Оливия тоже попыталась улыбнуться. Ведь сегодня – один из самых счастливых дней ее жизни. И Аластер делит его с нею. Он здесь, с ней – пока.
– Хотелось бы мне знать… – заговорил было герцог, но не закончил предложения.
Если ее счастье состоит в том, чтобы удержать его, она погибла.
– Мне тоже хотелось бы… – Внезапно Оливии стало очень холодно.
Он посмотрел на нее.
– Продолжайте!
Оливия покачала головой.
– Нет, вы первый.
По его губам пробежала легкая улыбка.
– Мне хотелось бы знать, какими мы стали бы, если бы выросли в таком месте?
Мы! В ее груди сжалось какое-то горькое чувство. Оливия хотела высвободить руку, но он сжал ее крепче, и через мгновение она сдалась.
– Думаю, мы были бы ужасно испорченными, – сказала Оливия.
Герцог рассмеялся низким, скрипучим смехом.
– Без сомнения, вы правы.
Так они и сидели рука об руку в меняющемся вокруг них свете. В пруду отражалось позднее послеполуденное солнце, частицы пыльцы и какие-то пушинки парили в солнечных лучах, проникающих сквозь ветви деревьев. На поверхности воды появлялись пузыри, лопались и исчезали. Над водой мелькнула голова рыбы с открывающимся ртом. Где-то вдалеке закричала птица.
– Вы бы процветали здесь, – продолжил он. – Самая умная девочка в округе. Которую все нянчат и обожают. Вот чего вы заслуживаете.
У нее перехватило горло.
– Боюсь, тогда я не смогла бы выучить итальянский, – сказала Оливия.
– Вы нашли бы способ сделать это.
Она пожала плечами. Возможно, так оно бы и было. Но для этого понадобилось бы желание изучить итальянский язык, а если бы она не чувствовала презрения окружающих, враждебности и подозрительности Алленз-Энда, что могло бы заставить ее сесть за книги? Вместо этого она играла бы в салки или в поиски сокровищ. Кричала бы, ссорилась бы с кем-то, прыгала бы через скакалку… училась бы заводить друзей вместо того, чтобы учиться прятаться от других.
Оливия откашлялась.
– Если бы здесь выросли вы, мне пришлось бы обучиться игре в шахматы. Иначе кто объяснил бы вам гамбит Блэкборна? Вы же безнадежны в этом смысле. – Оливия краем глазом посмотрела на Марвика и увидела его улыбку. Осмелев, она продолжила: – Но вы все равно занялись бы политикой. Вы стали бы замечательным членом парламента, а со временем – настоящим героем простых людей. Мы называли бы вас… – Внезапно это выражение удивило ее: – Солью земли.
Аластер засмеялся.
– Что за безумная идея! Но я не уверен. Отсюда трудно добираться до парламента.
– Вы бы нашли собственный путь. – Оливия решилась ступить на опасную почву. – Свои идеалы вы получили не от отца – вы сами нашли их. И здесь вы сделали бы то же самое.
Герцог явно был поражен ее словами.
– Да, – медленно проговорил он, глядя на нее. – Мои идеалы… Сами видите, куда они меня завели в последний год.
Его слова были циничными. Однако тон оставался задумчивым. Оливия ободряюще пожала его руку.
– Эти идеалы все еще составляют часть вас, – сказала она. – Но скоро вы снова пойдете сквозь строй – очень скоро, я надеюсь. – И тогда ей уже не будет места рядом с ним.
Аластер покосился на нее.
– Возможно. Если только я вспомню, как заниматься такими вещами.
– Вы и сейчас это делаете.
– Я научился беспокоиться о другом. – Аластер очень ласково погладил ее щеку. – Пора нам перейти на ты и ты должна называть меня Аластером.
Оливия сглотнула. Неожиданно ей пришло в голову, что сейчас очень важно что-то сказать.
– Мы были бы верными друзьями, если бы выросли здесь. – Помолчав, она добавила: – …Аластер.
– Думаю, ты права, Оливия. – Он снова погладил ее лицо. – Мы могли бы приходить сюда, в это самое место, чтобы посидеть тут на бревне и поболтать, как старые друзья.
– Очень часто. И возможно… – Она улыбнулась. – Не только поболтать. Думаю, здесь ты должен был поцеловать меня. В первый раз. Когда нам обоим было бы… шестнадцать?
– Пятнадцать, – подсказал герцог. – Четырнадцать…
– Не по годам развитые подростки!
– Да, – согласился он. – Но мы бы так спешили. Хотя едва вышли из детства. И в первый раз, когда я тебя поцеловал… – Герцог наклонился к Оливии, чтобы поцеловать ее, и она потянулась к нему. – Это было бы так, – прошептал он, касаясь губами ее губ.
У нее были теплые, неописуемо сладкие губы. Казалось, он хочет от нее чего-то – чего-то, чего нужно добиться, а не просто взять. И она с радостью давала ему это.
Через несколько долгих мгновений он слегка повернул голову, чтобы поцеловать ее в висок.
– Ты была бы потрясена, – добавил Аластер. – Но не больше, чем я, при всем моем безрассудстве.
Оливия уткнулась лицом в его плечо, чтобы спрятать улыбку.
– Неужели? – спросила она.
– Ну да. Я же грубоватый деревенский парнишка. Опыта у меня мало. Думаю, я был бы ошеломлен.
– Не могу сказать того же о деревенских девчонках. Они довольно нахальны. И когда ты, потрясенный, оторвался бы от меня, я бы привлекла тебя к себе для следующего поцелуя.
– Да что ты?!
Оливии понравилось, что в его голосе зазвучало удивление, к которому примешивалось удовольствие. Она подняла голову, чтобы показать герцогу свою улыбку.
– О да, – кивнула Оливия. – Вот так.
Его поцелуй был медленным и чувственным. У деревенских девчонок на такие поцелуи не хватает терпения. Она лизнула его верхнюю губу, отчего Аластер застонал, а затем запустила руку в его волосы и с силой прижала его губы к своему рту.
В одно мгновение в обоих вспыхнула жажда страсти, между ними пробежала искра. Положив ладонь Оливии на поясницу, чтобы удержать ее на месте, Марвик наклонил голову и поцеловал более глубоким поцелуем.
Но потом наступило мгновение, когда, как в оркестре, оба замерли для беззвучного аккорда.
– Хотелось бы мне знать, – прошептала Оливия, согревая дыханием его губы, – насколько дерзкой я могла бы быть? Ведь я бы знала тебя очень хорошо. Но до этого мгновения ты считал бы меня только другом.
Аластер тихо выдохнул.
– Никакого настоящего «только» между нами не было бы, – заявил он. – Мы все равно всегда знали бы, что обязательно будет и большее.
– Да. – Поймав руку герцога, Оливия поцеловала его ладонь, а затем прижала ее к своей щеке. – Думаю, я была бы очень смелой. И не испытывала бы страха. С тобой я одновременно и чувствовала бы себя в безопасности и… не чувствовала бы. Однако я бы полностью доверяла тебе.
– А я бы не боялся разочаровать тебя. – Он прижался лицом к ее волосам, так что его голос звучал приглушенно. – Потому что твое доверие нужно было бы как воздух. Так что, если бы ты была смела со мной, то я расценивал бы это не как излишнюю смелость, а как мудрость.