рот жабу и держать до полного выздоровления» или «засунуть себе палец повешенного в …, от геморроя», или там «обмазать рану землёй, взятой со свежей могилы»[7], тут не приветствовались. А кровопускание и бесконечные клизмы не считались единственными средствами воздействия на все болезни. Да и в целом, то, чему учили нас на медицинском факультете мооскаавского университета по части функционирования человеческого организма, в общем и целом не противоречило тому, что давали нам в училище на курсах полевой медицины. А знание местных препаратов и травок могло стать большим подспорьем в моих дальнейших скитаниях по Земле-2.
Во-вторых — диплом мооскаавского университета. Да, в моём мире он, конечно же, котировался бы на уровне записки от мамы «Мой сын хороший доктор, примите пожалуйста его на работу, нет больше сил терпеть этого оболтуса дома». Единственная работа, которую он позволит мне получить на Земле-1, это работа… доктора на Земле-2. Вот найду я, к примеру, беглецов. И уговорю их отправить меня домой. А дома начнут выбирать засланца на Землю-2. Кого скорее возьмут: новичка, чья голова набита лишь теоретическими знаниями о параллельном мире, или человека, уже имеющего там солидные корни и даже официальное образование? А я, в общем-то, не против сюда вернуться. Когда-нибудь, когда отыщу лазейку, по которой можно ходить туда и обратно. Потому как без этой лазейки чувствуешь себя несколько неуютно.
Но для этого мне сначала предстоит отыскать моих беглецов. И тут мне опять должна помочь репутация прилежного студента и хорошее расположение преподавателей. Ведь, как я уже говорил, в прошлый раз подполковник Говоров и, возможно, Офелия, крутились вокруг таинственного Манаун’дака. Так почему бы и мне не покрутиться рядом… Ну, ясное дело, не самого Манаун’дака, помершего три тысячи лет назад. А вокруг тех, кто изучает эту историческую личность. Наверняка в таком серьёзном научном заведении, как мооскаавский университет, подобные люди есть. Осталось только их найти.
— Приветствую вас, благородный оу Рж’коов. Мы с друзьями намерены нанести дружеский визит в кабак, не соблаговолите ли присоединиться?
Я как раз вышел из аудитории, когда столкнулся с группой студентов, явно поджидавших тут именно меня, и с трудом сдержался, чтобы не поморщиться.
— Благодарю вас, благородный оу Асииаак, за весьма любезное предложение. Однако сейчас в анатомическом театре профессор Хаас будет препарировать свежий труп. Говорят, это весьма познавательное зрелище. Я, знаете ли, намерен его посетить. Не желаете ли со мной?..
— Говорят, излишнее рвение в учёбе дурно отражается на общем состоянии организма, — поморщился мой собеседник, а потом продолжил, явно кого-то пародируя. — Бледный цвет лица, прыщи, морщины, недостаток женской ласки и вина в желудке… Поберегите своё драгоценное здоровье, благородный оу Рж’коов. В этом году я потерял немалые деньги, поставив против Вас. Мне не хотелось бы в следующем опять потерпеть убыток, ставя уже на Вас.
— Обязательно поберегу. Однако буквально несколько минут назад уважаемый профессор медицины Аангиин дал мне прямо противоположные совет — избегать вина и женщин. Вот теперь я весь в сомнениях, чьему авторитетнейшему мнению отдать предпочтение — его или вашему. Возможно, на лекции профессора Хааса мне удастся найти ответ на эту мучительную загадку.
Мы вежливо раскланялись и разошлись, одинаково недовольные друг другом. Хотя наша беседа и проходила в ироничном ключе, однако она была продолжением наметившегося противостояния, рискующего перейти в стадию холодной войны.
Мои сокурсники, а вернее, та часть, что активно пыталась со мной подружиться, мне не менее активно не нравилась. По большей части, это были… Есть, знаете ли, таки люди-паразиты, всё время пытающиеся прилепиться к какой-нибудь знаменитости, купаясь в лучах его славы. Мне такие откровенно не нравились. И чисто по-человечески противно общаться с лизоблюдами и подхалимами, и их постоянные попытки втянуть меня в пьянки и разврат, а самое главное, они мешали подружиться с теми, кто действительно был мне интересен — ребятами, которые пришли в университет учиться, а не развлекаться.
Развлекаться — этим я в своё время уже успел перебеситься. Даже в строгих стенах военного училища всегда есть место подвигу, а суровые правила и военная дисциплина делают шкоды лишь интереснее и азартнее. Да и суровые правила и дисциплина — они всё-таки откладывают свой отпечаток, в конце концов, я больше не желтопёрый курсант, а настоящий офицер на боевом задании, и должен вести себя соответственно, если не хочу проколоться и закончить в местном застенке-лаборатории по опытам над попаданцами. А что касается вина и женщин, мне этого и так хватало. В чем-то оу Таасоон был прав — в славе есть свои положительные стороны, и этим надо уметь пользоваться. Местные дамочки на меня так и бросались. Поступила даже пара предложений взять меня на содержание в качестве этакого мужчинки для постельных утех. Судя по каретам, на которых приехали горничные, что принесли записки с предложениями, дамы, их приславшие, вращались в самых высших кругах мооскаавского общества. И я даже, надо признаться, на минутку задумался, а не рискнуть ли?.. В конце концов, коли я был согласен проникнуть в высший свет даже в качестве лакея, так чем плох такой вариант. Но потом передумал. Все-таки это как-то… Не по мне. Да и у подобных высокопоставленных дам наверняка имеются не менее высокопоставленные мужья… А лишние проблемы мне не нужны. Лучше, хе-хе, воспользуюсь добрым расположением тех же горничных, белошвеек и свободных горожанок, то и дело осыпающих меня многозначительными взглядами, томными вздохами и прочими кручениями локонов и поправлением лифов своих платьев с глубокими декольте. Из этой осаждающей меня армии было кого выбрать.
Анатомический театр. Он и вправду был театром — в том смысле, что публика, наблюдающая за научной расчленёнкой, состояла не исключительно из будущих медиков. Примерно половина — просто любопытные, решившие пощекотать себе нервы пугающим зрелищем, и даже вовсе не обязательно студенты. Такое было и в нашем мире. Да и почему «было»? Есть и сейчас. Просто мы «любуемся» на трупы на экранах кинотеатров, телевизоров и компьютеров. А в средневековье с подобными развлечениями было туго, вот и ходит изысканная публика на подобные «представления». Поэтому я особо церемониться на стал и сразу нагло протолкался в первые ряды. Те, кого я распихивал, шипели и ругались, но увидев «обидчика», сразу умолкали. Репутация у меня была что надо! Не. Мастеров тыкать шпагами было много, и были они куда опаснее меня. Но — более привычные, что ли. А вот быть голыми руками разорванным на куски дикарём с далёких гор… Это бодрило!
Само представление