Читать интересную книгу Чемульпо-Владивосток - Александр Чернов

   Он планировал для начала взять извозчика, и, развезя пакеты Макарова, снять номер в какой-нибудь гостинице с видом на Неву и отоспаться. Однако прямо на перроне его поджидал офицер свиты Его Императорского Величества в форме кавторанга гвардейского экипажа. Очевидно "сработали" телеграммы, посланные им с дороги, хотя фонтан мистицизма и цитат из дневников, раз за разом всё более истощался - нельзя же всё время тянуть одну и ту же песню.

   Но, как выяснилось, телеграммы слал не он один. Получив известие от лейтенанта Бока, флигель-адъютант императора граф Гейден решил лично встретить Банщикова несмотря на ранний час. Делать нечего - вместо сна - с места в карьер, вместо прихваченного в Артуре и порядком помявшегося за дорогу цивильного костюма пришлось остаться в "варяжской" шинели и тужурке. Но, пожалуй, это и к лучшему, при первом знакомстве лучше выглядеть честным служакой, чем заурядным обывателем.

   Забросив по ходу нехитрые пожитки, зарезервировавали номер в ближайшем приличном заведении, Ушаковском Гранд Отеле "Москва", и не теряя более ни минуты - в путь. До Зимнего от площади Николаевского вокзала с тяжеловесной, припорошенной свежим снежком, конной статуей Александра III, долетели за минуты, пусть и на конной тяге. Гейден, прочитав за это время личное письмо от лейтенанта Бока, непринужденно перешел в разговоре с Банщиковым почти на дружеский тон, уговорившись через день-два обязательно посидеть вдвоем и обсудить происходящее на Дальнем Востоке более подробно. По прибытии, позаботившись о том, чтобы гостя немедленно покормили и напоили чаем с дороги, флигель-адъютант Императора умчался по своим дедам. Оставалось сидеть и ждать. Когда-нибудь венценосец выкроит время между семейными завтраками, обедами, фамильными сплетнями, прогулками, вклеиванием в альбом фотографий и докладами министров...

   "Когда-нибудь" случилось часов через семь, при свете закатных лучей короткого зимнего дня. До этого дважды забегал Гейден, извиняясь, что придется еще чуть-чуть подождать, и по его распоряжению покормили прекрасным обедом, что тоже было неплохо. Вадик сумел за это время окончательно успокоиться и собраться с мыслями. Но вот, наконец, за ним пришли...

   Николай принял доктора с "Варяга" в своих покоях на втором этаже северо-западного ризалита дворца. Миновав адъютантскую и бильярдную, следующий за Гейденом Вадим, оказался в просторном помещении, высотой в два дворцовых этажа, оформленного в британском стиле эпохи Шекспира или Королевы-девственницы, это уж кому как больше нравится. Три его огромных окна выходили прямо на окруженное высокой кованой решеткой здание Адмиралтейства, чей вонзившийся в небо величественный шпиль мерцал в лучах заходящего солнца мягким, розовым цветом...

   "А ведь к этой самой решетке через год могут прилипнуть комки мозгов расстрелянных гвардейскими драгунами питерских рабочих. И будут они такого же розового цвета как отблеск адмиралтейской иглы. Если все покатится так, как один раз уже произошло". Вадим с трудом отогнал от себя неожиданно нахлынувшие мрачные "воспоминания о будущем"...

   Справа от себя он увидел огромный, украшенный искусной резьбой и фестонами камин, сложенный из белого крымского камня. В нем весело потрескивали березовые полешки, согревая все обширное помещение императорской библиотеки и создавая ощущение покоя и домашнего уюта. Две пока еще не зажженных люстры на длинных подвесках мерцали таинственными переливами пламени, отражавшегося в их горном хрустале.

   По периметру трех внутренних стен стояли шкафы, наполненные множеством книг. Такие же точно находились и над ними на антресолях, огражденных резными перилами искусной работы. Наверх вела выполненная в едином стиле с антресолями лестница. Судя по всему, и отделка потолка, и ряды книжных шкафов и сами антресоли были сделаны из красного дерева, которое приятно контрастировало по цвету с широкими, идеально подогнанными и ошлифованными дубовыми досками пола. Неподалеку от лестницы находился большой стол с лампой под зеленым абажуром. Ее свет падал на большую карту, придавленную с двух сторон парой книг, очевидно до этого она была свернута в рулон...

   Из-за стола навстречу вытянувшемуся по стойке смирно и отдавшему честь Вадиму поднялись трое. Двое - из удобных, обитых темным бархатом под цвет красного дерева, кресел. Оба в парадных мундирах при палашах, орденах и адмиральских эполетах. Третий - с обычного рабочего стула, украшением которого была лишь резная спинка. Невысокий, ладный. В скромной форменной тужурке с погонами каперанга на плечах и единственным Владимирским крестиком в петлице.

