и его друзей на этом песчаном берегу.
К двум часам ночи звездное небо стало заволакиваться тучами. С севера подул ветер, и тучи, хотя и не очень густые, понеслись по небу со всевозрастающей скоростью, и море к востоку и западу от скалы, разумеется, должно было разбушеваться..
В этот час на пляж устремлялись волны растущего прилива. Сузан, не в силах оставаться более в гроте, резко вскочила и выбежала наружу, повторяя как в бреду:
— О, мой ребенок, мой бедный ребенок!
Джеймсу только силой удалось привести ее обратно. Он привел ее похожей скорее на мертвеца. Несчастная мать бросилась на охапку водорослей, где обычно спал возле нее Боб. Дженни и Долли пытались успокоить бедную женщину, и лишь с большим трудом удалось привести ее в чувство.
Всю оставшуюся часть ночи ветер не прекращался ни на минуту, его угрожающие завывания неслись со стороны верхнего плато. То и дело Фриц, Франц, Гарри Гульд и боцман выбегали на берег, со страхом ожидая, не выбросит ли прилив на песок маленький трупик.
Но по-прежнему не было никаких следов малыша. Оставалось только предполагать, что волны унесли его далеко в море…
К четырем часам утра, когда миновал момент полной воды и начался отлив, на восточном горизонте появилась светлая полоска.
В это время Фриц, который прислонился к задней стене пещеры, услышал вдруг что-то похожее на слабый крик за стеной. Он стал внимательно прислушиваться и, боясь обмануться, тихо сказал капитану:
— Подойдите сюда.
Тот, не спрашивая ни о чем, приблизился к молодому человеку.
— Прислушайтесь… — прошептал Фриц.
Гарри Гульд приложил ухо к стене пещеры и стал напряженно слушать.
— Я слышу крик птицы! — сказал он взволнованно.
— Да! Мне это тоже показалось!
— Значит, за стеной есть пустоты…
— Несомненно! Скажем, есть какой-то проход, возможно, ведущий наружу… Иначе как объяснить?..
— Вы правы, Фриц.
Когда подошедшему к ним боцману объяснили, в чем дело, он, прислушавшись, уверенно подтвердил:
— Это крик альбатроса… я его узнал!
— Но если там альбатрос, — начал неуверенно Фриц, — значит, и маленький Боб с ним…
— Но как они туда попали… оба? — недоумевал капитан.
— Это мы и должны узнать! — с воодушевлением произнес боцман.
Новость сообщили всем. Джеймс и Сузан воспряли духом.
— Он там! Он там! — с надеждой повторяла его жена.
Джон Блок зажег большую свечу. Теперь никто уже не сомневался в том, что за стеной находится альбатрос, потому что его крики не прекращались.
Конечно, альбатрос мог проникнуть туда и снаружи, но друзья все же решили хорошенько исследовать заднюю стену пещеры, чтобы узнать, нет ли там какого-нибудь отверстия.
Когда боцман со свечой в руках стал внимательно изучать стенку, он сразу заметил несколько узких щелей, через которые вряд ли могла пролезть птица, тем более ребенок. Но прямо у земли обнаружилась еще одна дыра диаметром 20–25 дюймов, достаточно широкая для обоих.
Крики альбатроса внезапно прекратились, и у всех возникло опасение, не ошибка ли это, не приняли ли Фриц, боцман и капитан Гульд желаемое за действительное.
Тогда Дженни отстранила Джона Блока, опустилась на коленки и, нагнувшись к отверстию, несколько раз громко позвала птицу, привыкшую и к ее голосу, и к ее ласкам. Альбатрос тут же отозвался и почти одновременно появился в дыре.
— Боб, Боб! — продолжала звать Дженни.
Но никто на ее зов не ответил. Неужели мальчика не было вместе с птицей за стеной? Его мать не могла сдержать крики отчаяния.
— Подождите… — сказал боцман. Он присел на корточки и стал разгребать дыру, отбрасывая песок. Через некоторое время отверстие увеличилось настолько, что он смог туда пролезть.
Минуту спустя Джон Блок выбрался назад с неподвижным ребенком на руках. Потерявший сознание Боб, почувствовав на лице поцелуи матери, открыл глаза.