– Убийство офицеров полиции является частью расследования БВР, – возразил Уэбстер.
– Именно поэтому нам необходимо координировать наши усилия. Вы согласны, майор?
– Безусловно.
– Лейтенант Даллас? – спросил Тиббл.
– Безусловно, сэр. По правде говоря, моя команда и наше следствие значительно продвинулись вперед в деле убийства офицеров полиции. Совсем недавно я получила последний рапорт моей напарницы по этой теме и еще не успела ввести в курс дела майора и передать информацию БВР. Прошу разрешения сделать это сейчас, чтобы мы все вместе решили, как действовать дальше. В противном случае мне придется следовать стандартной процедуре, докладывать только моему командиру и предоставить ему решать, какую информацию он считает нужным передать внутренним расследованиям.
– Не нарывайся, Даллас, – предупредил Уэбстер.
– Не жадничай, Уэбстер, – в тон ему ответила Ева.
Не дав Уэбстеру огрызнуться в ответ, его капитан бросил на него предупреждающий взгляд.
– Тут все правы. Может, мы и не одинаково смотрим на вещи, я думаю, мы все хотим закрыть эту книгу, причем с однозначным финалом. БВР будет сотрудничать, при условии, что если в ходе расследования обнаружится любая информация, касающаяся еще кого-то из офицеров полиции, эта информация будет предоставлена нам. Никакого наблюдения, электронной слежки, никаких встреч, затрагивающих любой аспект этого дела без ведома БВР.
Никак не выдавая своих мыслей и эмоций, Тиббл повернулся к Уитни.
– Майор?
– Согласен. Лейтенант Даллас, ваш отчет.
– Этим утром детектив Пибоди побеседовала с матерью детектива Гейл Девин. Миссис Девин не желала беседовать с полицией по каким бы то ни было вопросам, в особенности о смерти дочери, погибшей при исполнении служебного долга. Как вам известно, командир, Пибоди умеет налаживать контакты даже с самыми ожесточенными свидетелями. Благодаря ее усилиям миссис Девин смягчилась и разрешила Пибоди забрать коллекцию музыкальных дисков. Все вещи детектива Девин хранятся сейчас у ее матери. Нам известно, что Девин подозревала своего лейтенанта, судя по предыдущим заявлениям, уже известным БВР через лейтенанта Уэбстера. Детектив Пибоди считает, что Девин была дисциплинированным копом, наблюдательным, внимательным к деталям. Мы думаем, что именно это привело к приказу о ее ликвидации. Пибоди считает весьма вероятным, и я с ней согласна, что Девин записывала свои наблюдения и ей хватило ума их замаскировать до той поры, пока не придет момент их обнародовать. Она хотела проверить свои подозрения, получить доказательства.
– Музыкальных дисков? – недоверчиво переспросил Уэбстер.
Но Ева уже видела, как он что-то прикидывает в уме.
– Лейтенант Рене Оберман послала двух своих людей обыскать квартиру Кинера на следующее утро после его смерти, когда узнала, что дело досталось мне и что оно расследуется. Если она настолько испугалась Девин, что приказала ее ликвидировать, можно не сомневаться: она нашла способ обыскать квартиру Девин и проверить ее электронику.
– И вполне вероятно, что она прекрасным образом нашла, изъяла и уничтожила все, что ей нужно, любые документы и файлы, – заметил капитан БВР.
– Вероятно. Но Пибоди считает, что Девин была умна и ничего не оставила на своем компе, на телефоне, в заметном файле. А вот коллекция музыкальных дисков, рассортированная по жанрам и оставленная на виду? Ее запросто могли проигнорировать. Может, проверили бы пару первых дисков и двинулись бы дальше. Пибоди сейчас везет их – наверно, уже привезла – в мой домашний кабинет, который мы превратили в штаб-квартиру операции, для изучения и анализа.
– Даже если Девин вела секретные записи своих подозрений, они все еще остаются подозрениями, – покачал головой Уэбстер.
– Зато дают нам почерк и мотив. Предоставь расследование убийства мне. Это мое дело. Мы можем выстроить дело против Рене Оберман, и мы его выстроим. По многим эпизодам – с Девин, со Штраубом, с Кинером, даже с Гарнетом. – Ева повернулась и обратилась к Уитни: – Командир, я считаю, что все это время ей везло в ее маленьком частном предприятии. Ей просто фантастически везло, и дело не только в имени ее отца. Она ловкая, этого у нее не отнимешь. Но она зарвалась – прокололась с Гарнетом, причем это не вдруг случилось, она уже давно собиралась его осадить. Она с ним неверно себя повела, потому что просто привыкла, что он пляшет под ее дудку. Нет, она не столько ловкая, сколько везучая, – поправила себя Ева. – При каждом удобном случае она пристраивается в хвост папочке, и ее это здорово напрягает. Она использует отцовское имя, ее это бесит, но ей приходится использовать его снова и снова. Мира составила ее портрет: вот так она устроена. Гарнет не только подорвал ее авторитет, он набросился на нее, поставил в неловкое положение, из-за него она проиграла раунд со мной. Она отдала приказ о его ликвидации не только по соображениям выгоды, но и просто из мести, из уязвленной гордости.
– Как это связано с Девин? – не отставал Уэбстер.
– Господи, Уэбстер, ты не так давно сам работал в убойном отделе. – Нетерпеливо тряхнув головой, Ева продолжила свою мысль: – Вот так она решает проблемы, особенно личные проблемы. Девин была женщиной, да еще посмела в ней усомниться! Да еще и вопросы задавала на ее счет! Давила, а Рене не любит, когда на нее давят. Наставник Девин – ветеран, вышедший в отставку коп, он тоже служил в отделе, когда Рене заняла лейтенантское место. Она ему не понравилась, и он перевелся в другой участок.
– Эллоу, – вставил Уэбстер. – Детектив-сержант Сэмюель Эллоу.
– Именно. Рене знала, что Девин поговорит с ним. Девин – заноза у нее в боку, не встает в общий строй, не переводится в другой отдел, хотя могла бы… даже с лживыми паршивыми характеристиками. Пибоди сумеет найти еще что-нибудь, нечто конкретное, пусть даже мелочь, но это будет волосок на спине верблюда…
– Соломинка. – Уэбстер позволил себе улыбнуться. – Соломинка сломала спину верблюда.
– На кой верблюду солома? Ладно, не суть. Рене нужно было убрать Девин, и она ее убрала. Мы обнаружим тот же почерк со Штраубом. Это схема. О н а приказала Биксу убрать Кинера. Могла бы такого жалкого слизняка запугать, прогнать, но нет, ей этого мало. Для нее убить – значит навести порядок. Если он мертв, он больше не угрожает ей, ее планам, выстроенному ею мирку. Когда они мертвы, они выбывают, они уже не часть уравнения. – Ева поднялась на ноги. – Командир, мне хотелось бы вернуться к работе, с вашего разрешения. Надеюсь, вы разработаете все недостающие детали по координации с внутренним расследованием. Думаю, у майора Обермана было достаточно времени, чтобы поговорить с дочерью.