Следующая элегия, переведенная с ирландского, написана около двухсот лет назад ард-филе, или верховным поэтом племени; в ней много естественных и трогательных черт, и, когда ее пели по-ирландски под звуки арфы, она обладала способностью трогать сердца всех слушателей, вызывая слезы на глазах.
О Боанн, ты славна весельем и боем,Где Конна потомки? Увяли цветы,О серо-зеленые заводи Боанн!Как ты поседела, как плакала ты!
Где слава героев, где копья Мелтана,Где Арт Одинокий с летящей стрелой?О’Нейлы, венчанные славою бранной, —Багровой победы заря над тобой,Тут войско героев на битву скакало,И фениев гнева здесь пламя пылало,И сбруей звенел их торжественный строй.
Река королей и наследников трона,И быстрых ладей, и серебряных рыб,Я плачу, тебя воспевая, о Боанн,Ты плачешь у гроба всех тех, кто погиб, —И все, кто был дорог мне в сердце моем,Уснули навеки на бреге твоем.
Мертвы сыновья, и погибла их сила,И дочь умерла, и погибла краса,О Роза, о Рори, о Брайен мой милый,Оторваны силой от сердца отца,О сердце мое, моя кость, моя кровь,Мертва моя плоть, моя жизнь и любовь.
Когда-то все люди молились за них,Везде говорили им доброе слово:От Даута рощ – восемь тысяч «аминь» —Везде, от Дрохеды до Келлса святого,У царственной Боанн, реки королей,На землях О’Нейлов, великих вождей.
Среди всех народов бардическая песня была первым выражением человеческой души – с ее сильными, страстными чувствами и героическими порывами. Замечательно, что, хотя засвидетельствовано множество вторжений в Ирландию, судя по всему, здесь существовал лишь один язык с древнейших времен вплоть до пришествия англо-норманнов в XII веке. Барды считали своей святой обязанностью поднять этот язык до высочайшего совершенства, и законы кельтской поэзии были в особенности полно разработаны, а структура стиха была исключительно сложной. Студенты колледжа друидов должны были учиться десять лет, чтобы добиться совершенства в этом искусстве, а также улучшить память, ибо считалось, что на королевских праздниках верховный филид должен полностью и в совершенстве прочесть любую героическую легенду, которую мог потребовать на пиру король. Также и в торжественных случаях, когда устраивалось собрание на открытом воздухе, вожди садились кругом на холмиках из торфа под аккомпанемент арфы, хор присоединялся к ним, в то время как барды, стоя в центре, декламировали рассказы о героях, перемежая их лирическими отрывками, а круг арфистов во внешнем кругу собравшихся иногда играл симфонии чисто инструментальной музыки, дабы дать бардам время для отдыха между частями рассказа.
В музыке поэты использовали три основных метра [93]: «печальный», или песня по умершим, «приятный», предназначавшийся для танцев и празднеств, и «спокойный», посвященный полностью любовным сонетам и жалостной нежности лирического выражения. Однако «Росс-Ката», или боевой гимн, был великой военной песнью, под которую воины шли на битву и который внушал им героическое безумие, когда они готовы были отдать жизнь за победу.
Все связанное с бардами интересно. Они были так талантливы, так учены и так прекрасны! Ибо считалось, что даже гения без красоты недостаточно, чтобы обеспечить юноше доступ в ряды поэтов. Была необходима благородная, статная внешность, и поэт обязан был быть не только одаренным, но и красивым. Затем он постепенно повышался в ранге, проходя все ступени, покуда не достигал последней и высшей, именовавшейся «Мудростью богов», однако знание, которое тогда приобретали посвященные, держалось в святой тайне от толпы, и адепты клялись солнцем, звездами и воинством небесным никогда не раскрывать тайны, приобретенные во время инициации, профанам.
