— Пустяки, Ричард! При прыжках во времени такое иногда случается, тем более, если находишься во «временной петле»!
— Но я ведь уже прожил 2177 год! Не люблю парадоксов!
— А ты просто считай, что мы находимся в любом другом времени и месте. Никто здесь никакого парадокса не заметит, поэтому и ты его тоже игнорируй! Вероятность почувствовать, что ты в данный момент существуешь «парадоксально», близка к нулю для любой временной линии, лежащей вне твоей собственной нормальной жизни… хотя, если ты появишься вблизи от собственного дома, она может возрасти до одной миллионной, так что сам понимаешь. Но ведь ты покинул эту местность совсем молодым, не так ли?
— Мне было семнадцать. В 2150 году.
— Ну так успокойся! Тебя никто не узнает!
— Узнает дядя Джок. Я навещал его несколько раз, хотя и нечасто… До последнего нашего визита три дня назад.
— Он не вспомнит этот визит — «три дня назад»!
— Как не вспомнит? Да ему было сто шестнадцать лет в тот момент, вернее, стукнуло бы через одиннадцать лет. И он вовсе не выглядел маразматиком!
— Ты прав, он, разумеется, в ясном уме. Но и он тоже вовлечен в пространственно-временную петлю. И как ты теперь знаешь, он состоит в Корпусе в полном ранге Сеньора. По сути, он отвечает за станцию временного канала номер три в Северной Америке. Главный Штаб Времени прошлой ночью был эвакуирован на его станцию. Ты можешь это уразуметь?
— Хэйзел, я ведь и секунды не упустил из того, что было. Двадцать минут назад я сидел в нашей каюте на Доре, а она стояла на земле Терциуса. И я думал: то ли попросить еще одну чашку той амброзии, то ли заманить тебя в постель. Потом меня погнали с такой скоростью, какую я только способен был развить. Так что мне вряд ли удалось соблюсти видимость достоинства, хоть я и очень старался. Я ведь всего-навсего старый солдат и безобидный писака-халтурщик. И я не гожусь для таких приключений. Ну ладно, пошли. Я хочу познакомить тебя с моими тетушками, особенно с Сисси.
Гэй высадила нас на дороге, ведущей к дому дяди Джока, и мы прошли по ней: я с пакетами и тростью, Хэйзел — со своей неизменной сумкой и котенком.
Несколько лет назад дядюшка Джок поставил вокруг фермы крепкую ограду: в то время в Айове так было принято. Когда я покинул дом в 2150 году, чтобы поступить на военную службу, ограда еще не была закончена. Но когда я заехал домой в… кажется, 2161 году (вроде так), она уже стояла.
Ограда была сделана из толстой ячеистой стали, и ее венчала плотная спираль из шестижильной колючей проволоки, которой тогда, в шестьдесят первом, еще не было. Видно, ее добавили потом. Колючая спираль обвивала медный провод с изолирующими керамическими распорками.
Через каждые двадцать метров висели знаки-плакаты с надписью:
ОПАСНО!!! Не прикасаться к ограде
до отключения главного разъединителя N 12!
На воротах красовался знак размером побольше:
АГЕНТСТВО СВЯЗИ ИНТЕРБЮРО
Биоэкологическое исследовательское подразделение.
Районный офис. Поставки радиоактивных материалов через ворота № 4 только по средам.
7-Д-92-10 сек. (По действующим ценам.)
Хэйзел задумчиво произнесла:
— Ричард, вряд ли дядя Джок здесь сейчас живет. А может, это другой дом, и Гэй что-то перепутала? Я могу обратиться в Корпус за помощью.
— Да нет, — ответил я — Это именно тот дом, и дядя Джок жил (или живет) здесь в том году. Если это тот год, то я помню, откуда растут ноги. Текст надписи явно припахивает моим дедущкой. Он всегда так же чудил, чтобы обеспечить себе уединение. А однажды он даже завел себе ров с водой и запустил туда пираний.
Я отыскал кнопку с правой стороны ворот и нажал. Неестественный медный голос с актерскими интонациями приказал:
— Станьте на полметра от глазка лицом к нему… Повернитесь на девяносто градусов и покажите профиль. Территория охраняется собаками, газом и снайперами.
— Дома ли Джок Кэмпбелл?
— Назовите себя.
— Это его племянник Колин Кэмпбелл. Скажите ему: «Старина, ее отец все узнал!»
Медный голос сменился знакомым баритоном:
— Дикки, у тебя что, снова неурядицы?
— Нет, дядюшка Джок! Я просто хочу войти. Надеюсь, вы меня ждете.
— Ты не один?
— Со мной жена.
— А как ее звать?
— Идите к черту!
— Я еще успею, а ты меня не зли. Как ее звать?
