В других, кажется, расселились женщины и дети.
Их энергетика больше говорила о прежней, тяжелой жизни, чем о моментальной потере сил в магических схватках и рукопашной.
Аура белых верберов удивительным образом походила на ауру наших, местных. Я заметила лишь небольшую разницу в форме морды – более вытянутой, не такой лобастой и ушей – они выглядели меньше и круглее. Было очевидным, что это родственные виды оборотней, которых судьба тысячи лет назад развела по разным мирам. Одним повезло больше, другим – меньше. Впрочем, если верить лекциям по истории – на первом курсе медакадемии их читали два семестра подряд – нижние миры не всегда отличались ужасными условиями жизни. Конечно, там приходилось выживать – не то, что на перекрестье и ближайших к нему планетах. Но не так, как в последние тысячу-полторы лет.
Особая магия изуродовала обитателей нижних миров – и физически, и психологически. Она всегда их пронизывала, но жители поддались не сразу, незаметно для себя меняясь год от года, десятилетие от десятилетия. Не только разумные расы – животные, насекомые, даже растения пропитывались темной энергией и медленно мутировали в более хищные, опасные формы. Взамен они получали почти неуязвимость в родных пенатах. Но только не в наших краях.
Перекрестье мгновенно воспротивилось чужеродной магии, растворило ее, обращая в безобидную и полезную энергию. И все преимущества белых верберов исчезли.
Осталось истощение – для управления перерожденными, для их создания требовалась немалая сила, да и сражения с нашей армией изрядно потрепали захватчиков.
Я посмотрела на Рика, и, получив ободряющий кивок, застыла, наблюдая, как машина медленно садится неподалеку от шатров.
Когда дверцы раскрылись, Вагр выскочил первым и помог Кармелии спуститься. Опираясь на руку дракона, маргонка просто лучилась радостью – он явно запал ей в душу. Рик вышел третьим. Не последовал примеру Вагра, просто поднял меня за талию и поставил рядом.
Ловко спрыгнула на примятую траву Латифа, и грузно – Шейман.
Наша маленькая процессия направилась к вражескому лагерю.
Из палаток перекрестного воинства высыпали наружу сотни верберов и вертигров – как самых «свежих» их оставили сторожить захватчиков.
Остановившись поодаль, они наблюдали, готовые в любой момент ринуться в драку.
До этой части перекрестья сильные ветра не долетали – громадная горная гряда заслоняла приграничные земли.
Лишь легкое дуновение шевелило мои волосы.
Здесь пахло солнцем, травами и кострами, словно и не было войны. Никогда не было.
Из центральной палатки нижних оборотней вышел уже знакомый нам белый вербер – Главарь захватчиков.
«Баюкая руку» со стороны больного плеча, очень опухшего, и, кажется, воспаленного, он ковылял навстречу, время от времени даже не хромая, а подволакивая раненую ногу.
Следом за ним появились еще двое. У первого совершенно заплыла правая половина лица, и напоминала один большой, черный синяк. Видимо, раздробились кости, а вправить нормально никто не смог. Второй держался за бок, и даже сквозь плотную, мешковатую рубашку проступило несколько капель крови с сукровицей. Нехорошо, значит, рана тоже воспалилась.
– Не мудрено! – словно поймав мои мысли, тихо произнес Рик. – При такой потере энергии и на такой-то жаре.
Главарь белых верберов сделал резкий жест, и его сопровождающие остались на несколько шагов позади.
Сам же вражеский генерал подошел к нам так близко, что я могла бы дотянуться до него рукой.
И страхи рассеялись окончательно. Осталась лишь жалость и толика уважения к этим существам – они не сдавались, не смотря на раны и поражение.
Главарь белых верберов все еще гордо держал голову и прямо – спину. Смотрел с достоинством, ни на секунду не отводя глаз, и вблизи радужки его казались кусками красной яшмы. Не прозрачные, как у местных оборотней, маргонов и людей – матовые, и словно бездонные.
Обветренная, исполосованная глубокими морщинами кожа выдавала в белом вербере существо, которому немало досталось в жизни. Но грубо высеченное лицо его с непривычно скошенным лбом – визитной карточкой этого вида оборотней – выглядело молодым.
Я дала бы ему не больше шестидесяти лет.
Вражеский генерал сделал еще пару шагов навстречу, и легкий порыв ветра убрал с его плеч густые, светлые волосы, похожие на матовые стеклянные нити.
Надо же какие они интересные, необычные вблизи, эти нижние твари. И совсем не мерзкие, как бы я к ним не относилась. А относилась я к ним все лучше и лучше.
Теперь, когда нас и лагерь захватчиков разделяли несколько метров, становилось ясно, что они выделили женщинам и детям лучшие места. Их палатки располагались на самых ровных участках, неподалеку от малинников, порослей растений со съедобными кореньями. От палящих лучей их прикрывали раскидистые кроны деревьев.
На самом солнцепеке высилась палатка генерала и остатков его воинства.
Как можно не уважать нижних за такое решение?
Недолго мы хранили молчание. Никто не начинал диалог первым, все поочередно присматривались друг к другу, изучали.
Наконец, белый вербер вздохнул и очень спокойным басом произнес:
– Добро пожаловать в наш лагерь. Спасибо, что приехали. Честно говоря, не знаю – имею ли право приветствовать вас на вашей земле. Но все равно приветствую.
– Ладно, церемонии излишни, – отмахнулся Рик и взял ровный, деловой тон. – Первым делом мы прокачаем будущего поединщинка энергией жизни и питательным раствором с ней же, родимой. Так напичкаем, что из ушей польется, – василиск тряхнул своей аптечной сумкой и моей заодно тоже, – Затем окажем помощь остальным раненым, женщинам и детям. Сделаем все, что сможем.
– Спасибо, – кивнул белый вербер, и что-то пушистое уткнулось мне в ладонь – Мурашка отправился во вражеский лагерь вместе с нами.
Белый вербер удивленно посмотрел на кота, словно никак не ожидал от него такой смелости. Но Мурашка гордо вышел вперед – грудь колесом, хвост – трубой. Ну просто боевой кот, не иначе. Вражеский генерал пожал плечами, хмыкнул, крутанулся на пятках и махнул нам рукой, приглашая идти следом.