— Нет, Влад. Я не могу.
— Ладно, Маш. Я все понял. Но тебя не отпущу одну с ребенком. Я все равно отвезу вас к себе, а сам уеду к родителям и поживу у них пару суток. Моя квартира в полном вашем распоряжении до понедельника. И прежде, чем отказываться в очередной раз, знай, я просто хочу помочь. Без каких-либо задних мыслей. И о Никите подумай.
Его предложение такое заманчивое. И усталость накатывает с каждой минутой все сильнее.
— Маш, я обещаю, что уеду.
Я верю Торопову. И это действительно лучший вариант. Другого я просто не найду.
— Хорошо.
Влад удовлетворенно кивает, и мы наконец трогаемся. Никита благополучно спит. Ему даже не мешает музыка, которую включил Влад. И я его понимаю. Мне почему-то самой становится все так безразлично. Лишь быстрее оказать в тепле и лечь спать. Хотя я вру. Мне не безразлично. Но я не переживаю. Вообще не из-за чего. Скорее я удовлетворена. Раз Торопов предложил пожить у него, значит он сам ни с кем не живет. И от этого почему-то в груди разливается приятное тепло.
Дура, ты Маша! Непроходимая! О другом должна думать! Но мне не хочется. Я только один раз позволю себе, а потом снова стану прежней. Рассудительной и благоразумной.
Мы останавливаемся около супермаркета, и я даже не успеваю спросить причину остановки, как Торопов покидает машину и возвращается только минут через пятнадцать с огромным пакетом, набитым разными вкусняшками.
— У меня ничего нет в холодильнике. Мышь повесилась.
— Не стоило. Мы бы придумали что-нибудь, — вру я, помня о своих копейках на карте и мне становится стыдно. — Спасибо.
— Не за что, — Торопов жмет плечами так, словно он тысячу раз так делал для нас.
Дальше мы едим в полнейшей тишине, нарушаемой звуков из динамиков. Мелодия медленная и тихая, за окном непрекращающийся ни на минуту дождь, а на плечи наваливается усталость. Голова совершенно пустая, и мне казалось, что еще немного и я усну.
Но слова богу, дотерпела. А когда пришлось тормошить Никиту и тащить его, не понимающего где и он, и что делает, к подъезду, а потом в лифт, то даже немного взбодрилась. А перед дверью в квартиру Торопова сон, как рукой сняло. Сердце стремительно забилось, а ноги предательски дрогнули. Еще утром я бы в жизни не поверила, что окажусь в этом месте снова. А теперь воспоминания вдруг лавиной накрыли меня. Навалилось сразу все и плохое, и хорошее. И чтобы не задохнуться от нахлынувших эмоций, я сосредоточилась на Никите.
Через порог перешагнула с закрытыми глазами. И прям у двери опустилась перед Никитой, пытаясь его раздеть. Руки дрожали, и я избегала взгляда Торопова. А когда решилась посмотреть на него, то поняла, что он за мной внимательно наблюдает.
— Все в порядке?
Сил ответить не нашлось. Поэтому я просто улыбнулась и утвердительно кивнула.
Проводив Никиту в комнату и усадив его на диван, я принялась за свою одежду, краем глаза отмечая, что Влад тоже переоделся. Он сменил мокрое пальто на черную короткую куртку и с мокрыми от дождя волосами напоминал рок-звезду из модного журнала.
Мне вдруг захотелось рассмеяться. Я так нервничала, что не замечала ничего вокруг. Все мое внимание было сосредоточено на Владе. Я изучала, не отрывая своих глаз. И, кажется, он заметил мое состояние, но виду не подал.
— Ты же помнишь, где здесь все находится? — его голос был охрипшим, и у меня промелькнула мысль, что он тоже волнуется.
— Да, — выдохнула я в ответ.
Влад кивнул и ушел в свою комнату. Его не было две минуты, а я так и стояла не в силах пошевелиться.
Торопов принес чистый комплект постельного белья, отнес пакет с продуктами на кухню, вернулся, достал из кармана пальто кошелек, заглянул в ящик тумбочки, и только потом с грохотом положил на ее поверхность ключи, визитку и карточку.
— Второй экземпляр ключей, мой номер телефона на визите, и если что-то нужно купить, не стесняйся!
— Это лишнее, — я стояла все на том же месте и почему перестала понимать происходящее.