— Дядя, мне не хочется играть в ваши игры. Мы уходим. Если увидите Лазаруса Лонга (или доктора Хьюберта), передайте, что меня давно уже тошнит от детских забав. Я не желаю в них участвовать! Всего доброго, дядя!
— Погоди! Не двигайся! Я держу тебя на прицеле!
Я спокойно повернулся и сказал Хэйзел:
— Пошли отсюда, дорогая. Город далековато, но кто-нибудь нас наверняка подбросит. Люди здесь вполне дружелюбны.
— Я могу запросить помощь, Ричард. Так же, как тогда из «Раффлза».
Она подняла сумку.
— Можешь? А нельзя ли позвонить прямо в этот дурацкий дом, неважно, где, когда и на каком временном канале он расположен? А может, его и вообще нет? Давайте-ка топать отсюда и передай мне Пикселя — моя очередь с ним нянчиться.
— Олл райт.
Хэйзел, вроде бы, ничуть не огорчилась из-за нашей неудачи. Подумаешь — не попали в дом дяди Джока, или в Главный Штаб, или в то, что там находилось! Что до меня, то я был просто счастлив и ни о чем не думал: у меня прекрасная любящая жена, я больше не калека, чувствую себя на много лет моложе своего календарного возраста (если вообще этот календарь существует!). Погода дивная, какая бывает только в Айове. Днем, конечно, станет жарче, но пока что, в десять пятьдесят, еще вполне нормально и приятно. А когда станет жарко, придется подумать об укрытии для жены и котенка. Даже если придется остановиться на ближайшей ферме. Попробую припомнить имя хозяина — Тэнгейз, кажется? А может, старик продал ее к 2177 году? Какая разница!
Меня не волновало отсутствие местной валюты в моем кармане, имущества или недвижимости. В прекрасный летний день в Айове не бывает места для волнений. Я способен и буду работать, пусть даже придется разбрасывать навоз, если не найдется другой работенки. А потом, в скором будущем, смогу начать разбрасывать и «навоз» совсем другого сорта (работая в лунные ночи и воскресенья). Ведь в 2177 году Ивлин Фингерхут еще не ушел в отставку, поэтому вполне можно под другим (или другими) псевдонимом послать ему кое-что из того же старого вздора. Лишь дав другое название очередной вариации нескончаемого сериала! Что может быть легче — стоит отшлифовать и чуточку сместить сюжетную линию, окрасить немного в другие тона, слегка взбодрить пинками персонажей — и читатель твой! Вот он, секрет литературного успеха! Издатели лишь делают вид, что им нужны новые истории. Чепуха, они покупают все ту же старую жвачку. Поскольку покупатель-потребитель желает лишь развлечений, а не открытий, он не принимает ни поучений, ни устрашения.
Если бы люди в самом деле жаждали новизны, бейсбол умер бы два столетия назад. А он и нынче популярен! И что такого в этой игре, чего люди не видели много раз раньше? А ведь им еще и еще хочется этого зрелища. А, черт, да я и сам его люблю — с сосисками и пивом в придачу!
— Хэйзел, тебе нравится бейсбол?
— Не имела случая убедиться. Я завершала учебу в школе на Земле (до этого мне пришлось попринимать лекарств от акселерации), но времени на это развлечение у меня никогда не было. Да и вообще не было времени ни на что, кроме учебы. Я даже не смотрела ничего по идиотскому «ящику»! И звали меня тогда Сэди Липшиц.
— А почему тебе так не нравилось это имя?
— Ты что, хочешь по правде? Это то же, что ответ на вечный вопрос: «Почему все упирается в деньги?»
— Если ты захочешь мне сказать, конечно.
— Ты всегда своего добьешься, негодник! Ну, слушай… Это было сразу же после смерти Слима Лемке Стоуна… Откуда этот чертов шум?
— Это автомобиль.
Я огляделся в поисках источника звука. Начиная с 2150 года или чуть раньше высшим шиком для айовского фермера стало вождение собственного транспорта, внешне имитировавшего то, что в двадцатом веке именовалось «персональным автомобилем». Такой транспорт часто называли «репликой» — он, разумеется, работал вовсе не от двигателя внутреннего сгорания, сжигавшего продукты переработки нефти (к этому времени даже в Южной Африке уже были приняты законы против загрязнения воздуха), а от нормального современного источника энергии, шипстоуна, но зато его всегда снабжали источником шума, имитирующего звук мотора старинного автомобиля. И внешне он конструировался но типу авто, причем чем старее модель, тем престижнее она считалась.
Так вот, та «реплика», которая теперь нагоняла нас, была шикарней всех: она повторяла модель «Оловянной Лиззи» — прогулочного «форда» образца 1914 года. По величественности эта «реплика» не уступала королеве Виктории (и чем-то на нее смахивала!). Ну а принадлежала она дядюшке Джоку — кому же еще? Это можно было предположить даже по ее адскому грохоту.