   Как предупредил Банщикова заранее Гейден, адмиралами были командир гвардейского экипажа контр-адмирал Константин Дмитриевич Нилов и генерал-адъютант царя граф Николай Николаевич Ломен. Вадик, хоть и видел их на фотографиях в "том" времени, но в лицо совершенно не запомнил. А вот человек в погонах капитана первого ранга был ему известен очень и очень хорошо.

   Скромная, доброжелательная улыбка в густые усы. Добрый, несколько отрешенный взгляд огромных лучистых глаз... "Блин, так ведь можно подумать о глазах женщины, но никак не мужчины" - усмехнулся про себя Вадик. И этот взгляд... Нет, не отрешенный, все-таки. Так смотрят иногда на забавляющихся котят или щенков. С легкой снисходительностью, благожелательным интересом, даже умилением каким-то. И при этом - с чуть заметным, практически неприметным, как маленькая изюминка на огромном торте, ощущением превосходства сапиенса над милой и занятной зверюшкой. От которой достаточно просто отвернуться, чтобы забыть о ее существовании. Навсегда...

   "Итак, господа, делайте ваши ставки!" - пронеслось в мозгу. И мысль эта, полная азарта, решимости и упоения риском, была скорее мыслью Михаила Банщикова, чем Вадима Перекошина...

***

   Царь внешне спокойно и невозмутимо выслушал рассказ о бое, только пару раз уточнив у Вадика заинтересовавшие его небольшие детали, накоротке обменявшись по ним мнениями с Ниловым. Чего, собственно, и следовало ожидать, ведь рапорты и наместника, и Банщикова, он прочитал в день их получения. Но вот вручение младшим лекарем "утонувшего" крейсера личного послания адмирала Алексеева застало и самодержца, и всех присутствующих несколько врасплох. Николай даже приподнял в недоумении правую бровь, что на секунду придало его лицу довольно растерянное, если не сказать комичное, выражение.

   Однако о причинах такого неожиданного и удивительного доверия своего генерал-адъютанта к Вадиму он распрашивать не стал, ограничившись сдержанным выражением благодарности и заверением, что, как и просил Евгений Иванович, он прочтет письмо сразу после завершения этого разговора. Хотя и невооруженным глазом видно, что сий факт вызвал у Николая Александровича некий интерес. Процедура вручения Георгия 4-й степени, требовавшая от него не более чем заученной рутинной улыбки и стандартных фраз, могла стать чем-то более занятным...

   "Неужели, решили присмотреться ко мне повнимательнее, Ваше Величество? Хотите еще интересненького? А ведь его много есть у нас... Вот только присутствующие здесь Ваши Ломен с Ниловым для этого разговора совершенно лишние. Да и душка граф Гейден тоже. Увы... Что же делать то с ними? Всю ведь малину портят, ей богу. Надо выкручиваться как-то". Однако для того, чтобы вот так запросто предложить самодержцу выпроводить за дверь парочку придворных адмиралов и переговорить наедине, Вадику не хватило ни духу, ни ощущения нужного градуса заинтригованности у Николая. А рисковать быть изгнанным из дворца "с волчьим билетом" за бестактность не хотелось совершенно.

   После вручения ордена, иконки от имени императрицы и поздравлений, Николай, явно давая понять, что аудиенция подходит к концу, и что сейчас Банщиков, скорее всего, последний раз в своей жизни может лицезреть рядом с собой батюшку-царя в столь интимной обстановке, сообщил, что Нилов займется вопросом дальнейшей его службы. После чего с милой, чуть грустной улыбкой, осведомился:

   - Михаил Лаврентьевич, может быть, у Вас имеется какая-либо отдельная просьба ко мне? Или пожелание? Не стесняйтесь, пожалуйста...

   - Благодарю Вас, Ваше Величество. Просьтите, но просьба, действительно, есть. Помните, в тех телеграммах, что я Вам отсылал из Шанхая, были указаны даты гибели "Енисея" и "Боярина"? - Вадик вытащил из внутреннего кармана запечатанный сургучем конверт.

   - Да что-то там было про это, и еще что-то непонятное про охоту на зайцев... Хм. У Вас еще одно послание?

   - В некотором роде... А можно сейчас попросить найти те телеграммы?

   - Прямо сейчас? Боюсь, что нет, Михаил Лаврентьевич. Да и зачем? - чуть заметно улыбнулся Николай.

   По сдержанным улыбкам окружающих и короткому смешку Нилова, Вадим понял, что по-видимому, допустил некую бестактность. Ну откуда ему было знать, что Император Всероссийский не имел ни личного секретаря, ни референта, а с корреспонденцией и другими деловыми бумагами всегда работал САМ? И он, лекарь Банщиков, только-что ни мало сумляшеся попытался отдать распоряжение самому государю... Но тушеваться и комкать беседу было совершенно немыслимо, и Вадик продолжал напирать: