должен трогать мою сучку! Руки прочь от моей женщины!» Что это еще за хренотень? Какое-то восстание мужского эго.
Вруум!
Я люблю дрочить, я люблю кончать! Кому не насрать, что тебя заводит? Геи меня обожают! Я захожу в комнату геев и говорю: «О, так я вам нравлюсь?» Но все же мне приходится уточнять: «Даже не думай меня клеить. Я по бабам, и ты это знаешь». Гейский секс просто не для меня. Я однажды его пробовал, когда был моложе, но мне как-то не зашло. Меня просто не привлекает идея того, что какой-то парень будет тянуть меня за волосы, кусать за ухо и совать свой член мне в задницу.
Секс – самая могущественная сила во вселенной. Забудьте о Теории Великого объединения и Стивене Хокинге, я скажу, в чем все дело: женщины. Разве женщины – не сильный пол? Какая сила более притягательна, чем эта? И не только из-за вагин. Нас тянет к женщинам из-за их энергии. Нас привлекает их переменчивость, их способность выкармливать дитя, даже не осознавая этого, выносливость к крикам, плачу, коликам и сраным подгузникам, когда мужчины такие: «Я съебываю! Пойду убью саблезубого мохнатого мамонта и принесу его сегодня на ужин. Ва-хаааааа!» У нас нет сисек; мы не можем вскормить и козявку.
Хууу-хууу! Парни в полной жопе чисто по уровню тестостерона. Большинство женщин могут быть слегка чокнутыми, но в целом они кормилицы, а мы созданы изначально для охоты. Нас создали, чтобы быть Тедами Ньюджентами. Мы охотились миллион лет. Мы не затачивали копья, чтобы подписывать контракты! Убей хреново животное! Кровь, кишки, блевотина. Поэтому женщины сидели в пещерах рядом с детьми. Чтобы самцы не ели детей. Животные так и делают! И мы не далеко ушли. Вот вам кое-что: во всех наших ссорах мы не могли найти ту способность мозга, которая отличала бы нас от обезьян. Это меня убивает. Я себя убиваю. Очень редко можно встретить сострадательного мужчину, который скажет «прости» или заплачет. Черт, только попробуй сделать так же, как женщины! «Ты что, педик? Ты гей? Будь мужчиной!» Вот это да! Уж лучше я буду геем, если в этом их сущность: нюхать цветы, сосать большой палец, плакать и широко улыбаться.
Мы прячем вагину. Так устроено наше общество. Иисус и Мария Магдалина – там написано «и он поцеловал ее», а остальное вычеркнуто. Он поцеловал ее что? Губы, руки? Все мы знаем, что такое Святой Грааль – это вагина. Вот это, я понимаю, мистицизм. Те парни, тамплиеры, смотрели в чашу – как та сцена из «Основного инстинкта», где Майкл Дуглас не может смотреть на вагину Шэрон Стоун – и все падали в обморок. В каком смысле чаша была золотой с рубинами? Я вас умоляю! В чем бы ни была сила Господа, она точно не будет в золотой коробке! Мы сделали золото. Мы сами создали рай и ад. Попробуйте засунуть это в золотую коробку.
Мать твою, женщины – совсем другие. Они могут рожать. Они могут растить. Кормление заложено в женской ДНК. А как насчет всяких годовщин, это тоже заложено в их генах? Даже крутые цыпочки, как моя девушка Эрин Брейди, становятся сентиментальными и злятся, когда ты забываешь даты. В прошлый раз, когда я был в Англии с Эрин, мне за это влетело. У нас была английская версия «Грэмми». Тогда играли Oasis. К сожалению, в тот большой день у Эрин был день рождения, или наша годовщина, или еще что. Видите? Мне снова влетит, потому что я уже не помню, что это было.
Что бы тогда ни было, я внезапно это понял или кто-то мне сказал. В голове загорелся красный свет. «О боже!» Я позвонил в отель и сказал: «Подарите ей цветы». Но она вбила себе в голову, что я спер цветы с прилавка или их вообще подарил не я, что, в общем-то…
– Эрин, ты должна понять. Я готовлюсь к «Грэмми», голова забита совсем другим, я не знаю, что я делаю, не говоря уже о поздравлениях с днем рождения. – Или все-таки годовщина? Черт, похоже, я облажался даже в извинении. – Слушай, я пропускаю дни рождения своих детей. Я даже не знаю даты.
– Со мной такое не пройдет! – Кажется, она сказала как-то так.
В итоге я протянул: «Ну лааааадноооо». Мы расстались в тот день минут на десять.
* * *
Когда я начал зарабатывать, то сказал Терезе:
– Знаешь что, дорогая? Иди покупай себе все что хочешь.
– Правда? – спросила она. – Можно? То есть мы можем купить целый дом?
Вот только они все это забывают! А когда я вернулся домой и сказал:
– Слушай, дорогая, я натворил дел на гастролях.
– В каком смысле? – услышал я.
– В каком смысле «в каком смысле»?
Зачем я ей рассказал? Потому что я ебаный придурок. Я знаю, что случилось. Я был на реабилитации, протрезвел, пытался быть честным и все такое. В клинике мне говорили: «Ну, вы должны ей сказать, но я вас не заставляю». Я их послушался. К сожалению.
Это все слово «но». Когда они добавили: «но я вас не заставляю», я сразу должен был все понять. Но – страшное слово. Оно всегда вам аукнется. Знаете, что говорил мой дядя о слове «но»? Это сокращение от «не определено». Так что когда ты говоришь «я ему не сказал, но…» – это значит, что ты все рассказал. А «я все сказал, но…» значит, что ты ничего не говорил.
Разве это не безумное совпадение – или судьба? – что моя бывшая жена Тереза была близняшкой, а теперь моя подружка – тоже близняшка? Хммм, может, это как-то связано с теми семилетками в хоре. Когда я был маленьким, при каждой встрече с близняшками я говорил: «Может, мы с твоей сестрой погуляем?» Кстати, если бы я сейчас был у Опры, то сказал бы: «У кого-нибудь из вас есть сестры-близнецы? Напишите завтра на мой сайт, дайте знать». А, да, я не пользуюсь электронной почтой.
Разумеется, учитывая мои пристрастия, я годами просил Терезу устроить тройничок с ее сестрой Лизой и получал за это по ушам. И Лизу я просил об этом не один раз! Но честно, вам не кажется, что у близняшек часто такое спрашивают? Это же такая тема, нет? Однажды я написал песню о Терезе и ее сестре. Она называется Push Comes to Shove. «Слушай сюда, детка, без сомнения, я говорю о тебе. Твоя сестра такая тощая, мы с парнями знаем, где ты была». Я пою ее как Том Уэйтс.
Женщины