Друиды также обучали высокородных дев из знатных семей поэзии и музыке; они также упражнялись в охоте, а именно стреляли из лука и бросали копье, дабы их тела приобрели здоровье, энергию и красоту, в то время как те, что были одарены особым интеллектом, были допущены в бардический орден и становились жрицами, пророчицами или поэтессами племени; они вдохновляли мужчин своим красноречием, а их песнопения давали им власть над глубочайшими тайнами жизни. Такова была Этайн, главная поэтесса Ирландии, руководительница и вдохновительница Эогайна, короля Юга, пророчица своего народа, которая спасла и короля, и королевство от уничтожения своей мудростью и своими советами отвлекла его от распущенной и злой жизни.
Древняя раса
Однако тысячи лет назад, задолго до того, как короли, барды и друиды со всей своей ученостью и (сравнительной) цивилизованностью процветали в Ирландии, и до того, как предания о прекрасном племени фей были принесены с далекого востока людьми, привыкшими к виду красоты, изящества и великолепия, существовала в мире древняя раса – таинственная, первобытная волна человеческой жизни, распространявшаяся по всей Европе и, возможно, по всей земле и возникшая даже на берегах нашего собственного западного острова; раса, возможно, до-Адамова, по всем статьям – как физически, так и умственно – низшая по сравнению с племенем Адама, что наследовало ей.
Они не оставили в истории своего имени, однако свидетельства об их характере, привычках, интеллекте и образе жизни можно научным способом вывести из множества странных и любопытных остатков древностей, которые можно видеть в Музее Ирландской королевской академии; сэр Уильям Уайльд в своем иллюстрированном каталоге дал совершенное и полное описание [94]. Свидетельства эпохи столь отдаленной, что даже использование металлов было неведомо; однако эти древние памятники рассказывают историю о грубом, полуразвитом, раннем человечестве мира в столь ясных выражениях для специалиста и археолога, как будто бы это было написано алфавитными буквами на монолитах, вроде как в Вавилоне.
Итак, нам не приходится строить туманные теории или легкомысленные гипотезы: мы можем легко восстановить всю жизнь первобытного человека, как он существовал и что делал, во что одевался, что ел, как жил, умирал и был погребен, просто по грубым орудиям, которые создавала его рука: они покрывают стены академии и, по сути, являются буквами, которыми написана вечная страница человеческой Истории.
Но это первое рудиментарное до-Адамово человечество не было полностью истреблено пришедшей ему на смену расой Адама. Представители ее все еще остаются по всему миру и все еще существуют, хотя эти одаренные лишь половиной души образцы раннего, низшего человечества постепенно вымирают и исчезают при наступлении высшей, Адамовой расы, которой предназначено царить и править на Земле.
В Ирландии низшие первобытные племена стали холопами и рабами человечества высшего сорта – племен богини Дану и сыновей Миля, которые наследовали им; и образцы этого рабского народа можно все еще видеть в отдаленных областях Ирландии вдоль западного побережья и в закрытых горных ущельях. Их весьма презирают наследники более благородной расы, и их еще и сегодня клеймят, как «рабский народ» и как рабов их предков.
Итак, кажется неопровержимой истиной, что древние обитатели Ирландии, как и всей Европы – фактически все до-Адамово человечество в мире, – жили и умирали за все те множество столетий, что известны нам, в состоянии, которое мало чем отличалось от животных созданий, без знания даже простейших элементов цивилизации, которыми обладают все потомки Адама в силу своей более высокой организации и интеллекта и которыми они, судя по всему, обладали начиная с самого первого их появления на земле.
Одеждой первобытного человека были шкуры животных, сшитых ремешками, или туники, сделанные из камышей, такие как были найдены несколько лет назад в Испании на доисторических скелетах, погребенных в пещере в Сьерра-Невада. Их единственные орудия и оружия были из камня, обработанного с помощью другого камня. Украшения они делали их ракушек и рыбьих костей; и их жилища строились только так, как заставляет строить жилища всех других животных инстинкт.
В нашем Национальном музее есть множество данных, которые доказывают существование этого первобытного слоя варварства, который лежит в основе всей культуры современной Европы; и мы почти что с сомнением связали бы такой низкий тип человечества с нашим собственным, если бы не распознали в нем также характерный инстинкт человека, который полностью отсутствует у животных, – неодолимое стремление к прогрессу и улучшению, и, прежде всего, к украшению, которое является отличительной чертой человека.