— Маш! У тебя ребенок! Если что-то понадобится, можешь воспользоваться. И чувствуйте себя как дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хорошо, — пообещала я, зная, что ни за что не возьму у него денег.
— Ну, все, я пошел. Приеду утром в понедельник. Если, что звони.
— Угу, — я обхватила себя руками.
Вот именно сейчас мне почему не хотелось, чтобы Торопов оставлял нас одних в своей квартире, но упорно продолжала молчать. А Влад словно чувствуя мои сомнения, не двигался с места, при этом не спуская с меня глаз. Отчего-то стало жарко.
— Мам! Я спать хочу!
Я даже вздрогнула от голоса Никиты.
Торопов тоже моргнул, словно находился в забытье, а потом просто кивнув, вышел, тихонько захлопнув за собой дверь. Я тяжело выдохнула, и поняла, что готова броситься за ним. Я не знала зачем, но точно была уверена, что не хочу, чтобы он ушел. В груди все сдавило и мне не хватало воздуха, чтобы сделать хотя бы один вдох, и только повторная просьба Никиты заставила меня двигаться.
На автомате я расстелила белье на диване, раздела Никиту и помогла забраться ему под одеяло. От еды сын отказался, потому что очень сильно устал и его глаза уже слипались.
— Мам, ты со мной будешь спать?
— Конечно, только приму душ и сразу же к тебе.
Никита доверчиво кивнул, а я в ответ ласково погладила его по голове, укрыла одеялом, и он тут же вырубился. Бедный ребенок! У него даже не хватило сил пожелать мне спокойной ночи. Обычно мы перед сном обсуждаем еще кучу тем, но сегодняшний вечер был для него не из легких.
Убедившись, что Никита спит, я хотела сразу же принять душ и лечь спать, но поняла, что не смогу, пока не позволю себе обвыкнуться в этой квартире. Поэтому я принялась бездумно ходить из комнаты в комнату, отмечая что здесь совсем ничего не изменилось. Все выглядело так, как я это помнила. От осознания этого факта стало как-то легче на душе. И уже не так страшно и волнительно. А даже осмелела настолько, что разложила продукты в холодильник и шкафчики. Кстати надо отметить, что, судя по содержимому пакета, Торопов похоже думал, что мы у него недели на две. Сыр, яйца, колбаса, молоко, творог, йогурты, хлеб, масло, сок, овощи, фрукты, консервы и куча сладостей. С голоду мы с Никитой точно не умрем. Но несмотря на обилие продуктов и уже длительное время голодания, есть не хотелось. Я с трудом запихнула в себя пару бутербродов с колбасой и сыром, и наконец отправилась в душ. И я почти разделась, как меня осенило, что мне совсем нечего одеть после душа. Мысль по рыться в вещах Торопова пришла в мою голову первый. Некрасиво, конечно, но за вечер уже произошло столько всего, что копание в чужой одежде меня не смущало. Тем более Влад сам предложил, быть как дома. По старой памяти мне не составило труда открыть шкаф в его комнате и выудить очень даже приличную футболку. Совесть меня не мучила нисколько. И я со спокойной душой, заставив себя ничего не анализировать, приняла душ, и чуть подсушив волосы полотенцем, забралась к Никите под одеяло.
Если в душе мне удалось не думать о сегодняшней встрече, то вот с кроватью было сложнее. Но теперь у меня все было по-другому. И использовав пару техник от моего любимого психолога по переключению мыслей в другое русло, плюс усталость, и я спала, как младенец. Правда не очень спокойно. В квартире было тепло, отчего мне стало жарко. А после и совсем даже во сне чувствовала какую-то тревожность. Металась по кровати, пока не открыла глаза.
Крик застрял в моем горле.
Рядом с диваном стоял стул, на котором восседал прямо в верхне одежде Торопов. Слава Богу, свет, который я оставила в коридоре хорошо освещал его, иначе я бы просто с ума сошла от страха. У меня итак все волосы дыбом стали во всех местах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Тише, тише, это я, — прошептал Торопов, когда понял, что я вот-вот начну истерить.
Дыхание вырывалось шумными короткими выдохами, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.
Я не могла произнести ни слова, а когда немного пришла в себя, то поняла, что готова убить Торопова. Так ведь чокнуться можно.